«Плавает пламя плоских свечей…» Плавает пламя Плоских свечей, Падает память В прорубь дней, Плавится солнце, Распятье дрожит, Полное солнце Опять ворожит. Прошлое вспрянет Пришлой тоской, Смутной, минутной, Скользящей такой. Ласкою льстивой Сломить мечту, — Ту силу могилой Запечатлю. «Скит». III. 1935 «Я пойду в ту комнату одна…» Я пойду в ту комнату одна, Со свечой — где мрак такой густой — Испытать весь страх до дна, Чтоб вернуться тихой и простой. Чтоб легко мне было в светлоте Проходить по солнечному дню, Чтоб в его скользящей теплоте Не заметить, как идешь ко дну. Чтоб была улыбка на губах, Даже если солнце упадет. И в глазах останется лишь страх Веры той, что мрак не украдет. «Скит». III. 1935 «У Ангела крылья подстрелены…» У Ангела крылья подстрелены — Так бывает у птиц. Стынут на крыльях расщелины Стрельных зарниц. Ведь ему никогда не поверят, Что он был живой, Мертвые склеены перья Святой водой. Лебедь плывет медленно, Падают с неба звезды. Кто-то кличет в ночи потерянно, И чьи-то плывут слезы. «Скит». III. 1935 «Все та же вода, как вчера, как сегодня…» Все та же вода, как вчера, как сегодня. Такая же полная, темная глубь, И кружится мысль, о сроке не помня. Коснувшись крылом обветренных губ. И шепчутся крылья, и губы, и чайки, Все силится слово одно подыскать О важном, о главном, о самом случайном О чем никогда, никогда не сказать. Оно отпылало огненным цветом. Оно отцвело, расцвести не успев. Оно разлетелось, как пыль пустоцвета. Как звон, как печальный напев. «Скит». IV. 1937 «Я отравилась ядом…» Я отравилась ядом, Недопитым до дна. Стоят два мира рядом, А я совсем одна. Два жениха невесте Сокровища дарят, А сердце не на месте, И свечи догорят. Которому же нужно Тушить мои огни, А если не заслужены Мне суженые дни? Берите — не берите Последнюю печаль. Мне ветер слезы вытер, Он женихом встречал. И я стою невестой С разорванной фатой, И нету в сердце места — Жених-то ведь не мой! «Скит». IV. 1937 Евгений ГЕССЕН*
РАССТАВАНИЕ Нам расставаться долго надо: Едва встречались мы с тобой. (Так на граните Петрограда Заря прощается с зарей.) Глаза прозрачны без пощады. Нет сил нарушить эту тишь… Что расставанье вся отрада, В том никого не убедишь. Ну кто не скажет, что нам надо Так страшно на земле любить. И самой нежною наградой Ты можешь сразу все убить. ЧУЖИЕ СЛОВА Когда судьба шершавой ставней Придавит иссушенный ум И все слова тревоги давней Размоет душной крови шум, Тогда беру слова чужие И обнажаю голос мой, Стихи застывшие, немые. Стараюсь напоить собой. Сначала голос глух, неловок, Как грубый шов, звучит расчет: Но вот, прорвавши затхлый полог, Он — полный и густой — течет. …………………………… И вот уж голос мой не голос: Он только стон, он — всхлип немой, — И горький ветр грудную полость Сосет и тянет за собой. Как будто вихрь от стаи крылий, — Он хлещет, раздувая жар В золе потухшей, где в бессильи Лишь сладкий теплится угар. Он полыхнет — и легче стану, И полечу — соединюсь, И опаленными устами В дыханьи стаи захлебнусь. 4. XII.34 «Меч». 10.II.1935 «Какая тень связала их…» Какая тень связала их Меж стен, где воздух весь изучен? Здесь тишина рождала стих, И стих был тишиной измучен. Скитался он по голосам, Как ангел, потерявший крылья. Еще тянулся к небесам Из забродившего бессилья. Растаявшим с небес крылом Стекала темень с края крыши. Был голос собственный в былом Чудесней ангельского слышен. А свет стал тусклым и пустым, Как сон забывшего о рае. Струились голоса сквозь дым, В глазах лишь пепел оставляя. Быть может, вздох один живой — И облетел бы сонный пепел, И сразу свет иной — большой Друг в друге каждый бы заметил. Но вздоха не родил никто. Грудные клетки заржавели. Злорадствуя, в ответ на то Часы о вечности скрипели. «Скит». III. 1935 |
