ПОЭТУ Все те же мы. Нам целый мир чужбина, Отечество нам — Царское Село. Пушкин Проходит молодость бесследно — И нитка крови на платке, И облик сумрачный и бледный, И грош последний в кошельке. А критик хлестко подсчитает Все обольщения и ложь: Все то, чем горе нас прельщает. Чем ты на рыцаря похож. И все?.. Почти ценою жизни — Нет, не бессмертье и не рай. А то, что целый мир отчизна: Закрой глаза и выбирай. Ах, все просторы мировые — Не царскосельский стройный мир! Тебя земные всеблагие На роковой не звали пир. Ноябрь 1938 г. (28-го в Ските) «Страшна любовь, когда надежды нет…» Страшна любовь, когда надежды нет, А все яснее в глубине ночей, Что ничего не стоит целый свет В сравненьи с грустью дорогих очей. Еще страшней свободы пустота, Когда остыл губительный недуг, И не ревнует больше лучший друг, И больше не волнует красота. «Евреи в культуре русского зарубежья». Т. V СЛЕЗА Одна тяжелая слеза На черную тетрадь упала, И ты, раскрыв свои глаза. Слезу мою поцеловала. Моей беспомощной мечты В ней жизнь мгновенно отразилась. И страшно верить мне, что ты Слезою этой отравилась. СУМЕРКИ Вещи к сумеркам ты уложила И, в усталости и тишине, Об отъезде словно позабыла. Словно стала близкою вдвойне. Будет в поезде темно и тесно. Но зачем об этом вспоминать? Может быть, еще не все известно, И всерьез теперь и начинать… Мы еще успеем волноваться, Тяжесть в сердце сразу забывать, — Даже пред тобою забываться И как в детстве ссоры затевать. Сгоряча ты, может быть, откроешь Тот источник горести своей, Что закружит как живой водою Нас с тобою до скончанья дней. Право, радости не больше было, Чем из зеркала улыбок — тех, Что в усталости ты скрыть забыла, Позабывши, кажется, про всех. НА ОКРАИНЕ Сегодня небо близкое, Как на краю земли. Вон двое с гимназисткою Мечтательно прошли. Моя задача трудная: Тебя не вспоминать. На улицу безлюдную Я вышел погулять. Погода ли удачная? Но все — как на подбор: И поэтичность дачная, И тихий разговор. И резкость театральная: Тут свет — там сразу тьма. И все — первоначальное. Ну хоть сойди с ума. Девичьи плечи — узкие. — Ах, первая любовь!.. А липы, словно русские, Уже волнуют кровь. 4 апреля 40 Нина МЯКОТИНА* «Когда хрустит дорога под ногами…» Когда хрустит дорога под ногами, Белеет небо в вышине, Вся даль укрыта синими снегами И с сосен хлопьями свисает снег, Деревья подымают к небу ветки, — Не говорить, не думать ни о чем, Стоять одной, вдыхая воздух редкий, Над замороженным ручьем. Пройдут года, и осени, и зимы, Исчезнут в пустоту века, Умрет земля, любовь к тебе, любимый, Как в первый раз, послушна и ярка. 1929–1932 «Мои глаза тебе подарят мир…» Мои глаза тебе подарят мир, Зеленые, деревьев зеленее. Сегодня снится нам обоим ширь Лазури и зеленая аллея. Нас делят длинные, зеленые поля, Мы вспоминаем друг о друге на закате, Когда нам некого увидеть и обнять И сердце бьется, беспричинно плача. Умолкнул мир. И умирает вечер. Моя рука не ждет другой руки. В деревнях замелькали огоньки, Вдали звучит невнятная мне речь. 1932 «Меня уводят за собой…» Меня уводят за собой Идущие сквозь город тучи В леса, где сцепленные сучья И где земля покрыта хвоей, Где пахнет мокрою листвой И осени печальным тленом, Где спутались дубы и клены, Ко мне склонившись головой. И серый свет осенних дней Окрасил землю нежной тенью И освещает в отдаленьи Дорогу тонких тополей. «Скит». IV. 1937 «На далеких отрогах гор…» На далеких отрогах гор Отражается в солнце снег. По долинам, по полю лег И с отлогих сползает гор. Завтра утро опять зажжет Вдоль дороги верхушки дерев, И распушит косматый мех Облаков, бегущих вразброд. И синей, впереди синей Каждый день, что за днем растет, И когда настанет черед — Все проснется сквозь зелень ветвей. «Скит». IV. 1937 |
