Затем в чертог Рустама поспешили,
Во всем совместно действовать решили.
Рустам письмо Хосрова прочитал,—
Остолбенел от множества похвал,
Которые вознес глава державы
Богатырю, чей славен меч всеправый.
Сказал Рустам: «О Гив, спокоен будь.
Слова Хосрова указуют путь.
Узнал я боль твою, твою кручину,
Узнал я горя твоего причину.
Я высоко тебя ценю, и есть
Там, где злодейство,— мстители и месть.
За Сиявуша и в Мазандеране
Я с местью вел бойцов на поле брани.
Пустился в путь, приехал ты сюда,
Забыв про старые свои года.
О Гив, мне твой приезд принес веселье,
Но плачу я, что сын твой в подземелье.
Мне больно, что печаль тебя гнетет,
Что ты придавлен тяжестью невзгод.
Но, как велел Хосров, я месть взлелею,
Я головы своей не пожалею,
Пойду, Бижана вызволить спеша:
Из-за него скорбит моя душа.
Пусть только мне господь оставит душу,—
Пойду и подземелье я разрушу,
Я все богатства, и себя, и рать
Готов за сына твоего отдать!
Я силой опояшусь богоданной,
Мой шах светить мне будет в битве бранной.
Пойду, свободу пленнику верну,
Приеду с ним в иранскую страну.
А ты три дня побудь в моем жилище,
Познай отраду от вина и пищи.
Мой дом принадлежит тебе — со мной,
С моей душой, и телом, и казной.
Три дня мы проведем за чашей пира
В честь витязей и властелина мира,
А на четвертый день, в рассветный час,
Помчимся к шаху, как гласит приказ».
Тогда поднялся Гив, прогнал тревоги,
Поцеловал Рустама в руки, в ноги,
Вознес хвалу: «Ты, всепобедный вождь,
Явил величье, славу, доблесть, мощь.
В тебе одном смогли соединиться
Могущество слона и ум провидца.
С тобой да будут свет и торжество,
Смыл ржавчину ты с сердца моего!»
Когда он успокоил душу Гива,
То сам уверовал в конец счастливый.
Сказал слуге: «Всех мудрых позови,
Отважных, седокудрых позови».
Гив, Завара и Фарамурз с Дастаном
Воссели за столом благоуханным.
Красавица, сияя, как кумир,
Игрой и пеньем радовала пир.
Вином пылала чаша круговая,
А чанг звенел, сердца и слух лаская.
Так пировал Рустам три светлых дня
И сесть не торопился на коня.
Четвертый день пришел, настало время,
Чтоб оба друга вдели ногу в стремя.
Велел Рустам в столицу двинуть рать,
Все нужное для воинов собрать.
Богатыри стояли у твердыни,
Загородив дорогу на равнине.
Рустам, в парче из Рума и в броне,
Мгновенно оказался на коне.
Он сел на Рахша с палицею деда,
А цель его — над силой зла победа.
Пронзило ржанье Рахша небосклон,
А сам Рустам — над солнцем вознесен!
Что нужно — взял, а лишнее отправил,
В Забуле Фарамурза он оставил.
Он вместе с Гивом отобрал бойцов —
Сто тысяч сеистанских храбрецов.
Отправились в иранскую столицу,
Для битвы приготовили десницу.
Лишь к городу приблизился Рустам —
Чертог царя предстал его глазам.
Казалось, благодатный ветер жизни
Воителя приветствовал в отчизне.
Сказал Рустаму Гив: «Помчусь вперед,
Пусть от меня к владыке весть придет,
Что в это утро счастье нам блеснуло,
Что прибыл ты на Рахше из Забула».
«Будь радостен,— сказал Рустам в ответ
Да никогда Хосров не знает бед!»
Покинул Гив и войско и Рустама,
К властителю страны помчался прямо.
Он шаху поклонился до земли,
Его уста привет произнесли.
Спросил Хосров: «Скажи, страдавший много,
Где Тахамтан? Трудна ль была дорога?»
А Гив: «Звезда Хосрова так светла,
Что все его свершаются дела.
Внимает наш Рустам твоим приказам,
Тебе он сердце посвятил и разум.
К письму, что написал глава владык,
Рустам глазами и лицом приник.
Свои поводья сблизил он с моими,
Твое, о шах, благословляет имя.
Я прибыл раньше, чтоб сказать: «Рустам
Покорен, как слуга, твоим словам!»
Воскликнул шах: «Но где же тот, который
Стал для меня и для страны опорой?
Он любит нас, он добрых дел творец,
Его с почетом примет наш дворец».
Ответил Гив: «О шах, глава народа!
Опередил я на два перехода
Рустама и его богатырей.
Чтоб эту весть доставить поскорей».
Шах приказал жрецам и ратоборцам,
Всем родичам своим и царедворцам
Сесть на коней, встречать богатыря:
Он прибыл, волю шахскую творя.
Гударз, насупивший седые брови,
Фархад и Тус — воитель царской крови,
Две трети войскоборцев-силачей,
Владетелей и палиц и мечей,
Пошли, как завещал Кавус когда-то,
Встречать Рустама, что сильней булата.
И все слилось: и пыль, и небосклон,
И ржание коней, и блеск знамен.
Приблизившись к Рустаму в день погожий,
Сошли с коней воители-вельможи.
Сошел с коня и тот, кто всех сильней.
Он радостно приветствовал друзей,
О государе он спросил великом,
О солнцеликом и месяцеликом.
Вновь сели в седла, двинулись вперед.
Азаргушасп, казалось, их ведет!
Приблизился к царю могучий воин
И, кланяясь, подумал, что достоин
Сей государь и славы и похвал,
Что по заслугам он любовь снискал.
«Вовеки,— он сказал,— по божьей воле
Ты восседай на золотом престоле.
Да будешь ты Ормуздом осиян,
К тебе да будет милостив Бахман,
А в месяце урдибихишт — в лазури
Пусть Марс тебе сияет и Меркурий.
Настанет шахривар — веди войска,
О государь, чья доблесть высока.
В счастливом спандармузде всей душою
Ты радостью возрадуйся большою.
С тобой да будут Дей и Фарвардин,
Чтоб ты печальных не знавал годин.
Да будешь, наделенный светлым даром,
О царь, обласкан месяцем азаром.
Пусть в месяце абан твоя судьба
Тебе покорной станет, как раба.
Пусть каждое твое умножит стадо
Свет благодатный месяца мурдада.
Сын славных предков, чья держава — сад,
Пусть радует твою страну Хурдад!»
Рустам замолк, и всех обвел он взглядом.
Шах посадил его с собою рядом.
Сказал Хосров: «Злодейская рука
Пусть от тебя пребудет далека.
Все тайны мира ты постиг чудесно,
Твоя лишь тайна миру неизвестна!
Царей избранник, родины броня,
Ты охраняешь войско и меня.
Рустам, тебя увидев, я ликую,
Как будто душу я обрел другую.
Здоровы ли — желаю им добра —
Дастан, и Фарамурз, и Завара?»
Рустам сказал, склоняясь: «Царь Ирана,
Ты, чья судьба вовеки недреманна!
Они живут, не ведая обид:
Бессмертен тот, кто шахом не забыт!»
