Кавус отправляет Рустама в Систан Кавусом гнев и ярость овладели, Когда услышал он об этом деле. Он крикнул: «Всем открою речь мою! Тебя в поступках сына узнаю! Ему внушил ты: мир — нужнее чести, Из сердца сына вырвал корень мести. Покоя жаждешь ты и тишины, А не величья трона и страны. Я верхового ныне в Балх отправлю, Из горьких, едких слов письмо составлю. Когда забыл царевич о войне, Когда не хочет подчиниться мне, Назначу я другого полководца, Войска возглавит Тус, а сын вернется. Что следует, получит он от нас За то, что нарушает наш приказ. А ты отныне нам не будешь другом, Мы не прибегнем впредь к твоим услугам». Воскликнул, омрачась душой, Рустам: «Я повинуюсь вечным небесам. Когда Рустам труслив, а Тус — отважен, То я на этом свете маловажен». Сказал и вышел, тяжело дыша. Чело — в морщинах, в ярости — душа. С дружиною помчался мощнотелый, Отправился в систанские пределы. Тотчас же Туса шах велел позвать И приказал ему идти на рать. Ответ Кавуса на послание Сиявуша Позвал писца владыка разъяренный. Сиденье предложил ему у трона, Письмо составил: весть его была Остра, как тополевая стрела. Сначала богу он воздал хваленья, Властителю покоя и сраженья; «О юный сын, будь счастлив, невредим С твоим венцом, с престолом золотым! Заложников пришли в мои чертоги, Сперва им руки заковав и ноги. Со мной о мире говорить не смей, От воли отвернулся ты моей. С красавицами, видно, ты связался, Из-за любви от битвы отказался, Венец врага на голову надел И головою к битве охладел. Узнали мы, внимая небосводу, Что этот мир тебе несет невзгоду. Когда ты ценишь общество вельмож И на разрыв со мною не идешь — Вернись назад, отдай дружины Тусу,— Сражаться не дано такому трусу!» Когда письмо к царевичу пришло, От горьких слов нахмурил он чело. Стал думать он о тюрках, о сраженье, И об отце, и о его решенье, Так о туранцах знатных говоря: «Сто родичей могучего царя Безгрешны, благородны, светлолики, Но если я отправлю их владыке — Не станет слушать их, ожесточась, На виселице вздернет их тотчас,— Какую милость выпрошу у бога? За грех отца меня накажет строго! А если я без повода начну С туранцами неправую войну, Ко мне всевышний милостив не будет, Тогда народный глас меня осудит. А если к шахским я вернусь вратам, Военачальство Тусу передам, Мне злом отец воздаст, исполнен гнева: Дурное — справа, спереди и слева!» Сиявуш совещается с Бахрамом и Зангой
О помощи воззвал он к двум мужам, Один из них Занга, другой Бахрам. Без посторонних пожелал он встречи И тайные повел с мужами речи; «Такое злое счастье у меня: Со всех сторон — напасти на меня! Мы ныне сердцем ненависти чужды, К чему же кровь нам проливать без нужды? Мои дела у шаха не в чести, Он мне обиду хочет нанести: Мне воевать велит он без причины, Нарушить клятву, бросить в бой дружины. О, если б не родился я на свет, Родившись, умер бы во цвете лет! Затем, что столько претерпеть мне надо, Изведать в этом мире столько яда! Пойду я, заберусь в такую глушь, Чтоб царь не знал, где ныне Сиявуш. Прими, Занга, непобедимый в сече, Тяжелую обязанность на плечи: К Афрасиабу ты отправься в путь, О сне забудь, медлительным не будь. Заложников, динары и каменья, Венец, престол и прочие даренья Верни ему обратно в добрый час И все скажи, что знаешь ты о нас». Затем сказал Бахраму юнолицый: «О славный воин, славный страж границы! Тебе я свой шатер передаю, Слона, и барабан, и власть мою. {29}До появленья Туса-полководца Тебе возглавить воинов придется. Ты войско передашь ему с казной И все исполнишь, сказанное мной». У славного Бахрама сердце сжалось, К царевичу почувствовал он жалость. Занга заплакал кровью горьких слез, Он Судабе проклятье произнес. Сидели оба, полные печали, Несчастью Сиявуша сострадали. При расставанье плакали о нем, Как будто жгли их медленным огнем. Сказал Занга: «Верны мы Сиявушу, Тебе приносим в жертву плоть и душу, Вовеки не нарушим наш обет!» Услышав от Занги такой ответ, Царевич молвил, полный благодати! «Ступай, скажи вождю туранской рати: Такая доля мне предрешена,— Хотел я мира, но пришла война. Напиток мира дал ты мне в отраду,— Судьба дала мне вдоволь выпить яду. Но клятве буду верен до конца, Хотя лишусь престола и венца. Теперь у бога мой приют безвестный, Мой трон — земля, корона — свод небесный. К пристанищу открой мне верный путь, Чтоб угол я нашел какой-нибудь. Хочу найти приют сокрытый некий, Чтоб скрылся от Кавуса я навеки». вернутьсяСлона, и барабан, и власть мою.— Барабан и литавры были символом царской власти, во время похода их возили на слоне. |
