Когда земля ночною тьмой покрылась,
Как тень, Гульнар в конюшне появилась.
Вскипел, как море, юный Бабакан:
«Решай! Довольно! Я — иль Ардаван!»
Гульнар в слезах на край кошмы присела,
Все рассказала, что узнать успела.
Когда о предсказанье услыхал,
Терпенье Ардашир в удел избрал.
И он сказал ей: «О моя отрада,
Чего нам ждать? Бежать немедля надо!
Расстаться я с тобою не могу...
Коль я от Ардавана убегу,
Скажи: бежишь ли ты со мною вместе?
Иль тут, в плену, останешься — в бесчестье?
Увенчана короной золотой
Ты будешь, коль последуешь за мной!»
Гульнар сказала: «Здесь я не останусь,
Пока дышу, с тобою не расстанусь!»
И слезы падали из нежных глаз,
Как вслед алмазу огненный алмаз.
Ответил Ардашир: «Доверься богу!
Мы завтра тайно двинемся в дорогу».
Гульнар обратно во дворец ушла,
В слезах остаток ночи провела.
Когда земля от солнца пожелтела
И тень лиловой ночи отлетела,
Смятеньем нетерпения горя,
Гульнар открыла дверь казны царя.
Взяла алмазы, жемчуга и лалы,
Динаров золотых запас немалый.
И всю добычу, полная надежд,
Зашила в складки собственных одежд.
Вот ночь настала, полная тревоги...
Шах Ардаван заснул в своем чертоге.
Гульнар во тьму порхнула, как стрела,
Добычу Ардаширу принесла.
Сидел он с полной чашей, не печалясь,
Вокруг же слуги пьяные валялись.
И, радостный, он встал навстречу ей,
Из стойла вывел резвых двух коней.
Увидев золото в руках у ней
И лалы, жарких угольев красней,
Он налитую чашу отодвинул.
На головы коней узды накинул.
Сел на коня, он, в шлеме и броне,
Повесив меч надежный на ремне.
Гульнар вскочила на коня другого,
И выехали, не сказав ни слова.
С подругой милой поскакал он в Парс,
Как на свободу вырвавшийся барс.
Так было: без невольницы своей
Шах Ардаван своих не мыслил дней.
Чуть голову с подушек подымал он,
Гульнар свою с любовью обнимал он.
Настало утро; встать царю пора —
Но нет Гульнар на ложе, как вчера.
Рабыни нет. Вскочил, рассвирепел он.
Подать воды, подать халат велел он.
А сонм вельмож уже в дверях стоял,
Украшен был престол и тронный зал.
Вазир великий перед ним явился,
Подобострастно перед ним склонился
И доложил: «О шах, вселенной свет!
Тут все князья явились на совет».
И крикнул шах: «Эй слуги, что случилось,
Что к нам Гульнар сегодня не явилась?
Обижена иль чем занемогла,
Что появиться нынче не смогла?»
Тут шаху главный доложил дабир:
«Сбежал сегодня ночью Ардашир.
И гордость стойла славного царева
Угнал он — Серого и Вороного».
Догадка сердце шаха, как кинжал,
Пронзила: «Раб сбежал — Гульнар украл!»
В нем древний дух суровый пробудился.
Он шлем надел, в кольчугу облачился,
Пошел он с войском грозных удальцов,
Все на пути огнем спалить готов.
Летел как ветер, полн ожесточенья,
Пока не въехал в некое селенье.
Спросил у жителей, у пастухов:
«Не проскакали ль двое беглецов?
Не проезжали ль рано на рассвете
Два всадника через угодья эти?»
А те: «Промчались двое тут селом
На сером скакуне и вороном.
Вослед им тур понесся, пыль взметая,
Рогами золочеными блистая».
И царь сказал дастуру: «То — они!
Но этот тур что значит? Объясни».
Дастур ответил: «Это знак великий,
Что будет в мире Ардашир владыкой.
То — фарр его. Ты знаменье почти,
Напрасную погоню прекрати!»
Царь промолчал, советнику не внял он.
Дав людям отдых, дальше поскакал он.
Летело войско, словно ураган,
А впереди — с вазиром Ардаван.
Но Ардашир с Гульнар не отдыхали;
Они, как вихрь, все дальше улетали.
И кто догонит, кто в петлю возьмет
Того, кому защита — небосвод?
А беглецы от жажды истомились
И в роще у ручья остановились.
И Ардашир сказал своей Гульнар:
«Нас мучит жажда и полдневный жар,
Из силы выбились и мы и кони,
И далеко ушли мы от погони.
Здесь, у ручья, мы силы подкрепим;
Час отдохнем и дальше полетим».
В поту, как солнце, щеки их блистали,
Когда они к потоку подскакали.
Чуть Ардашир хотел сойти с коня,
Два мужа подошли — светлее дня.
И молвили они: «Спеши! Не время
Бросать поводья и оставить стремя!
Ты промыслом от гибели спасен.
Беги, чтоб не настиг тебя дракон!
Погибельно вам будет промедленье,
Теперь лишь в быстроте твое спасенье».
Внял Ардашир советникам своим.
Гульнар мгновенно согласилась с ним.
И вновь они на стременах привстали
И дальше в степь, как вихри, ускакали.
За ними с войском мчался Ардаван,
С душою черной, гневом обуян.
Когда миродержавное светило
Лик светозарный к западу склонило,
Увидел пред собою старый шах
Прекрасный город, тонущий в садах.
Людей спросил он, что его встречали:
«Здесь двое верховых не проскакали?»
Старейшина ответил городской:
«О царь счастливый, в помыслах благой!
Когда над миром солнце дня блеснуло,
А ночь знамена синие свернула,
Два конных через город пронеслись,
А кто, откуда — нам не назвались.
Скакал вослед им тур золоторогий,
Какие в царском пишутся чертоге».
И Ардавану вновь сказал мобед:
«Прерви погоню, о вселенной свет!
Тур этот — фарр и счастье Ардашира.
Ты собери войска, владыка мира.
Войной края и страны мы пройдем,
А так — мы только ветер обретем.
Ты сыну своему отправь посланье,
Пусть он проявит ревность и старанье.
Пусть Ардаширова падет глава,
Покамест тур не превратится в льва».
Внял Ардаван ему, челом склонился;
Он понял — славный век его затмился.
И спешился и отдых дал войскам,
Молясь тому, кто все дарует нам.
