Властитель поделился с Гарсивазом
Из тайника исторгнутым рассказом:
«В Сиявушгирд с отрадою ступай,
Внимательно исследуй этот край;
Когда хозяин весел — две недели
Ты оставайся в городе веселий».
Взглянул на войско храбрый Гарсиваз,
Избрал отборных всадников тотчас.
В Сиявушгирд, чтобы вкусить отраду,
Велел скакать он своему отряду.
Когда о нем услышал Сиявуш,
Навстречу с войском вышел Сиявуш.
В объятья заключил один другого;
Спросив о шахе гостя дорогого,
Хозяин в город с ним вступил и тут
Отвел ему для отдыха приют.
Явился Гарсиваз к нему с рассветом,
Пришел с дарами от царя, с приветом.
Внезапно к Сиявушу во дворец
Примчался с вестью радостный гонец:
«От Джариры, от дочери вельможи,
Родился мальчик, на луну похожий,—
Фарудом светлым нарекли дитя!
Пиран, такую радость обретя,
Немедленно меня к тебе отправил,
Чтоб весть о сыне я тебе доставил.
А мать младенца, полного добра,—
Прислужницам велела Джарира,
Чтоб окунули руку мальчугана,
Когда он крепко спал, в раствор шафрана,
И, приложив ладонь его к письму,
Письмо послала мужу своему».
А Сиявуш: «Рожден для высшей доли,
Пусть мальчик вечно будет на престоле!»
Воскликнул именитый Гарсиваз,
Когда услышал радостный рассказ:
«Поскольку внук родился у Пирана,
Он равным государю стал нежданно!»
Пошли с отрадной вестью к Фарангис,
В чертогах клики счастья раздались.
Все на престолах золотых воссели,
Не знали радости такой доселе.
Как только солнце яркое взошло,
Явило всей земле свое чело,
Примчался Сиявуш на луг зеленый —
Потешиться мячом, забавой конной.
Чоуганом он ударил — мяч исчез,
Скажи: сокрылся в тайниках небес!
Тут молвил Гарсиваз: «Скажу заране,—
Ты всех затмил в Иране и Туране.
Давай-ка на ристалище пойдем,
Поскачем перед воинством вдвоем,
Как два бойца, на середине круга,
Давай возьмем за пояса друг друга.
Ты знаешь: всех туранцев я сильней,
А мой скакун — сильнее всех коней.
Ты, витязь, всех иранцев превосходишь.
Соперников и равных не находишь.
Когда я подниму тебя с седла,
На землю сброшу,— значит, мне хвала,
Тогда ты знай, что я тебя храбрее,
Богаче силой, ловкостью быстрее.
А если ты с коня сорвешь меня,—
Я больше в битву не пущу коня».
А Сиявуш: «К чему такие речи?
Известно, что, как лев, ты грозен в сече,
Ты — брат царя, ты выше всех похвал,
Копытами луну ты растоптал.
Богатыря, кого-нибудь из свиты,
На скакуна для битвы посади ты:
Хочу перед тобой на этот раз
Не осрамиться, славный Гарсиваз!»
Тут рассмеялся Гарсиваз беспечно,—
Ответ ему понравился, конечно.
Сказал туранцам: «Гордецы мои.
Хотите славы, храбрецы мои?
Хотите с Сиявушем побороться,
Надменного унизить полководца?»
Молчали тюрки, на устах — запрет.
Гуруй бесстрашный выступил в ответ.
«Я,— молвил,— состязаться с ним достоин,
Когда другой не хочет выйти воин».
Услышав, что сказал туранский муж,
Чело свое нахмурил Сиявуш.
Воскликнул Гарсиваз: «Скажу царю я,—
Никто не может одолеть Гуруя».
А Сиявуш: «С любым вступлю я в бой,—
Мне не пристало биться лишь с тобой.
Готов я и с двумя вступить в сраженье,
Вели,— пусть выйдут в полном снаряженье».
Тогда Дамур, другой из гордецов,
Сильнейший из туранских удальцов,—
Помчался на коне быстрее дыма,
Он поединка ждал неукротимо.
С Гуруем вместе двинулся Дамур,
Навстречу — Сиявуш, суров и хмур.
Рукой за пояс он схватил Гуруя,
Потом за пояс дернул, торжествуя,
И сбросил, вырвав из седла сперва,—
К чему ему аркан и булава?
Затем рукою мощною своею
Дамура взял за грудь, схватил за шею.
С позором поднял, вырвал из седла,—
Толпа кругом в смятение пришла.
Был Гарсиваз повергнут в стыд глубокий,
Вскипело сердце, пожелтели щеки.
Богатыри отправились домой,
Сказал бы ты: сошли во мрак ночной.
Семь дней с вином и музыкой сидели,
Так веселились до конца недели.
Но вот гостям в обратный путь пора.
И Сиявуш, исполненный добра,
Афрасиабу написал посланье, —
В нем были дружба, кротость, почитанье.
Он Гарсивазу много дал даров.
Отряд покинул мирный, светлый кров.
Промолвил Гарсиваз, желая мести:
«Иран унизил нас на этом месте.
Дамур с Гуруем, два свирепых льва,
Чью силу всюду славила молва,
Обижены иранским черноверцем,
{31}Унижены борцом с нечистым сердцем».
