Один из них был смертью пощажен;
Верхом, пешком в Забул добрался он.
Пал перед Залем, облился слезами:
«Погиб могучий слон во вражьей яме!
И Завара погиб, и весь отряд!
Измена! Я один пришел назад!»
В Забуле все вопили и рыдали
И двух злодеев черных проклинали.
Заль разодрал кафтан парчовый свой,
Посыпал темя пеплом и золой.
Взывал: «О сын! Куда от скорби денусь?
Теперь не в шелк, а в саван я оденусь.
О мой Рустам! Мой величавый слон!
О Завара! Могучий мой дракон!
Вовек да будет проклят в небе горнем
Шагад, что наше древо вырвал с корнем!
Кто знал, что злоба подлая не спит,
Что месть гиена против льва таит?
Века подобного греха не знали.
От древних мы об этом не слыхали.
Лев от лисы погиб... Как мог Рустам
Поверить лживым вражеским словам?!
Зачем же кости прежде не сложил я!
Зачем детей любимых пережил я!
Зачем мне жизнь? Что ныне прорастет?
Погибло наше семя, сорван плод!
О лев Рустам! О Завара, мой витязь!
Где вы? Подайте знак мне! Отзовитесь!»
И с Фарамарзом Заль отправил рать
Предателей кабульских покарать
И привезти домой Рустама тело,
Как солнце, что навеки охладело.
Когда Рустама сын в Кабул вошел,
Безлюдным и пустым Кабул нашел.
Все люди, в страхе перед местью Заля,
Из города в пустыню убежали.
Рустама сын поехал по лугам,
Где вырыл шах кабульский сотни ям.
Мужи помост высокий утвердили,
Сандаловыми досками покрыли.
Муж Фарамарз — в слезах, душой горя,—
Изъял из ямы прах богатыря.
Он платье снял, что кровью прокипело
Увидел в ранах царственное тело.
Велел он раны страшные зашить,
Велел он амброй, мускусом кадить.
Омыл Рустама розовой водою,
Осыпал тело чистой камфарою.
Шелка вином, бальзамом пропитал,
Шелками прах Рустама спеленал.
И саванщики слезы проливали,
Как бороду Рустама завивали.
На двух престолах не вмещался прах,
Не прах — чинара мощная в ветвях.
Гроб принесли из черного эбена,
Украшенный резьбою драгоценной.
И смесью амбры, мускуса, смолы
Замазали все щели и углы.
Пошли систанцы — в поискал упрямы,—
Достали тело Завары из ямы,
Омыли, шелком Чина облекли,
От брата положили невдали.
Потом деревья в роще повалили
И для табутов досок напилили.
Из ямы, проливая слез поток,
Останки Рахша Фарамарз извлек.
Два дня коня громадного тащили
Из страшной ямы; на слона взвалили.
И от Кабула по Забулистан
Стон поднялся, весь зарыдал Систан.
Все люди на дорогу выбегали,
В безумье горя наземь упадали.
Знатнейшие богатыри земли
Два тяжких гроба на плечах несли.
Несли два дня — гробов не опускали
И по пути на отдых не вставали.
Рыдали степи и холмы кругом,
Рыдало время над богатырем.
Рустаму дахму средь садов воздвигли,
Высокую — до облаков — воздвигли.
Был гроб украшен золотым венцом,
Где спал Рустам непробудимым сном,
И в эту пору не было беспечных
Средь удрученных и добросердечных.
В то время розы первые цвели;
Все люди розы в дахму принесли.
Все говорили: «О великий воин,
Не амбры — жизни вечной ты достоин!
Теперь кто будет весел на пирах?
Кто на врага в бою нагонит страх?
Рука, что нам динары раздавала,
Мертва! Все для тебя презренным стало.
Да примет душу чистую твою
Йездан в неотцветающем раю!»
Когда все люди витязя почтили,
Дверь дахмы наглухо заколотили.
Замуровали Рахша в той стене
Плитой, где выбит витязь на коне.
Эй, муж! Чего ты ищешь в сей юдоли?
Начало — воля здесь, конец — в неволе.
Пусть из железа был твой кован стан,
Поглотит все свирепый Ахриман.
Ты жив — не уставай к добру стремиться,
Чтоб там блаженства вечного добиться.
Оплакав праха вечного святыню,
Встал — вывел Фарамарз войска в пустыню.
Сперва была открыта им казна,—
Всем воинам он заплатил сполна.
Пошел, просторы звуками карная
И громом барабанов оглашая.
Он на Кабул свои войска повел,
Как тучу, к небу пыль густую взмел.
И вот — когда услышал шах Кабула,
Что с войском вышел мститель из Забула,—
Навстречу поднял он войска в поход.
От пыли стал лиловым небосвод.
Вся степь железом шлемов заблестела,
Как волны моря. Солнце потускнело.
И вот столкнулись грозные войска,
И грому брани вняли облака.
И мраком синим пыль взвилась густая;
Лев заблудился в ней и лань степная.
От этой пыли стало издали
Не отличимо небо от земли.
Муж Фарамарз скакал пред ратным строем,
В войска врага влетел, влекомый боем.
Он до седла могучих рассекал.
Бой смолк. Кабульский шах в аркан попал.
Его мужи рассеялись, как волки.
Где храбрость их? Сыщи их, как иголки.
Но были, подлости своей верны,
Они в устройстве западней сильны.
Цвет Хинда в том бою они убили.
Цвет Синда в том бою они убили.
Земля текла кровавою рекой,
Забыли люди отдых и покой.
Детей забыли малых, жен любимых
И матерей, тоской по ним томимых...
А царь Кабула,— вся в крови спина,—
Был брошен в ящик, взвален на слона,
Был привезен в охотничье угодье,
Где ямы рыл он — адово отродье.
Велел тащить его Рустама сын
И родственников, не щадя седин.
Со спин их кожу заживо содрали
Так, что хребты и ребра видны стали.
Над западней, над ямой роковой,
Царя повесил книзу головой.
Зажег большой костер и бросил в пламя
Отца и братьев шаха с сыновьями.
Шагада труп, чинару, рощу, луг —
Все он велел испепелить вокруг.
Так Фарамарз отмстил, домой собрался:
Кабулистан в аркан ему попался.
Он дни предателя укоротил
И родича в Кабуле посадил.
Исторг с корнями, выжег племя шаха;
И весь Кабул дрожал пред ним от страха.
Туманным утром новый день блеснул,
Когда покинул Фарамарз Кабул.
Забульцы рвали на себе одежды.—
Все видели, все знали — нет надежды!..
Рыдая, люди лучшие земли
За утешеньем к Фарамарзу шли.
