Сиявуш просит отца простить Судабу На трон воссел властитель с булавою, Украшенною бычьей головою. Позвал царицу, гневом обуян, Припомнил ей коварство и обман: «Бесстыжая, ты в сердце зло таила, Меня отравой щедро напоила. Нельзя, чтоб ты ходила по земле, А надо, чтоб висела ты в петле!» Велел он палачу: «Ей так пристало,— На улице повесь без покрывала!» Но сын к Кавусу обратил мольбу: «Раскаешься, повесив Судабу. Прости ей ради сына грех безмерный, Быть может, вновь на путь наставишь верный». Кавус любовь к жене забыть не мог, Простил он грех, когда нашел предлог: «Раз просишь ты, прощенье ей дарую, Твою познал я правоту святую». Встал Сиявуш, поцеловал престол, Сошел с престола, к Судабе пошел, Привел царицу в царские чертоги, И грешницу простил властитель строгий... Так, день за днем, прошло немало дней. Стал относиться шах к жене теплей. Вновь полюбил с такою силой страсти, Что в ней одной свое он видел счастье. Она же, вновь ему внушив любовь, Его толкала на дурное вновь. Дурное происходит от дурного, О сыне дурно стал он думать снова. Кавус узнает о набеге Афрасиаба Охвачен страстью, вдруг услышал шах От приближенных, сведущих в делах: Пришел Афрасиаб, готовый к бою, Сто тысяч тюрков он привел с собою. Стеснилось сердце у царя страны: Пиры любви покинул для войны. Иранцев он собрал, высоких саном, Людей, что были преданы Кейанам. Сказал: «Нагрянул туран-шах сейчас. Но чем он отличается от нас? Иль бог его не сотворил единый Из ветра и огня, воды и глины? С горящей местью выйду я к нему, И день врага повергну я во тьму». «Зачем тебе идти на поле брани,— Сказал мобед,— иль нет других в Иране? К сокровищницам движутся враги,— Сокровища свои побереги. Неосторожно ты сражался дважды — И с троном и венцом прощался дважды. Теперь отправь ты витязя на рать, Достойного сражаться и карать». А царь: «Не вижу в этом я собранье Способного пойти на поле бранн, Разбить врага, что угрожает нам, А я пойду — как судно по волнам!» Стал думу думать Сиявуш молчащий, В душе метались мысли, словно в чаще: «Я ласково с отцом поговорю, «Хочу пойти на бой»,— скажу царю. А вдруг меня избавит бог великий От мачехи, от ревности владыки? К тому же я прославиться могу, Когда я учиню разгром врагу». Пришел к отцу, решителен, спокоен. «Мне кажется,— сказал,— что я достоин На тюркского царя пойти в поход, Во прах повергнуть вражьих воевод». Господь, как видно, предрешил заране, Что душу он свою отдаст в Туране! Согласье дал царевичу отец. К отмщенью опоясался храбрец. Рустама царь позвал; с могучим в сече Повел властитель ласковые речи, Сказал: «Слона ты силою затмил, Рука твоя щедрей, чем щедрый Нил. Мой Сиявуш пришел, готовый к бою, Как лев бесстрашный, говорил со мною. Он хочет на врага пойти войной, Ты будь ему защитой и броней. Засну, когда ты будешь недреманным, Заснешь — я буду в страхе постоянном». «Я — раб царю,— ответствовал Рустам,— Я подчиняюсь всем твоим словам. Твой Сиявуш — моя душа и око, Венец его — мой светоч без порока». Сиявуш ведет войско
Открыл Кавус для воинов страны Врата сокровищ и врата казны. Из всадников, воителей умелых, Избрал двенадцать тысяч самых смелых. Сказал властитель: «Ваша цель светла, Славнейшим вашим именам — хвала! Пусть вам сопутствует повсюду счастье, Пусть на врага обрушится ненастье. Идите, будьте радостны в пути, Желаю вам с победою прийти!» Заплакал царь, исполненный тревоги, С царевичем провел он день в дороге. Вот обнялись они в последний раз, И кровь, ты скажешь, хлынула из глаз,— Так дождь из облаков весенних льется. Расстались, плача, оба полководца, Предчувствовало сердце, что черед Свиданья за разлукой не придет... Кавус вернулся во дворец обратно, А Сиявуш с могучей силой ратной Направился в Забул: к родным местам, К Дастану витязя привел Рустам. У Заля Сиявуш познал отраду, Он песен и вина вкушал усладу. Порой на троне восседал, как шах, Охотился порою в камышах. А через месяц в путь войска пустились, С Дастаном сын и Сиявуш простились. Царевич прибыл вскоре в Мерверуд. Был небесам угоден ратный труд! Дошел до Балха, жителей увидел И никого речами не обидел. Меж тем навстречу в этот грозный час Вели войска Барман и Гарсиваз, А замыкал их Сипахрам суровый. Пришла к ним весть, что полководец новый Собрал в Иране мощные полки, Бойцы — прославленные смельчаки. Нет выбора: вступить в сраженье сразу Пришлось воинственному Гарсивазу. Произошли две битвы за три дня. Воитель Сиявуш погнал коня. Закрыть велел он пешим все проходы. Столкнулись перед Балхом воеводы. Увидел Сипахрам: беда близка,— И за реку погнал свои войска... Затем к Афрасиабу, туран-шаху, Примчался Гарсиваз, подобный праху. Предстал он с речью горькой и дурной: «Воитель Сиявуш пришел с войной, С ним витязи, готовые сразиться, Большая рать, Рустам-войскоубийда!» Пришел Афрасиаб в ужасный гнев, Как пламя взвился, ликом потемнев. На Гарсиваза так взглянул он, будто Рассечь его хотел он в злобе лютой. Прогнал его, готов судьбу проклясть, Над буйным гневом потерял он власть. Он тысячу созвал высоких званьем, Хотел развеять горе пированьем, Велел украсить степь из края в край, Чтоб Согдиана превратилась в рай. В смущенье день провел за чашей пира, И не сиял владыке светоч мира. Афрасиаб, не раздеваясь, лег, Ворочался, вздыхал, заснуть не мог. |
