- Отец?- опешили мы с Ирвеном и я только сейчас заметила определенное сходство. И в моём мозгу щёлкнуло, последний элемент стал на своё место.

- Вы любили её? Королеву? Но она умерла при родах, говорили, что и ребенок-девочка родилась мёртвой. Но это не правда не так ли? Она выжила. Эллиана - плод вашей запретной любви!

- Вам не нужен был трон, — ухмыльнулась я, — он нужен был вашей дочери.

Вот для чего был так необходим конфликт с северными землями?- догадалась я.

Потом ваша дочь вышла бы замуж за их короля и вы бы объединили два королевства, якобы спасая свою страну от войны?

- Умная ведьма, это мне всегда в тебе нравилось, — хмыкнул Кассиэль, — жаль ты выбрала не ту сторону, но ничего это поправимо.

Я почувствовала, как Ирвен напрягся, желая защитить меня. Кассиэль, однако, не выглядел так, словно собирается нападать. Он скорее наслаждался моментом триумфа, как кот, поймавший мышь, за которой очень долго гонялся.

- Какая разница, какую сторону я выбрала? - парировала я, стараясь скрыть дрожь в голосе. - Вы все равно проиграете. Ваша схема раскрыта, и никто не позволит вам осуществить задуманное.

Кассиэль громко рассмеялся, его смех эхом отразился от стен зала.

- Неужели? Ты действительно думаешь, что эта жалкая истина что-то изменит? Я уже подготовил почву. Моя дочь - будущая королева, и ничто не помешает ей занять трон. Твои обвинения - всего лишь ветер, который развеется, не оставив следа.

Все твои жалкие попытки помешать мне, привели лишь к тому, что Ирвен умрёт, чуть раньше.

Он сделал шаг вперед, приблизившись ко мне настолько, что я чувствовала исходящую от него леденящую ауру. В его глазах читалась безумная решимость, и я поняла, что он готов пойти на все, чтобы добиться своего. На мгновение меня охватила паника, но я усилием воли подавила ее.

- Но как вы посадите её на трон? Для этого нужно было, чтоб она вышла замуж и стала королевой, но не думаю, что в свете последних событий свадьба состоится.

- Ни за что!- выплюнул Ирвен, — даже под страхом смерти я не свяжу свою жизнь с ней!

- На это существуют иллюзии, тебе ли об этом не знать, ведьма, — хмыкнул дядя Ирвена, — мы сыграем пышную свадьбу, а потом предъявим народу тело короля, который к сожалению не смог победить болезнь.

И безутешная вдова, в память о любимом супруге, возьмёт на свои хрупкие плечи, бремя власти.

- Вы не посмеете!- рявкнул Ирвен, — я же доверял тебе!

Кассиэль лишь закатил глаза.

- В этом и проблема! Ты наивный доверчивый дурак, Ирвен, — прошипела Эллиана. - Ты был лишь ключом к власти. А она, — блондинка вновь презрительно указала на меня, — помешала мне. Но ничего, я быстро исправлю эту досадную ошибку.

Она выхватила из-под платья кинжал, его лезвие зловеще блеснуло в полумраке.

Ирвен дернулся ко мне, его цепи натянулись до предела, а лицо исказилось от боли и гнева.

- Не трогай её! Не приближайся!

В этот момент я поняла, что он готов отдать жизнь, чтобы защитить меня.

- И что ты мне сделаешь? - расхохоталась Эллиана, — Как помешаешь вонзить кинжал ей в грудь?

Девушка с презрением взглянула на Ирвена, словно на надоедливую мошку. Ее палец скользнул по острому лезвию кинжала, и в ее глазах вспыхнул огонек предвкушения.

Я же, несмотря на сковывающий страх, старалась собраться с мыслями, ища хоть малейший шанс на спасение. Кассиэль, казалось, совершенно не был обеспокоен ситуацией, он лишь наблюдал за происходящим с нескрываемым любопытством

Но в последний момент он всё-таки перехватил руку Эллианы.

- Не сейчас, моя дорогая. У нее еще есть своя роль. - Он снова повернулся ко мне. - Видишь ли, ведьма, я наблюдал за тобой долгое время. Ты невероятно сильна, но тебе не хватает... цели. И я дам тебе ее. Я уничтожу все, что тебе дорого. Я сломаю тебя, чтобы ты служила только мне.

Мужчина, казалось, наслаждался моим отчаянием. Он ходил вокруг меня, словно хищник, оценивая добычу. Его взгляд прожигал насквозь, пытаясь сломить мою волю.

Внезапно он остановился и наклонился ко мне.

- Знаешь, моя дорогая, — прошептал он, — я всегда восхищался твоей стойкостью. Но даже самая крепкая сталь ломается под ударами кузнеца. Я покажу тебе, что такое настоящая боль, и ты сама приползешь ко мне, умоляя о пощаде.

Я презрительно фыркнула.

- Не дождешься!

Я чувствовала, как клокочет ярость, но понимала - сейчас не время для безрассудных действий. Кассиэль был слишком силен, и моя магия едва ли могла сравниться с его мощью. Нужно было мыслить трезво, оценить ситуацию и найти лазейку, чтобы вырваться из этой ситуации.

Герцог усмехнулся, и его взгляд стал ледяным.

- Не говори так уверенно. Ты еще не знаешь всей моей задумки. Впрочем, скоро узнаешь. А пока... наслаждайся своим заточением.

И смотри как Ирвен и твой фамильяр подыхают на твоих глазах, и ты ничего не можешь с этим сделать, без твоей подпитки они долго не протянут.

Возможно, это твои последние дни свободы.

А потом я вернусь и мы поговорим.

Я с удовольствием посмотрю, как ты будешь ползать у меня в ногах и умолять меня о милости.

Я опустила голову, скрывая в волосах взгляд, полный ненависти и презрения. Пусть думает, что победил. Пусть наслаждается своей минутой славы. Я ждала, когда он потеряет бдительность, когда его самоуверенность затмит осторожность. В такие моменты даже самые сильные противники становятся уязвимыми.

Мужчина довольно хмыкнул, видя мою якобы покорность. Он отступил на шаг, позволяя своей магии окутать меня, словно невидимая клетка. Я почувствовала, как она сковывает мои силы, лишая возможности сопротивляться. Но я лишь позволила ему думать, что он добился своего.

- Почему бы тогда вам не убить нас сразу, — выплюнул Ирвен.

- Знаешь ли, я видимо старею и стал сентиментальным, — протянул Кассиэль, словно издеваясь, — за это время я немного привязался к тебе, а ведьма и вовсе нужна мне живой. У меня на неё огромные планы, знаешь ли.

- Но думаю как мужчина ты должен меня понять. Хороша ведь чертовка да?

Эти губы, этот дерзкий взгляд и это молодое, упругое тело. Признайся, ты ведь тоже потерял от неё голову, я вижу это в твоих глазах.

Расскажи насколько хороша она в постели?

Впрочем, я сам скоро это узнаю, когда она будет стонать моё имя, —

Мужчина усмехнулся, и эта усмешка была страшнее его гнева.

Ирвен заскрипел зубами: