– Боюсь, что как раз с этим могут возникнуть проблемы, – серьёзно сказал Натан Соломонович. – Эмиссары его императорского величества привыкли исполнять его указы быстро и точно. Это не те люди, которых можно заболтать или отвлечь чашкой чая. Будет лучше, если вы сразу заявите о своей позиции, но в таком случае можете ожидать немедленного ответа от императора.

– Благодарю за совет, – я отключил звонок и подошёл к окну.

Не слишком ли резко император решил поменять планы? Наши десять дней не истекли, но эмиссары уже на пороге. Уж не после ли моей поездки к юристу всё завертелось?

Наверняка у императора везде есть свои глаза и уши. И если ему донесли, что я ищу способ избежать обучения Виктории в Особом Корпусе, он мог разозлиться. А уж когда узнал, что я привёз к Бергу бабушку и Юлиану… уж он точно в курсе того неприметного пункта в Эдикте о магических дарах, который в основном документе даже не указан.

Именно поэтому я его и не нашёл, когда искал правовой способ оставить Вику дома. Какое‑то мелкое дополнение, которое идёт отдельным пунктом и не числится в общем списке. Конечно, кому надо – те о нём знают.

– Ваше сиятельство, – Герасим распахнул дверь, и в малый кабинет вошли пятеро мужчин.

Это были не простые одарённые, а грандмаги его величества. Я впервые увидел вживую настолько мощных магов. Их аура даже в спокойном состоянии сияла так ярко, что я видел её невооружённым взглядом безо всякого взора тьмы.

Причём все они владели разными стихиями: огонь, воздух, вода, земля и свет. Магов тьмы среди них не оказалось, но я не обольщался. Любой из них при желании сможет скрутить меня в рог лорда демонов безо всяких усилий.

– Доброе утро, господа, – поздоровался я с лёгким поклоном.

– Доброе утро, ваше сиятельство, – сухим формальным тоном обратился ко мне маг света явно боевой направленности. – Меня зовут Алексей Денисов. Я являюсь эмиссаром его императорского величества и уполномочен принимать любые решения относительно подопечных Особого Корпуса пансиона его величества.

– В таком случае я вынужден разочаровать вас, – таким же формальным тоном ответил я. – Виктория Шаховская не является подопечной Особого Корпуса. Согласно пункту семь‑Г, абзац третий, Эдикта о магических дарах в аристократических семьях я имею право воспользоваться «правилом трёх печатей». Соответствующее заявление было отправлено в Тайную Канцелярию.

– У нас нет данных о приёме вашего заявления, – жёстко сказал Денисов. – Подопечная должна прибыть в столицу в нашем сопровождении. Отказ выдавать подопечную будет считаться отказом выполнять указы его императорского величества, что влечёт за собой обвинение в измене.

– Никакой измены, господа, – я раздул ноздри и едва удержал рвущуюся наружу ауру. – Всё в рамках закона. У меня тоже есть права, и с этим вы не можете спорить.

Эмиссары переглянулись и выпустили ауру. Я в ответ отпустил свою тьму, накрывая ею всю малую гостиную. Пусть у меня нет шансов против грандмагов в открытом бою, но уж Сердце Феникса точно откликнется на угрозу моей жизни. Даже если после его вмешательства от особняка не останется камня на камне, я готов пойти на такой риск.

Наше противостояние длилось всего несколько минут, и мы уже были готовы ударить, но у Денисова завибрировал телефон. Не отрывая от меня взгляда, он ответил на звонок.

– Слушаю вас, Пётр Григорьевич, – скупо бросил он в трубку. – Совершенно верно. Прибыли для исполнения указа его императорского величества в имение рода Шаховских. Встретив сопротивление главы рода, я уполномочен объявить его изменником империи и…

Он замер на полуслове и через мгновение приглушил ауру. Остальные эмиссары повторили за ним, да и я отозвал тьму, понимая, что Берг сумел дозвониться до кого‑то в Тайной Канцелярии и ускорил получение Лутковским моего заявления.

Денисов завершил звонок и посмотрел на меня тяжёлым взглядом.

– Вам очень повезло, граф, что канцлер пока на вашей стороне, – проговорил он. – Вы были в секунде от обвинения в измене и уничтожения вашего рода.

– Я был в своём праве, – сухо ответил я.

– И всё же хочу предупредить вас, – в голосе эмиссара появилась не столько угроза, сколько стальная уверенность в своей правоте. – Его императорское величество будет уведомлён о ваших действиях и о выборе главы Тайной Канцелярии.

– В этом я не сомневался, – кивнул ему я. – Благодарю за предупреждение.

Денисов не прощаясь вышел из малой гостиной в сопровождении остальных эмиссаров, а я резко опустился в кресло. Не многовато ли я на себя взял? Грандмаги мне не по зубам даже в одиночном бою. Что уж говорить о том, что на стороне императора их десятки?

Тот же канцлер точно грандмаг, как и сам император. А я… до сих пор слишком слаб. И мне нужно как можно скорее стать сильнее.

Пётр Григорьевич Лутковский смотрел на свой телефон с таким видом, будто держал в руке ядовитую змею. Канцлер прекрасно понимал, что своим решением только что подписал себе приговор. Встав на сторону молодого графа Шаховского, он практически плюнул в лицо его величеству.

Но даже это его не слишком заботило. Да, Алексей Михайлович Романов назначил его главой Тайной Канцелярии тридцать лет назад, едва занял престол после смерти своего отца. Но Лутковский был верен прежнему императору, который прекрасно понимал, когда можно отпускать вожжи, а когда стоит приструнить распоясавшихся аристократов.

Нынешний же… был слишком властолюбив и амбициозен. Не было в Алексее Михайловиче той мудрости, которой должен обладать правитель огромной империи. А советников он никогда не слушал.

И пусть его величество железной рукой осадил всех соседей и наладил внешнюю политику, во внутренней он даже разбираться не хотел. Считая, что все аристократы выполнят любую его волю, он заполучил не преданность, а притворную покорность. Аристократия держала в своих руках половину производств, занималась торговлей с другими странами, давала рабочие места жителям империи.

Склоняться перед правителем, который ни во что их не ставит? Да тут хватит остановки всего десятка заводов по производству военной техники, чтобы вся армия встала. Заказы имперской гвардии стояли на первых местах, но это не значило, что поставки будут регулярными. Никто не отменял диверсии и подлог.

И сейчас всё больше дворянских родов пытались откреститься от прежних договоров. Одни только Одинцовы чего стоили! Это же надо было организовать собственный проход в очаг и торговать с Японскими островами!

Телефон всё же издал противный пищащий звук.

«Пускай в дело прошение Давыдовых».

Вот и всё. Император подписал приговор роду Шаховских. Роду, в котором впервые за долгие годы начала просыпаться кровь Тишайших. Неужели его величество не понимает, что их нужно оберегать, а не давить каблуком?

Впрочем, это уже не имеет значения. Лутковский набрал нужный номер и дождался ответа.

– Слушаю вас, Пётр Григорьевич, – услышал канцлер довольный голос князя Давыдова.

– Князь, Его Величество благословляет вашу инициативу по восстановлению имперского порядка на землях Шаховских, – произнёс канцлер деловым тоном. – Император высоко оценивает вашу преданность и готовность взять на себя бремя наведения закона.

– Скажите его величеству, что род Давыдовых не подведёт, – с усмешкой сказал князь.

– Должен вас предупредить, князь, – сухо продолжил Лутковский, сжимая телефон так, что тот только чудом не рассыпался. – Если вы выиграете войну родов – врата и высочайшее покровительство будут вашими. Вы получите земли рода Шаховских и станете самым влиятельным родом Тюменской Губернии.

Канцлер сделал паузу, и его глаза вспыхнули магией. Аура грандмага воды взвилась журчащими потоками, которые не мог не услышать Давыдов.

– Если же вы проиграете… – продолжил Лутковский. – Ваш род будет объявлен мятежным, действующим без санкции короны. Полагаю, последствия самоуправства вам объяснять не нужно. Всего хорошего, князь.