Одним словом, гармония пришла в райский сад, когда Лилит заменили на Еву. Когда сам Господь Бог, переосмыслив начало человеческого мира, убрал одну женщину и поставил на ее место другую. Правда, приближалась иная история, со змеем-искусителем и яблоком, а потом и со всем несносным человечеством в восемь миллиардов неразумных голов, но до этого надо было еще дожить.

А пока что в райском саду была тишь да благодать. Но никто из блаженствующих на зеленой поляне еще не знал, что из-за дальнего пригорка на них смотрит вернувшаяся изуродованной первая жена Адама. Непривычная своим обликом, получеловек-полузверь, со змеиным хвостом, с когтистыми лапами. Измученная демонами, напитавшаяся от них ядом. Кажется, она плакала! Ее лицо было искажено злобой и черной завистью, но при этом она плакала. Но как же ловко она двигалась и как нервно дергался ее хвост, как у взволнованной кошки, перед носом которой таскают бант на веревочке.

– Вы думаете о том же, о чем и я? – спросил у старшего товарища Крымов.

– Я понятия не имею, о чем вы думаете, Андрей Петрович.

– О том, что эта Лилит какая-то чересчур естественная. Хвост слишком дерганый. Как у живой кошки.

– Ну, может, они там пружинку какую-то вложили? – предположил Долгополов. – Нынче театр стал другой, вот я помню старый добрый Афинский театр, где мы сидели на теплых каменных скамьях, смотрели «Федру» и пили вино под хлеб и сыр, вот там никаких тебе спецэффектов не было. Корифей скажет: «Я вижу войско, оно движется сюда!» Хор запоет: «Мы видим войско, оно движется сюда!» И все представляют себе войско. Или: «Я вижу корабли, они плывут сюда!» Хор повторит. И все видят корабли… Стойте, Андрей Петрович!

– Что?

– Варшавски смылся из своей ложи, вот что. Сбежал, подлюка!

Крымов уставился в ложу напротив – да, иллюзиониста там не было. Он что-то задумал и теперь реализовывал свой коварный план. А в том, что тот был коварным, они не сомневались.

– Идемте, – поднялся со своего кресла бодрый старик. – Поймаем его и спросим: что он намерен делать? Потому что, если он оступится, девочке его несдобровать! – Они уже выходили в коридор третьего этажа театра. – А ее на растерзание этой ведьме Лилит я не отдам! Мы не отдадим!

Они скоренько прошлись по всем этажам. Долгополов не отставал от Крымова, а иногда даже опережал его на кривых старческих ножках.

– И моего человека тоже нет нигде, а должен был стоять и караулить вон там, – кивнул он вперед уже на первом этаже.

– А что там?

– Коридор в гримерные.

– Идем туда, – сказал Крымов. – Меня гнетут нехорошие предчувствия. Слишком естественным был ее хвост!

– Не будьте параноиком, Андрей Петрович. Хотя меня они гнетут тоже.

Они зашли в служебные помещения.

– Где гримерная главных героинь? – спросил Долгополов.

– Думаю, там, – кивнул Крымов. – Вот здесь.

Он толкнул дверь. То, что они увидели, остановило их на пороге. На полу, в костюме Лилит, лежала девушка. В неловкой позе, как брошенная кукла.

– О господи, – пробормотал Крымов. – Карина Смолякова…

Она смотрела пустыми, широко открытыми глазами в угол комнаты.

– Это не я, – сказали за их спиной. – Богом клянусь.

Детективы обернулись. У косяка за дверью позади них стоял бледный и растерянный Кристофер Варшавски.

– Я вошел прямо перед вами и увидел ее. Меня что-то подтолкнуло заглянуть сюда.

– Понятно, что это не вы, а она, – бросил Долгополов. – Крымов, помогите ее перевернуть. – И тут же нагнулся над девушкой, которую Андрей перевернул на спину. – Если это не поможет – не поможет уже ничто.

Бодрый старик вытащил из кармашка мятой парусиновой куртки флакончик с золотистой жидкостью, открыл крышку, затем приоткрыл девушке рот и влил добрую половину.

– В обычном случае понадобилось бы две капли, но тут поработала Лилит. – Он тяжело вздохнул. – Я даже не уверен в успехе дела, но кто его знает…

– Как жалко было бы ее потерять, – приподняв безжизненную голову девушки, сказал Крымов. – Вот несчастье…

Долгополов даже зарычал от негодования:

– Она заплатит, за все заплатит!

И вдруг нервная дрожь прошла по телу девушки, как будто через нее пропустили ток. А потом она вся выгнулась и на вдохе открыла глаза. Долго моргала, приходила в себя. И только потом увидела трех нагнувшихся над ней переживающих мужчин.

– Карина, вы меня слышите? – спросил Долгополов.

– Да, – сухо прошептала она. – Кажется…

– Хорошо. Это сделала Лилит?

– Откуда вы знаете?

– Просто знаем, милая девочка. Что тут случилось?

– Она хотела, чтобы я отравила Настю во время спектакля, угрожала убить меня. Я разбила ее флакон, а потом она сказала: «Ах так, дрянная девчонка, ну тогда держи свой приз», – обмакнула в лужицу руку и приложила ладонь к моему лицу. И я умерла… кажется.

Слушая ее, Долгополов кивал:

– К счастью, вы живы. Но если бы не золотой раствор вечной жизни, составленный по старинному рецепту, – он посмотрел на мужчин, особенно пристально на Варшавски, – который я никому из вас не открою, вы бы, девушка, умерли на самом деле. Тут вам и укол адреналина в сердце не помог бы. Ясно?

– Спасибо.

– Я перенесу вас на диван? – спросил Крымов.

– Попробуйте.

Андрей аккуратно поднял девушку с пола и уложил ее на старый актерский диван с подушками.

– Так будет лучше.

– Значит, на сцене сейчас она сама? – спросил Антон Антонович у двух других мужчин. – И если костюм на девушке, то Лилит во всей своей красе? Обнажена и перевоплощается?

Кристофер Варшавски кивнул:

– Я видел, как она это делает. Увлекательно, но еще более страшно.

– Когда она это сделает, Карина? – спросил Андрей у девушки.

– Когда будет сцена соблазнения, Адам уснет, а Лилит спустится с дерева и подарит яблоко Еве. Но вначале они будут говорить. Там есть момент, когда я, пряча хвост и лапы за деревом, должна коснуться ее лица. В этот самый момент все и случится: я просто уверена в этом.

– Вы нам очень помогли, девочка, – сказал Долгополов. – Господа, вперед! – По дороге он потребовал: – А теперь, Варшавски, сознавайтесь, что вы придумали?

– Что именно?

– Побег! Какой побег вы придумали? Где решили спрятать Анастасию?

– А-а! Видите ли, когда я по воле Лилит целый год был в царстве своего кумира, мага Аваладора Эсмаэля, в компании царицы Савской и Клеопатры, я многому научился и получил в подарок один универсальный ключ, отпирающий многие двери. Это был мой способ спасти ее и убежать с ней. Так что вы правы, путь отхода у меня был, но говорить о нем я опасался.

До сцены было уже рукой подать. Только что погас большой свет, и там, в райском саду, наступила ночь. Они подкрались буквально на цыпочках и спрятались за занавесом. Адам спал, а Ева, уложив его голову к себе на колени, счастливо считала звезды. А потом, к радости зрительного зала, запела своим хрустальным голоском «Колыбельную Евы». Она буквально мечтала вслух о чем-то важном и романтичном, чего не знала пока сама. И своими мечтами она, конечно же, сейчас приближала их беду…

Долгополов не выдержал:

– А вы не подумали о том, Варшавски, что ключ, подаренный вам Эсмаэлем, от того самого мира, где хозяйкой и является Лилит? Что рано или поздно она найдет вас на той или другой планете, в том или другом мире, в том или ином пространстве? Между которыми она шастает как по коммунальной квартире?

Тень беспокойства легла на лицо иллюзиониста. Он с трепетом смотрел на актрису, которую так любил.

– Об этом я не подумал, кстати.

– Какой-то вы не шибко догадливый для волшебника, – поморщился Антон Антонович. – Где рубильник, знаете?

– Знаю, – кивнул Варшавски.

– Расскажите Крымову. Он разберется, куда нажать.

Варшавски разъяснил, где можно отключить свет.

– Андрей Петрович, я свистну, – кивнул компаньону Антон Антонович. – Тоненько так!

– Хорошо, – кивнул Крымов и поспешно ушел.

– А в какую дверь, интересно, вы решили уйти с вашей Анастасией? Тут что, есть волшебная комната?