– Спасибо, Отец! – ответил Адам. – А можно как-нибудь не трогать мое ребро? – спросил он.

«Нельзя, – ответил Господь. – Быстро на операционный стол!»

– Но я так не люблю боли! – взмолился первый на Земле мужчина.

«Потерпишь, – начиная раздражаться, сказал Господь. – Сначала боль, потом счастье! Михаил, Гавриил, держите его крепче, чтобы не вырвался!»

Крик терзаемого Адама пронесся по всему залу театра. И уже скоро Бог творил из ребра Адама новую вторую его половинку – прекрасную белокурую Еву…

Тем временем в гримерке Карина прилаживала себе змеиный хвост – из страны демонов она должна будет вернуться уже не человеком, но демонессой, но в раю ей не окажется места, и она, первая из первых, место которой будет занято, конечно же, захочет отомстить всем…

Карина взяла с кресла мешковатый костюм, расстегнула молнию, бросила его на пол. Разделась до нижнего белья и встала в этот мешок. И тут ей показалось, что она в комнате не одна. Карина покрутила головой – нет, одна. А потом увидела боковым зрением, что в зеркале кто-то стоит. Женщина! Почти у самого края. У нее аж колкий мороз пролетел по спине! Она быстро обернулась – нет, разумеется, показалось. И все-таки странно: женщину в зеркале она видела так явно, как сейчас в нем же себя. Только та стояла в каком-то полумраке, в темном облегающем платье, и словно наблюдала за ней.

– Фу! – выдохнула Карина. – С этой мистикой, с этим адом и раем, все что угодно покажется.

Она нашла штанины, влезла в них ногами, зацепила костюм пальцами и потянула его вверх, одновременно застегивая замок. Сзади болтался огромный изумрудно-зеленый хвост. Очень причудливый театральный костюм достался ей! Ну что ж, как и сама героиня. Это был костюм для третьего действия, когда Лилит, вполне насладившаяся безумной страстью в стране низвергнутых демонов и проклятая Богом, захочет вернуться в райский сад, но уже изуродованной, уже не человеком, а мутантом – со змеиным хвостом и когтистыми лапами. Она приползет просить прощения. Умолять вернуть ей прежний облик. Но в раю ей не будет места – его займет прекрасная и послушная Ева.

И тут она услышала позади себя шорох.

– Привет, милашка, а хвост тебе идет.

Карина стремительно обернулась. В костюмерной, у самого зеркала, стояла молодая рыжеволосая дама в черном вечернем платье с глубоким вырезом. Она улыбнулась:

– Милый такой хвостик… Почти как у меня.

Ситуация была непривычная.

– Кто вы и почему вы здесь? – спросила молодая актриса. – И как вы сюда вошли?

Ей сейчас было не до разговоров с посторонними. Тем паче с такими странными посторонними.

– Так ты не узнаешь меня?

– А должна? Простите, у меня скоро выход. – Карина занервничала. – Тут посторонним находиться не разрешается.

– Какая же я посторонняя? – вновь снисходительно улыбнулась дама. – Я самая что ни на есть своя, милая Карина Смолякова.

– И кто вы?

– Ты и впрямь не узнаешь меня?

Карина разозлилась:

– Так нельзя, простите, я сейчас позову кого-нибудь…

– Ну, прояви характер, прояви, – кивнула незнакомка. – Ты же такая актриса – характерная. И женщина характерная, не то что некоторые сопливые мямли. Только звать никого не надо.

– Почему?

– Потому что я уже здесь. Но как же хорошо ты сейчас играла! И в раю, и в аду. Не зря в тебя вложили деньги и силы. Кто-то – деньги, я – силы. А какое блестящее у такой девушки будущее!

– Вы и есть тот продюсер? – догадалась Карина. – Из «Согласия»?

– Да, я продюсер из «вечного согласия»! Тот самый таинственный продюсер, которого вы так трепетно ждали. А ты ждала меня всю свою жизнь.

– О чем вы? – Карина резко и умоляюще одновременно вскинула брови. – О чем?! Мне же правда скоро на сцену.

– Я следила за тобой с детства, как за многими, в ком видела эту будущую силу. И поддерживала тебя, раздувала в тебе пламя.

Карина уже с нарастающим испугом смотрела на эту странную женщину, как будто вспоминая что-то, и прозревала с каждым новым мгновением.

– Иные меня обманывали, даже изменяли мне. Как тот, кто сейчас сидит в этом зале и ждет продолжения спектакля. Потому что влюблен в другую героиню – Еву… Но ты – нет! Помнишь, как я сказала тебе, когда ты была совсем малышкой и убежала на край парка от своей мамы: «Однажды я приду за тобой и ты будешь моей».

Карина зажала ладонью рот. А незнакомка кивнула:

– Этот час настал, девочка… Ты соорудила для меня алтарь, как я тебе и сказала, и все это время я была с тобой…

Карина замотала головой:

– Этого не может быть!

– Еще как может.

– Нет же, нет…

– Да, – ответила та, и глаза ее вспыхнули ярким зеленым огнем. – Сама назови мое имя – прямо сейчас.

– Не могу.

– Назови, – приказала та.

– Мне страшно.

– Ну же!

И Карина тихо пробормотала:

– Лилит.

– Все верно. А чего ты испугалась? Разве не этого ты ждала всю свою жизнь? Или ты просто так играла со мной? Нафантазировала себе черт знает что. Вызывала меня, а на самом деле все это было ложью? Что, так?

– Нет, не так, но мне правда страшно. Сейчас страшно.

В гримерку постучали:

– Карина, скоро?

Незнакомка кивнула ей:

– Отвечай!

– Я одеваюсь, Коль, подожди!

– У тебя все нормально? – заботливо спросили за дверью.

– Да, все хорошо. Замок на костюме заело.

– Помочь?

– Нет!

– Скажи, чтобы он не мешал, или я ослеплю его, – потребовала гостья.

У Карины не было сомнений, что она так и сделает.

– Уходи, пожалуйста, уходи! – что есть силы крикнула она. – Ты мне мешаешь!

– Хорошо, хорошо! – откликнулся тот.

– Ты – моя жрица, и пришло время принести мне жертву, Карина, – сказала гостья. – Как я просила тебя, и как ты и обещала мне. Сегодня, сейчас. – Гостья достала из декольте крохотный флакончик и протянула его актрисе. – У вас будет музыкальный диалог с Евой, ты ей станешь доказывать, что ты – лучшая, что ты – прима, так вот, во время диалога открой и зажми этот флакон в своих пальцах.

– Зачем?

– Затем, что так надо. Мне так надо. Ты проведешь у ее носа этим вот флакончиком. Ты ловкая – ты сможешь.

– Это что, отрава?

– Просто сделай, и все.

– А если я откажусь?

– А если ты сейчас умрешь?

– Как это? – отступила Карина и едва не упала, потому что запуталась в костюме. – Я не понимаю вас…

– А как все умирают?

– Все равно не буду.

Гостья приблизилась к ней:

– А если ты на самом деле сейчас умрешь? В расцвете лет? Даже не дав раскрыться своему таланту? Ты же не спишь сейчас – это все реально. И я стою перед тобой наяву. Я – Лилит, твоя повелительница. Перед тобой выбор – жизнь или смерть. Твоя жизнь и твоя смерть. Анастасия Суржанская все равно сегодня умрет. Но это сделаешь ты. Убьешь ее. Поможешь ей. Иначе ты умрешь первой – в эту самую минуту.

– Карина! – вновь позвали из-за двери. – У тебя две минуты!

– Дай руку, – сказала гостья. – Немедленно.

– Нет, – вновь замотала головой актриса.

– Протяни мне руку. Быстро, я сказала. Дрянь какая! – Она сама взяла руку девушки, гневно процедила: – Разожми! – и положила на ее ладонь крохотный пурпурный флакон. – Так-то лучше, девочка. И помни, я буду следить за тобой!

Карина стояла неподвижно и смотрела в изумрудные глаза своей богини, с которой так давно хотела встретиться.

– Это же не на самом деле, правда? Я сплю. Я просто переиграла в этой дурацкой пьесе, и теперь она сводит меня с ума. Правда?..

Крымов и Долгополов заметно нервничали. Ничего пока не происходило, но тучи, несомненно, сгущались. Гроза нависала над «Театром Гольдони». Сверкали молнии и катился отдаленный гром, правда, слышали и видели это, в силу профессиональной интуиции, только два странствующих детектива.

Уже шел третий акт. Адам и Ева блаженствовали в райском саду под присмотром Господа Бога. Обожравшись бананами, у ног Адама кувыркался в зеленой траве Лев, прекрасная, юная, светловолосая Ева с несколькими золотыми прядями играла с Единорогом в серсо – она бросала ему кольца, и он ловил их рогом. Сгодился хоть для чего-то небывалый зверь. Орел топтался рядом, зорко следя за летающим кольцом и желая включиться в игру.