Лысые Горы становились не просто местом строительства, но и ареной для столкновения старого патриархального провинциального уклада и нового промышленно-индустриального. Стоило только начать преобразования, как начинались и препоны, которые, словно бы, порождала сама провинциальная среда, напоминающая до этого тихое вязкое болото, в котором любая инициатива легко могла заглохнуть навсегда. Вокруг этих начатых преобразований закипели уже человеческие страсти зависти, страхов перемен и надежд на будущее, порождая конфликты старого и нового, мечтаний и практичности, реальности и глупых выдумок, где каждый участник этих событий играл свою роль в этой новой драме стремления к прогрессу, разыгрывающейся в Лысых Горах.
Андрей, наполненный энтузиазмом и стремлением к прогрессивным преобразованиям, не подозревал, что его благие намерения обернутся конфликтами интересов местных крупных землевладельцев между собой. Обсуждая с отцом планы по строительству завода, он представлял себе, что соседи, наоборот, заинтересуются и станут участвовать в преобразованиях, затеянных в Лысых Горах. Но, он ошибался на этот счет. Помимо загрязнения речки, соседи стали жаловаться и на то, что дороги, якобы, сплошь теперь забиты строительными грузами, и по этой причине даже в Смоленск не проехать, а уж в Москву — и подавно! Как это часто бывает, благие мечты столкнулись с суровой реальностью, которая оказалась гораздо более сложной, чем думал попаданец.
Слухи о строительстве завода распространялись среди окрестных помещиков, которые, не имея ни технического образования, ни понимания перспектив индустриализации, начали высказывать свои опасения. Их зависть к князю, который явно собирался поднять свою семью над всеми остальными на какой-то новый, совершенно неведомый уровень благосостояния, лишь подогревала страсти. Хотя князь и без того слыл богачом, он замахивался на еще большее богатство. И это напрягало других хозяев окрестных земель, которые завидовали уже заранее, даже еще не узрев успеха предприятия, задуманного Николаем Андреевичем. Эти недоброжелатели собирались вместе и обсуждали, как «этот безумный, старый отставной генерал, совсем выживший из ума» собирается разрушить устои всего векового уклада местной жизни, и как его действия могут привести к гибели хозяйства всех соседних деревень.
— Что за глупость! Он думает, что может просто так взять и загрязнить нашу речку? Мы же здесь живем! У нас не только крестьяне, а семьи и дети в этой речке купаются и из нее пьют воду! — восклицал один из соседей, отставной губернский чиновник, статский советник Станислав Крутилин, хозяин двух деревенек по полтысячи душ каждая.
Ему вторила вдова полковника, погибшего при Аустерлице, графиня Анастасия Смеречинская, унаследовавшая недавно от покойного мужа три деревеньки по семьсот душ крепостных. Она говорила с горечью в голосе:
— Этот старик совсем из ума выжил! Наверное, он возомнил себя вторым Потемкиным, с которым служил, не иначе! Еще один преобразователь Отечества выискался у нас по соседству! Это просто возмутительно, во что он превратил нашу речку! Один только мусор целыми днями вниз по течению плывет! Щепа и ветки от вырубок, да муть от глины! Ни пить, ни купаться невозможно! А по дороге и вовсе нельзя проехать ни в одну сторону из-за его бесконечных обозов для строительства. А если враги нагрянут, так и армия сюда не доберется! Потому мы должны объединиться, чтобы вместе написать жалобы в столицу. Пусть там наверху узнают, что наш сосед князь Николай Андреевич вовсе не благодетель этого края, а его разрушитель!
С каждым днем соседское недовольство росло, и вскоре жалобы начали поступать в правительственные инстанции. Бюрократия медленно, но верно, начала поворачивать свои тяжелые жернова законов, постановлений и инструкции, и вскоре старый князь получил из Санкт-Петербурга уведомление, что его действия привлекли внимание высших властей.
Но, Николай Андреевич, словно бы не замечал поначалу жалоб со стороны соседей, упорно продолжая строить свое предприятие, проект которого наполнил его жизнь новым смыслом. Старый князь, просчитывая все на годы вперед, уже видел в будущем не только прибыль и возможность обогащения своей семьи, но и возможность улучшить жизнь для крестьян, дать им работу и стабильный доход, а также планируя из прибыли предприятия построить им школы и больницы. И об этих благих мечтах они с сыном вполне сходились во мнении, что, при рациональном подходе к делу, их вполне возможно воплотить в реальность в ближайшие несколько лет.
Отец и сын вместе мечтали о том, как оружейный завод, начавшись с маленького опытового предприятия, станет вскоре символом перемен в стране. Разумеется, сначала перемены будут скромными, начиная с вооружения ополчения новыми образцами оружия. Но потом, если удастся получить государственные заказы на перевооружение всей армии, семейное предприятие разовьется в настоящего промышленного гиганта и станет олицетворять во всей России новую эру промышленного поворота к индустриализации, затмив, возможно, со временем даже тульские и уральские заводы. И тогда они смогут производить в Лысых Горах для страны не только оружие, но и много иных полезных изделий: паровые машины, пароходы, паровозы и прочие технические новинки, может быть, и дирижабли, идею которых Андрей тоже уже подбросил старому князю. И, в случае подобного успеха, имена основателей завода будет произноситься с уважением благодарными потомками.
Но, скоро сказки сказывались, да разговоры разговаривались, а дело делалось не так быстро, как того хотелось бы. Дни шли за днями, строительство продвигалось, но были и досадные задержки в поставках необходимого. Ведь, помимо кирпича и досок, строительство завода нуждалось и в иных материалах. А закупки делались долго еще и по той причине, что старик через своих агентов, разосланных по разным городам, старался выискивать и закупать то, что было подешевле. Что же касалось привлечения необходимых специалистов, то Николай Андреевич поначалу заартачился, не желая нести лишние затраты.
Он с самого начала почему-то предполагал, что части для нового оружия вполне сможет делать и самостоятельно вместе со своими деревенскими подмастерьями. Вот только, не так все оказалось просто. Одно дело вытачивать части для деревянных табакерок, и совсем другое — пробовать выточить на примитивном станке с педальным приводом винтовочный затвор. Работа оказалась длительной и кропотливой, да еще и точность нужно было соблюдать гораздо более строго, чем при обработке табакерочных деталей. Трудоемкость изготовления из металла получалась иная, требующая больших усилий и усидчивости. Потому, когда сначала Егорка запорол заготовку, а потом и сам Николай Андреевич, несмотря на все старания, не смог выточить металлическую деталь правильно, было все-таки принято предложение Андрея о найме квалифицированных специалистов.
Проговорив весь вечер на эту тему, отец с сыном решили, что на первых порах наймут персонал из самых лучших мастеров и инженеров. Но, заодно, с их помощью обучат уже своих крепостных мужиков. В этом и состояла хитрость, чтобы в дальнейшем, когда местные мужики поднатореют в работе, освоив все премудрости, отказаться от дорогостоящих услуг посторонних специалистов. А крепостным можно платить совсем немного. Какая разница мужику, где и как работать? Что в поле он пахать будет, что у станка стоять — время и сил все равно примерно поровну потратит. Только на заводе еще и под крышей будет находиться в чистом помещении, а не в поле под дождем, когда грязь по колено, а работать все равно надо.
Да и сезонный перерыв в крестьянском заработке будет ликвидирован. А то удумали мужики в последние годы зимой в город уезжать на заработки. А так чего им уезжать куда-то, если прямо здесь в Лысых Горах предприятия построятся, где сам барин станет платить за труд? А если еще и торговлю организовать, разные лавки и магазинчики построить, да купцов туда запустить, чтобы торговали прямо на площади перед промышленной застройкой, да сбор за право торговли платили, то и все вокруг разовьется быстро. Торговый люд товары привозить начнет на продажу отовсюду. И, глядишь, за несколько лет Лысые Горы возьмут и превратятся в город Лысогорск.
