И я, Николай Крюков, бывший судовой врач, а ныне — временный командир пиратского корабля, должен был использовать эту их особенность.

Вражеский корабль был уже достаточно близко, чтобы можно было разглядеть детали. Да, это был пинасс, такой же, как и наша «Гроза Морей». Но сколько же на нем народу! Палуба вражеского корабля буквально кишела людьми — гораздо больше, чем у нас.

Нельзя допустить, чтобы они подошли на расстояние абордажного броска. Если дело дойдет до рукопашной, нас просто задавят числом.

— Первому орудию — приготовиться! — скомандовал я. — Цель — корпус, чуть ниже ватерлинии! Кто у нас лучший наводчик? — шуплый пират поднял руку, — Отлично, бери первое орудие! Покажи этим французам, на что способны английские пушкари!

Пират кивнул и встал к пушке. Я же, занялся остальными орудиями. Нужно было не просто стрелять, а стрелять с умом.

— Второе орудие — целься в основание фок-мачты! — распорядился я. — Третье — готовь книппели! Четвертое…

Фок-мачта — это передняя к носу корабля мачта. Она была важна для того, чтобы снизить маневренность врага.

Я метался между орудиями, проверяя заряд, прикидывая угол возвышения, делая поправку на ветер и качку. Вежа дала мне знания, но интуицию и опыт ничем не заменить. Я словно чувствовал, как поведет себя корабль, куда полетит ядро.

Противник шел встречным курсом, я приказал чуть повернуться для того, чтобы встретить их огнем. Паруса приспустили, чтобы сбавить ход и лучше прицелиться.

— Огонь!

Первый выстрел, как и ожидалось, вышел не совсем удачным. Ядро ушло чуть выше цели, вскользь задев борт.

— Ниже бери! — крикнул я. — Учитывай качку!

Канонир, не говоря ни слова, внес поправки.

Я опасался ответного выстрела, но противник не думал стрелять. Он целенаправленно шел на абордаж.

Второй выстрел — и в борту вражеского корабля появилась пробоина. Небольшая, но все же!

— Молодец! — подбодрил я. — Продолжай в том же духе!

Второе орудие жахнуло. Ядро, просвистев в воздухе, ударило в основание фок-мачты вражеского корабля. Раздался треск, и мачта, надломившись, начала медленно крениться.

— Отлично! — Я не мог сдержать торжествующей улыбки. — Третьему — огонь!

Книппели, раскрутившись в полете, врезались в такелаж вражеского корабля, опутывая его цепями. Не самый большой урон, но и не бесполезный — маневренность противника явно снизилась.

«Гроза Морей» превратилась в ревущий вулкан. Пираты, видя, что дело спорится, работали слаженно, как единый механизм. Я же, помимо управления огнем, старался держать в поле зрения всю ситуацию.

— Стив! — крикнул я. — Следи за парусами! Любое изменение курса — сразу докладывай!

— Есть, Док! — Стив, стоявший у штурвала, был сама внимательность.

Вражеский корабль отвечал огнем, но как-то неуверенно что ли, будто боялся сильно навредить нас. Их ядра либо пролетали мимо, либо попадали в такелаж, не нанося серьезного ущерба.

Это они уже примеривались к нам, как к своей добыче? Самоуверенно как-то.

Я же, используя свои знания, старался вести огонь максимально эффективно. Не просто палить почем зря, а выбирать цели, которые ослабят противника, лишат его маневренности, боеспособности.

— Четвертому орудию — целься в корму! — скомандовал я. — Руль им повредим — и они наши!

Численное превосходство на стороне противника. Пираты «Грозы морей» видели насколько больше бойцов у противника. Они нет-нет, но бросали в мою сторону опасливые взгляды. Я даже подумал, что команда трусит. Но это же пираты! Не могут они трусить. Наверное.

В любом случае, команда видела, что победить можно либо сейчас, когда ведется артиллерийский обстрел, либо никогда. В абордажной схватке шансов было катастрофически мало. Все понимали, что если дело дойдет до абордажа, нам придется туго. Поэтому нужно было использовать все преимущества артиллерийского боя, чтобы максимально ослабить врага.

— Пятому и шестому — продолжать бить по корпусу! — Я не давал пиратам расслабляться. — Ниже ватерлинии! Топите их, черти!

Грохот выстрелов, крики, треск дерева. Все смешалось в единый адский гул. Но я чувствовал себя спокойно. Не было какого-то страха, только холодный расчет и азарт.

Враг был уже достаточно близко. Они пытались сблизиться, чтобы взять нас на абордаж. Уже виднелись морды пиратов кричащих что-то явно оскорбительное в наш адрес.

— Картечью! — скомандовал я. — Огонь по палубе! Только когда подойдут ближе! Не тратьте заряд зря!

Я подпустил вражеский корабль на расстояние эффективного картечного выстрела и только тогда дал команду.

Раскаленные картечины, как метеоритный дождь, обрушились на палубу вражеского корабля. Крики, стоны. Кровавое месиво.

Вражеский корабль, получив несколько серьезных пробоин ниже ватерлинии, потеряв мачту и управление, представлял собой печальное зрелище. Он начал крениться.

На остатках вражеского корабля появился белый флаг — кусок грязной тряпки.

— Они сдаются! И тонут! — крикнул кто-то из пиратов.

Я, не дожидаясь пока вражеский корабль полностью уйдет под воду, скомандовал:

— Прекратить огонь!

И, чуть помедлив, добавил:

— Спустить шлюпку. Но осторожно! В плен брать по одному. Только без глупостей!

Я вытер пот со лба. Я сделал это! Не просто выжил, а победил!

Перехитрил, переиграл, перестрелял. Черт возьми, да я, Николай Крюков, семидесятилетний судовой врач на пенсии, только что выиграл морское сражение!

— Док… — ко мне подошел Стив. — Ты… Ты…

Он запнулся, подбирая слова. Я видел, как на его лице плещется целый коктейль эмоций: восхищение, изумление, облегчение.

— Ты настоящий командир, Док, — закончил он, наконец. — Не хуже любого капитана.

Я усмехнулся. Комплимент, конечно, приятный, но…

— Стив, я — доктор. Доктор Крюк. И не забывай об этом. Капитан у нас — Роджерс. И когда он очнется… — я выразительно замолчал, давая понять, что Роджерсу лучше не знать о моих «командирских» замашках. — … ему лучше не знать, что я тут удачно все провернул. Надо преподнести все как общую победу.

Стив, похоже, понял намек. Он хмыкнул и кивнул:

— Само собой, Док. Как скажешь. Но…

И тут он не успел договорить. С палубы, перекрывая скрип снастей и шум волн, раздались крики:

— Крюк! Крюк!

— Доктор Крюк!

— Крюк — наш герой!

Пираты, размахивая оружием и скандируя мое прозвище. Они ликовали. Они праздновали победу. И, похоже, именно меня считали ее главным виновником.

— Мы все молодцы, — крикнул я, обращаясь ко всей команде. — Мы — команда «Грозы Морей»!

Мои слова потонули в новом взрыве одобрительных криков. Пираты бурно выражали свою радость. Они обнимались, сжимая друг друга в медвежьих объятиях, хлопали по плечам, по спинам, по всему, что попадалось под руку, кто-то, не удержавшись на ногах, катался по палубе, оглашая окрестности пьяным (хотя рому еще никто не успел хватить) хохотом. Другой, самый молодой и, видимо, самый ловкий из пиратов, взобрался на остатки мачты и, раскачиваясь там, словно обезьяна, затянул какую-то разухабистую песню, тут же подхваченную остальными.

— Крюк! Крюк! Доктор Крюк! — неслось со всех сторон.

Казалось, сам воздух вибрировал от этого ликования. Даже старая «Гроза Морей», скрипя всеми своими шпангоутами и досками обшивки, словно бы поддалась общему настроению и покачивалась на волнах в такт нестройному хору пиратских голосов.

Еще пару минут назад у этих бравых пиратов поджилки тряслись от осознания того, что абордаж прекратит их никчемные жизни. А сейчас у них эйфория.

Я наблюдал за этой вакханалией и испытывал странное, смешанное чувство. С одной стороны, я был рад, что все закончилось именно так, что мы победили и эти оборванцы остались живы.

Но с другой стороны, я видел перед собой тонущий вражеский корабль. Вернее, то, что от него осталось — изломанный остов, торчащий из воды, будто скелет какого-то доисторического чудовища. А ведь там, под водой, остались люди. Такие же пираты, как и те, что сейчас праздновали победу на палубе «Грозы Морей».