Зажигательные снаряды, которые планировал использовать Рем, летели на гораздо меньшее расстояние, их прицельная дальность была невелика. Требовалось приблизиться шагов на двести, максимум — триста. До того, как камнеметы пришли в негодность, такой маневр являлся самоубийством. Теперь же — расстреливать замок можно было опасаясь лишь случайного попадания стрел, которые защитники Шаранта выпускали, в надежде поразить хоть кого-то.

— Как думаешь, сколько времени понадобиться плотникам, чтобы восстановить перекрытия и подготовить замок к обороне? — спросил у Эрнеста Буревестник.

— Но позвольте, вы же не хотите… — вытаращился на герцога волшебник.

— Я хочу, чтобы он выгорел изнутри. Мне нравится Шарант, очень живописное место… Я бы оставил его себе, — по-хозяйски поджал нижнюю губу Аркан. — Хотите — он будет ваш?

— Что-о-о-о? — маг даже рот открыл от удивления.

— Ваши подвиги в Кесарии вполне достойны того, чтобы я предложил людям провозгласить вас баннеретом, а это — автоматическое личное дворянство. Будете владетелем Шаранта-на-Сафате, правда для этого придется принять ортодоксальную веру и принести мне оммаж, — как нечто само собой разумеющееся проговорил аскеорнский герцог.

— Но, ваше высочество… — голос Эрнеста внезапно стал сиплым. — Вы шутите?

— Ни на йоту! Вы проявили себя, вы встали на нашу сторону, вы можете вести за собой людей — что еще нужно для того, чтобы вы стали баннеретом? Разве что — знамя, но я так и представляю себе, скажем, фиолетовое полотнище и вот эти вот иероглифы с ваших перстней — золотого цвета. Неплохо будет смотрется!

— Но отсюда до Деспотии — тысяча верст! — маг еще никак не мог осознать происходящее.

— Надолго ли? — ухмыльнулся Аркан. — Вы давно видели нашего милейшего дю Валье?

— Э-э-э…

— И наверняка обратили внимание на некоего настырного пеликана, любителя рыбки, что каждые два дня ошивается на гальюнной фигуре «Доброй Надежды»?

— В каком… А-а-а-а, черт, ваше высочество, если для того, чтобы стать баннеретом, мне не обязательно принимать Клеймо и отказываться от магии, я — согласен! — выпалил Эрнест. — В остальном же — основные принципы ортодоксального вероучения и ваш образ жизни кажутся мне привлекательными и даже — близкими!

— Вот! Вот, маэстру, — Аркан повернулся к штабным офицерам за своей спиной. — Прецедент создан. Гавор, друг мой, составь послание Флавиану — ему нравятся юридические и богословские казусы. У нас есть маг, который готов принять ортодоксальную веру и присягнуть мне, каково? Видали вы когда-нибудь подобное? Благодарю вас, маэстру Чертополох, вы только что оказали мне невероятную услугу и я этого не забуду.

— Готовы для стрельбы зельем! — выкрикнул легендарный вождь Сверкеров.

— Так стреляте! Мне нужен ад за стенами Шаранта уже через час!

— Давай!!! — сосуды с зажигательной смесью полетели к замку на острове, искря и разбрасывая огненные брызги.

Белый флаг выбросили после того, как провалилась внутрь крыша центрального донжона. Это произошло на закате, аркбаллисты сделали к тому времени залпов двадцать, десант и не думал высаживаться, поджидая в лодках на безопасном расстоянии и перекусывая на виду и жарящегося заживо гарнизона.

Их стойкость вызывала даже некое уважение: дружинники графа несколько часов тушили пожар за своими спинами, стоя на стенах, опускали на веревках ведра в воды Рубона и Сафата, смешивающиеся тут меж собой. И — умирали от стрел Черных Птиц, и дротиков, которые выпускали гномы из своих орудий, когда зажигательные снаряды, подготовленные Агисом, закончились.

Так что увидев белые флаги, ортодоксы разразились радостными возгласами: они одинаково радовались и тому, что взяли Шарант без потерь со своей стороны, и тому, что такие мужественные люди все-таки сохранят жизни. Аркан лично прибыл на берег, чтобы принять капитуляцию гарнизона. Он спрыгнул прямо в воду, и пошел навстречу толпе изможденных, израненных воинов с закопченными лицами, которые выходили из ворот Шаранта. Эти мужчины поддерживали один одного, настороженно глядели на ортодоксов, и особенно — на герцога, который приближался к ним широкими шагами, закинув за плечо длинный черный плащ с багряным подбоем. Выживших было около полутора сотен, не больше.

— Маэстру, я рад, что вы сдались! Вы — достойные люди и храбрые воины. Я знаю — ваш граф не поддержал бесчинства в отношении ортодоксов, никто из вас не запятнал себя в мерзостях, и посему — я дарую каждому из вас жизнь… Лекари окажут вам помощь, мы дадим вам продовольствия и позволим уйти на любой из берегов Сафата — на ваш выбор! — проговорил он.

— Благородные слова для того, кто известен под именем Палача Кесарии… — проговори седоусый оптимат. — Да и ваши действия в отношении Шаранта не похожи на благородную войну. Вы поджарили нас, вот и всё. Никакой схватки — просто убийство.

Аркан вперился в него тяжелым взглядом:

— Я назвал вас достойными людьми, маэстру оптиматы, да… Но жизни МОИХ достойных людей для меня всегда будут в тысячу раз дороже, чем ваши. Нет ни одной причины, по которой я стал бы отправлять их на стены, если я имею возможность не делать этого и одержать победу… Мне плевать на ваши понятия о благородстве и на то, кем меня посчитают оптиматы. Я спасаю своих людей! В Кесарии, Аскероне, под стенами Шаранта — где угодно! Как думаете — ваш граф поступит так же? Придет к вам на выручку?

— Верю, что да, но надеюсь, что нет… — проговорил седоусый, сверкнув очами.

Буревестник кивнул. Наверняка Эгмонт фон Калькройт рассчитывал на долговременную осаду Шаранта. Кхазады и их аркбаллисты — этот фактор он учесть не мог. Даже Аркан, выстраивая свои планы, думал, что именно здесь ортодоксам и придется покинуть корабли, затопив их в устье Сафата, чтобы нарушить врагу логистику и не дать возможность снабжать армию преследования по воде. Но после того, как пять сотен гномов-мастеров оказались участниками великого исхода из Кесарии, он переиграл стратегию… Шарант был прекрасной промежуточной базой, взять которую было слишком заманчиво!

И теперь верные вассалы боялись, что их сеньор придет — и попадет прямо в ловушку. Размеры армии и флота ортодоксов впечатляли, такая силища была явно не по зубам одной, пусть и весьма крепкой, графской дружине.

— Вы правда отпустите нас? — спросил совсем молодой еще парнишка с опаленными огнем бровями и ресницами.

Он явно нервничал, руки солдатика дрожали, губы запеклись — ему пришлось тяжко в горящем замке.

— Это такая же правда, как то, что истинный император, которого избрали на Магна Электориа — Антуан дю Массакр, а не Карл Вильгельм фон Краузе! — провозгласил Аркан. — Эй, там! Маэстру! Возьмите этих людей, заберите у них оружие и доспехи и окажите помощь… Ёррин! Мне нужны помпы и трубы со всех кораблей — будем тушить замок!

— Выда-перда-ющаяся стратегия! — заворчал кхазад. — Сначала — жги, потом — туши… Судя по всему — потом опять будем жечь?

— Всенепременно! Но сначала — займемся восстановлением сожженного! Сигнальщик — командуйте флоту: всем причаливать к берегу… Мы не разместим здесь двадцать тысяч человек, о, нет… Но женщины и дети смогут передохнуть. Вы! — Аркан ткнул пальцем в седоусого оптимата. — Как вас зовут?

— Франц фон Маггиль, ваше высочество, — расправил плечи старый воин.

— Дворянин? Рыцарь? — Рем прищурился, увидев золотую цепь на его шее. — Что ж, фон Маггиль, если вы проведете для меня экскурсию по острову — вашим людям выдадут по комплекту новой одежды и дадут кроме сухарей и пресной воды в дорогу еще вина и сушеного мяса. Если нет — после того, как вашим людям обработают раны и выдадут пищу и питьевую воду, можете начинать вязать плоты. Через три дня у вас появится возможность убраться отсюда к чертовой матери. Мне плевать, что вы расскажете что-то нашим врагам… Более того — я буду рад, если вы сделаете это!