– Нам интересно и то и другое, – сказал оборотень.

Эрхал вдруг подумал, что с каждым днем Темьян становится ему все более симпатичен. Неунывающий, неутомимый, дружелюбный и всегда в хорошем настроении. Он обладает удивительным качеством – умеет наслаждаться жизнью во всех ее проявлениях, будь то вкусное вино с печеньем или восхитительный закат с заревом в полнеба. Качество наиредчайшее, зачастую недоступное ни Богам, ни Проклятым, несмотря на все их неограниченные возможности…

– Эрхал, не томи, – поторопил Миссел.

– Вскоре после того взрыва в Кротасе произошел дворцовый переворот. На трон сел Бовенар Третий, представитель побочной вырождающейся ветви царствующего дома. Он – официальный основатель веры Темных Небес и наш с вами Злой Гений. Бовенар – уроженец Ксантины, но…

– Уж больно совпала попытка перемещения Неизвестного с возникновением Черного Чародея, завладевшего царской короной, – договорил за Эрхала Миссел. – И именно дейвы умеют мастерски менять свою внешность.

– Да, нашей расе, расе амечи, такое не под силу.

– Что же получается? – спросил Темьян.

– То, что Черный Чародей – дейв, и либо он и этот Бовенар – одно и то же лицо, либо король Кротаса – пешка в руках чародея-дейва, – вздохнул Миссел.

– Черный Чародей не дейв, – возразил Эрхал. – Он просто имеет к вашей расе непосредственное отношение. Насколько я знаю, Миссел, ваши… э… скажем так, жены и мужья зачастую из других рас? Рас простых смертных?

– Точно. Впрочем, как и у вас, у амечи. И дети от такой связи рождаются не Высшими, а смертными и не обладают силой и могуществом родителей. Но женам и мужьям из числа смертных не разрешено бывать на Алайе. Как и детям-полукровкам. Насколько я знаю, у вас те же правила?

Эрхал кивнул. Родной мир амечи – только для самих амечи. Посторонним категорически запрещено посещать его. Причем посторонними считаются все, кроме амечи. И исключений ни для кого нет. Ни для слуг, ни для детей или любовников из других рас. Это прописано в Законе. За нарушение – смерть. Поэтому большинство амечи предпочитает жить в других мирах. На Лакии, например…

У Проклятых такие же правила. Их родной мир Алайя – исключительно для дейвов.

Миссел помолчал, тяжело глядя Эрхалу в глаза. Затем сказал:

– С Алайи мог перемещаться только дейв, но он не стал бы разрушать город – его перемещения никто и не заметил бы.

– А если кто-то из дейвов украдкой протащил смертного на Алайю? – предположил Повелитель Воды.

– Значит, он нарушил Закон, – пожал плечами Миссел. – Но ты знаешь, что Закон нарушить невозможно – наказание мгновенно и неотвратимо. Тебе же известно, что все дейвы связаны клятвой крови?

– Как и амечи, – кивнул Повелитель Воды и пояснил Темьяну: – По достижении совершеннолетия, каждый Высший клянется соблюдать Закон, а если нарушит клятву, его кровь мгновенно превратится в яд.

Воцарилась неловкая пауза.

– Миссел, ты вроде говорил, что до тебя на Ксантине уже побывали двое Проклятых. Что им удалось узнать? – нарушил молчание Темьян.

– Абсолютно ничего. Когда наши здешние… хм… приверженцы сообщили, что в Кротасе разрушают Храмы Богов, мы прислали сюда одного из Проклятых. Инкогнито, разумеется. Он пошел к этому самому королю Бовенару и бесследно исчез, так и не отправив ни единого донесения.

– Что значит, исчез? – не понял Эрхал. – Разве дейв может «бесследно исчезнуть»?

– Как оказалось, может, – скорчил кислую гримасу Миссел. – Куда он подевался, до сих пор загадка. Его нет ни среди живых, ни среди мертвых. Установили только, что мир Ксантины он покинул. Дальше след обрывается.

– Интересно… – протянул амечи. – И что вы предприняли дальше?

– Мы послали в Кротас к Бовенару еще одного Проклятого. Но и он исчез без следа. Неизвестно даже, успел ли наш разведчик прибыть на Ксантину или сгинул где-то по дороге.

– Ну, и дела… – Темьян озадаченно почесал белобрысую макушку.

– Вот тогда мы уже забеспокоились всерьез, – продолжал Миссел. – Наш правитель Хран нанес визит Верховному Богу Ювису. Рассказал, мол на Ксантине творится что-то непонятное.

– И что Верховный Бог? – спросил Темьян.

– Ответил, мол, все под контролем, беспокоиться нечего. И в грубой форме предложил не лезть в дела миров, которые находятся под властью амечи. Сказал, что если еще хоть один Проклятый ступит ногой на Ксантину, это будет расценено, как нарушение Договора и объявление войны.

«Значит, Верховный Бог отшил Проклятых и тотчас забросил на Ксантину меня», – сделал вывод Эрхал.

– Кстати, Миссел, – спохватился он. – Получается, что дейвы наплевали на запрет Ювиса, если прислали сюда тебя?

– Меня никто не присылал. Наоборот. Наш правитель с уважением отнесся к решению Верховного Бога и запретил Проклятым продолжать дальнейшее расследование на Кстантине, – сухо отчеканил Миссел.

– Но ты же Проклятый. И ты здесь, – удивился Темьян.

– А Миссел, похоже, обожает играть не по правилам, – ухмыльнулся Эрхал. – Для него не существует запретов.

– Как и для тебя, «маг для особых поручений», – отозвался Проклятый. – Соблюдая правила, такое прозвище не заработать.

– Это верно. Так что по большому счету мы с тобой оба «маги-порученцы».

– И по чьему поручению Миссел сейчас находится на Кстантине? – не понял Темьян.

– По поручению собственного любопытства, – хохотнул Эрхал. – Или у тебя более веские причины?

Проклятый помрачнел. Повелитель Воды понял, что попал в точку. Похоже, Миссела на Ксантину привело нечто личное. Возможно, один из пропавших был его другом…

– А ваш правитель в курсе, что ты здесь? – на всякий случай уточнил Эрхал.

– Нет. Хотя, возможно, и догадывается, – честно признался Проклятый. – Я просил у него разрешения, но получил отказ.

– Значит, ты нарушил сразу два запрета: нашего Ювиса и вашего Храна, – констатировал Эрхал. – Если попадешься, тебе мало не покажется. Ювис, как минимум, потребует твою голову. И что самое забавное, Хран согласится, не колеблясь. Он лично снесет тебе башку и приподнесет ее на блюдечке Ювису, лишь бы только задобрить Богов и избежать войны.

– Это верно, – невозмутимо согласился Миссел. Кажется, такая перспектива его не очень беспокоила.

«А ведь мы с ним похожи! – промелькнула у Эрхала ошарашивающая мысль. – На его месте я поступил бы точно так же. Пренебрег запретами и, очертя голову, рванул бы на Ксантину…»

Повелитель Воды побарабанил пальцами по столу, пытаясь скрыть растерянность. Предложил:

– Подведем итог?

– Давайте попробуем, – кивнул Проклятый.

– Итак. Первое. Наш враг не дейв, но имеет к ним… к вам… какое-то отношение. Второе. Боги в данной ситуации ведут себя очень странно: в открытую в ситуацию не вмешиваются, но зачем-то все же прислали меня. И третье. Черный Чародей почему-то использует на подхвате обитателей Несуществующих миров: джигли, кабаёши и прочих, хотя мог бы нанять себе не менее сильных помощников и среди жителей Ксантины.

– И четвертое, – задумчиво добавил Миссел. – Черному для чего-то нужна кровь жертв. Если, конечно, жертвоприношения – его рук дело.

Темьян вздрогнул и промолчал, но мысль так отчетливо промелькнула у него в голове, что даже Эрхал, будучи Учеником, смог прочитать ее.

«Ему нужна особенная кровь!!!» – молча кричал урмак.

На следующий день Повелитель Воды наведался в Серую Башню, но архимага Засаринузу не застал. Один из посвященных сообщил, что мэтр отбыл в свое поместье, расположенное в какой-то глухомани у Проклятого на рогах, и в ближайшее время возвращаться не собирается.

Подумав, троица решила-таки отправиться в Кротас, полагая там найти ответы на свои вопросы.

Воспользовавшись помощью белых магов, они прошли через их Башни и оказались в небольшом беотийском городке под названием Калы-Валы на самой границе с Кротасом. Дальше предстояло добираться своим ходом.

Но сперва следовало «поговорить» с джигли. Для «разговора» выбрали лесок у местечка Лит-Корру. Как сообщил мэтр Оромаки, любой движущийся в Дапру с севера должен будет проехать по этому лесу, другого пути просто не существует, если, конечно, путешественник не предпочтет рисковать жизнью в Скользящих Степях или штурмовать неприступные скалы.