- К тебе человек пришел, - как обычно, глухо сказал он. – У меня сидит.

Максим кое-как протиснулся между соседом и стеной, отпер дверь и внес в квартиру пакеты. Худой и высокий незнакомец, в тусклом свете единственной лампы похожий на скелет, вышел на лестничную площадку, пропустил наркомана, и нос к носу столкнулся с Алиной.

- Проваливай! – крикнула та. – Нам и одного алкаша хватает!

- Потише, пожалуйста, - вежливо сказал неизвестный. – Я так понимаю, вы – жена Максима Безымянного? У меня к нему дело. Денежное.

Алина переменилась в лице:

- Ах вот как? Тогда проходите в… зал. Может, чайку? Я быстро.

- Без сахара, пожалуйста, - незнакомец снял туфли, повесил куртку и сел за стол. Маленький саквояж он поставил на колени.

На кухне зашипел газ. Максим уложил продукты в холодильник и присоединился к гостю. Алина принесла две чашки чая и заняла место во главе стола, помешивая ложкой сахар.

- Простите, что лезу не в свое дело, - сказал незнакомец, сверкнув темными глазами. – Ваш муж не пьет чай?

- Я забыла ему сделать, - Алина пожала плечами. – Не барин.

Все же она встала и принесла еще одну чашку.

- Спасибо, - серьезно поблагодарил незнакомец. – Меня зовут Андрей Евдокимович…

- Бузыкин? – перебил его Максим.

- Он самый. Интересно, как у вас это получается?

Максим вздохнул и развел руками. Он вряд ли смог бы объяснить, как угадал фамилию собеседника.

Андрей Евдокимович достал из саквояжа пару конфет:

- Что ж, раз вы меня раскрыли, перейду к делу. Вы знаете, что такое сахарный диабет? Я болею им давно. Много лет.

- Это какая-то ерунда, - почесал нос Максим. – Диабетики – тучные пожилые люди, а вы – два метра сухостоя.

- Слышал звон, да не знаешь, где он, - вздохнул Андрей Евдокимович, пропустив плоскую шутку мимо ушей. – Запомни: толстяки болеют диабетом второго типа…

- Во как. Я уже ничего не понимаю, - перебил собеседника Максим.

Андрей Евдокимович достал из саквояжа маленький приборчик.

- Это устройство – глюкометр. Не буду вдаваться в подробности. Он помогает мне понять, сколько и когда вводить инсулина. Моя поджелудочная железа его не производит. Из-за этого повышается сахар в крови, и уколы – вопрос жизни и смерти. Таков диабет первого типа.

Максим отхлебнул из чашки:

- Это, конечно, ужасно. Только причем здесь я? Мама в детстве хотела сделать из меня врача, да ничего не вышло. Я даже справочник фельдшера осилил только до статьи «Бешенство».

В ответ Андрей Евдокимович вытащил пожелтевший лист.

- Медицинская газета, - прочитал Максим. – Диабет излечим! В клинике профессора Озерова в городе Усть-Урупск впервые в мире успешно произведено восстановление бета-клеток поджелудочной железы. Тысячи больных будут избавлены от необходимости… дальше-то что?

- Во время перестройки профессор Озеров поехал на симпозиум в США и пропал без вести. Ни его тело, ни материалы исследований так и не нашли. Я думаю, его убили.

- Вряд ли, - возразил Максим. – Если бы кто-то украл его разработки, давно бы лечили диабет. Кому нужно прятать открытие, за которое можно получить Нобелевскую премию?

- Фармацевтическим компаниям, вот кому! – злобно сказал Андрей Евдокимович. – Ты не представляешь, какой это бизнес – производство инсулина! Я едва не поплатился жизнью, когда сунулся в их дела.

- Остались же ученики, заместители, копии дел в архивах.

- Ничего нет. Клинику в смутное время купили частники. Что с ней случилось, выяснить мне так и не удалось. Но сейчас она в Зоне. Ты должен мне помочь до нее добраться.

- Интересное дело. Я в Зоне никогда не был…

- Не надо прикидываться. Это же ты вывел Николая Фирсова? Так мне сказали в ФСБ.

Максим изумленно уставился на собеседника.

- Деньги делают чудеса, - пояснил тот. – К тому же у меня много знакомств. Я читал твое личное дело и отчет.

- Понятно, - сказал Максим. – А теперь послушайте себя. Вы предлагаете мне пойти туда, не знаю куда и найти то, чего не может быть. Откуда вы знаете, где сейчас клиника?

В ответ Андрей Евдокимович протянул фотографию. Максим вздрогнул, увидев на снимке знакомые очертания радиоцентра.

- Откуда это? – хрипло спросил он и отхлебнул чая.

- Флэшка Петровского. А вот еще, - Андрей Евдокимович положил на стол еще один лист бумаги.

Кто-то нарисовал план Зоны. Не всей, конечно. Небольшой ее части. Лес, шоссе, клиника Озерова, электрическая подстанция, мост и радиоцентр.

Максим вздохнул:

- Я вас не поведу. Не хочу брать на себя ответственность. А если получится приступ диабета?

Андрей Евдокимович рассмеялся:

- Исключено. Я возьму достаточно инсулина. Подумай. Обещаю достойную оплату.

- И все равно нет… Слишком опасно, – сказал Максим.

Неожиданно Алина, о которой все забыли, хлопнула по столу:

- А если ты не пойдешь, дорогуша, я подам на развод! Ты сколько времени сидишь без работы? Я не собираюсь тебя обеспечивать!

Максим съежился, словно его ударили палкой по спине и едва слышно пробормотал:

- Я… подумаю.

- Отлично. У вас два дня, - ответил Андрей Евдокимович.

- Он согласен! Деньги гоните сразу.

Андрей Евдокимович раскрыл рот и невнятно промычал что-то вроде «с какой беды?»

- Что смотрите?! Вдруг вы там сгинете оба, мне тогда за свой счет поминки справлять?

Максим допил чай, встал и пошел мыть чашки, не в силах отогнать мрачные мысли. Снова ему придется стать проводником. Вернее, Проводником. С большой буквы.

Максим встретил Андрея Евдокимовича возле сарая. Сбросил в Зону лестницу, спрыгнул сам и подал руку своему спутнику.

- У периметра вполне безопасно…днем. Все самое интересное начнется позже, - пояснил он.

В разрушенном цехе Максим достал из металлического ящика короткий автомат Калашникова и пару магазинов. Андрей Евдокимович расчехлил помповое ружье. Винчестер двенадцатого калибра – неплохой аргумент в спорах. Причем не только с людьми.

- Ничего себе ствол, - Максим накинул на плечи тяжелый рюкзак. – Это хорошо, что вы не взяли Сайгу или еще какую самозарядку. В Зоне автоматическое оружие работает далеко не везде, Андрей Евдокимович…

- Во-первых, зови меня просто Андрей. Я лишь немногим старше тебя. Во-вторых, а раньше ты не мог сказать? Я выбрал «окопную метлу» в последнюю секунду. Сначала хотел взять «Сайгу». Правда, сам ты взял автомат. Это странно.

- У меня больше ничего нет. Разве что штык-нож.

- Мог бы попросить меня. Я бы нашел какую-нибудь двустволку.

Максим благоразумно промолчал, захлопнул ящик, посмотрел на карту и вышел на улицу, навстречу туманной утренней прохладе. Обогнул крутой, в бурых пятнах осыпей, холм и вывел Андрея прямо к шоссе. Тот озадаченно почесал в затылке:

- Ты здесь когда-нибудь был?

- В этой части Зоны первый раз…

- Как же ты нашел дорогу?

- Не знаю, – безразлично сказал Максим. – Случайно, наверное.

Он зашагал по гладкому, будто недавно уложенному, асфальту. Вдали плескались миражи - нагретые восходящим солнцем потоки воздуха. Они показались Максиму сказочными зеркалами, сквозь которые можно видеть будущее. Но на самом деле в них дрожала мертвая пустота.

Через несколько километров шоссе пошло по высокой и прямой насыпи через заросшее сорняками поле. Здесь асфальт был изломан гусеницами вездеходов. Сквозь трещины пробивались зеленые ростки – маленькие, но упорные и могучие в своем стремлении к свету.

- Мы можем свернуть и пойти в обход? – Андрей указал куда-то в сторону.

- Наверное, - неопределенно сказал Максим. – Но сейчас я не хотел бы проверять.

На горизонте, на фоне голубого неба, темнела зубчатая стена леса. У опушки виднелось что-то большое, приземистое. Максим остановился, глянул в монокуляр и присвистнул от удивления: в насыпь уткнулся колесный бронетранспортер. Наверное, машину бросили давно: корпус покрылся пятнами ржавчины, десантные люки экипаж оставил распахнутыми настежь.