…Вначале Темьян принял его за ящерицу-переростка. Вытянутая, почти в руку длиной, челюсть. Приплюснутый массивный лоб. Короткая шея. Круглое бочкообразное тело со сложенными крыльями. Широкие драконьи лапы и длинный, как у ящерицы, хвост. Вместо чешуи ороговевшая, бугристая кожа, больше похожая на панцирь.  В общем, пародия на дракона – страшная и жалкая одновременно.

Тварь сидела у мельницы, прикрыв веки, и вроде как дремала, но вдруг оживилась, словно почувствовала взгляд Темьяна – завертела головой, разинула пасть и стрельнула острым раздвоенным языком, будто пробовала воздух на вкус. Глаза твари при этом почему-то оставались закрытыми. Она издала негромкий приглушенный клекот. Один из воинов вопросительно посмотрел на нее и что-то сказал на незнакомом языке.

Урмак поспешил отступить. «Надо вернуться в Хленку и рассказать обо всем Келвину», – мудро решил Темьян.

– Говоришь, сапоги как гусиные лапы? – переспросил главарь разбойников и повернулся к Чесману: – Пол, ты слыхал что-нибудь про таких?

Тот помедлил с ответом. Темьяну показалось, будто контрабандист узнал описание, но не хочет говорить об этом вслух.

Вообще, Пол Чесман вызывал у Темьяна смешанные чувства. С одной стороны было в этом контрабандисте нечто опасное, угрожающее. В нем таилась скрытая сила, даже силища, да такая, что урмаку не хотелось бы иметь его в числе своих врагов. С другой стороны, Темьян ощущал к этому непростому, замкнутому и нелюдимому человеку какое-то странное сродство, глубокую симпатию, которая могла перерасти в хорошую дружбу, если бы Пол не держался так отстраненно и холодно, словно Темьян вызывал у него стойкую неприязнь.

С самого первого дня, когда урмак очнулся на лесном хуторе, он то и дело ловил на себе странные, изучающие взгляды Чесмана. Иногда в них сквозило какое-то непонятное ожидание, а порой читалась горькая ненависть.

Поразмыслив, Темьян отнес такое отношение на счет своей расы – многие люди ненавидели и боялись урмаков, видя в них тупых кровожадных зверюг. Видимо, Пол Чесман был как раз из их числа.

– Пол, ты чего молчишь? – в отличие от Темьяна Келвин был с Чесманом на дружеской ноге. Вот и сейчас он бесцеремонно пихнул задумавшегося контрабандиста в бок. – Ты встречал гусиногих уродов раньше?

– А?.. Н-нет… Но это и неважно. Келвин, у нас гости.

– К амбару! Занимаем круговую оборону! – скомандовал Келвин, но Пол Чесман перебил его:

– Нет! Это не враги.

– А кто?

– Белые волшебники. А если точнее, боевые маги Живицы, – откликнулся незнакомый голос, и вскоре на улице один за другим стали возникать люди, будто появлялись из ниоткуда.

Темьян раньше уже сталкивался с белыми волшебниками, вернее с одним из них – Пирсом Шатубой, поэтому знал об их умении сворачивать и разворачивать пространство не понаслышке. Кич же, как и подоспевший Затык, смотрели на появление незнакомцев, разинув рот. Келвин и Чесман не проявили особых эмоций – то ли уже сталкивались с «повелителями пространства», то ли просто хорошо умели владеть собой.

 Магов оказалось пятеро. Облачены в одежду свободного покроя коричневато-зеленого цвета. На ногах сапоги из мягкой кожи, на поясе мечи, в руках короткие посохи с жемчужного цвета матовыми камнями в навершиях.

– А разве маги Живицы ходят не в белом? – не удержался от удивленного восклицания Кич.

– Боевые – нет. Разве что в городе или во время публичных торжеств, – откликнулся один из незнакомцев. Он хмыкнул. – Хороши бы мы были в белом среди полей и лесов! – Маг окинул разбойников внимательным взглядом. – Не спрашиваю, кто вы такие… Это не наше дело… А вот про гусиногих расскажите-ка поподробнее.

Темьян взглянул на Келвина, спрашивая разрешение. Тот кивнул.

– Они в мельнице, вместе с детьми, – урмак подробно рассказал обо всем.

– Сколько их всего?

– Я видел троих, но, возможно, больше… Мне показалось, они чего-то ждут. Или кого-то.

Маги переглянулись, и тот, кто вел разговор, командир боевой пятерки, сказал:

– Спасибо за сведения, ребята. А сейчас вам бы лучше убраться отсюда куда подальше. Остальное наше забота.

Келвин согласно наклонил голову и махнул своим людям:

– Уходим.

Кич, Затык и Темьян направились к телегам. Пол Чесман тоже подошел к своему коню, но в седло не сел, делая вид, что проверяет подпругу, а сам искоса поглядывал на магов Живицы. Те как раз приступили к осмотру ближайшего трупа, указывали на странную рану и тихонько переговаривались.

– Ты чего, Пол? – шепотом спросил Келвин. – Хочешь остаться?

– Не хочу, но боюсь, что придется. – Мюрр поморщился и едва заметно кивнул в сторону магов. – Похоже, они не представляют, с кем имеют дело.

– А ты представляешь?

– К сожалению, да.

– Так расскажи им.

– А как я объясню, откуда знаю это? Или ты предлагаешь объявить во всеуслышание, что я Проклятый?

– Нет, конечно. – Келвин задумался. – А эти гусиногие действительно так опасны?

– Смертельно опасны. Причем даже для меня. Но главное, нельзя допустить, чтобы они увели с собой детей.

– Тогда остаемся. Попробуем все же поговорить с магами. – Келвин решительно направился к «повелителям пространства». – Господа, мы хотим предложить вам помощь в этом деле.

– Вы еще здесь? – командир пятерки холодно взглянул на  разбойника. – У вас есть ровно сто биений сердца, чтобы убраться отсюда. Если по истечении этого времени вы попадетесь мне на глаза, буду считать вас сообщниками гусиногих со всеми вытекающими последствиями. Я ясно выражаюсь?

– Вы обратили внимание, что всех жителей убивали одним-единственным ударом в сердце? Причем заставали врасплох, словно… появлялись из ниоткуда… прямо как вы сейчас, – торопливо заговорил Пол Чесман. – Возможно, гусиногие тоже умеют сворачивать-разворачивать пространство.

– Это невозможно! – отрезал маг. – Искусство повелевать пространством доступно только белым волшебникам. Или ты намекаешь, что гусиногие – одни из нас?!

– Но ведь Белые Башни стоят в разных мирах, – осторожно вставил Келвин. – Возможно, в одном из них и живут гусоногие.

– А их твари? – вновь вмешался Мюрр. – Они летают, то есть могут атаковать с воздуха. К тому же, кто знает, какие еще у них способности. Я слышал, в одном из миров есть летающие зверюги, которые…

– У вас осталось ровно пятьдесят биений сердца. – Маг Живицы многозначительно направил на Келвина посох. Камень в навершии постепенно начал наливаться светом, извещая о присутствии магии.

– Мы уходим. – Мюрр-Чесман попятился, увлекая за собой Келвина. – Только подумайте о моих словах. Те летающие твари умеют парализовать взглядом…

– А ну, стоять! – Маг сделал шаг к Мюрру. – Откуда ты знаешь так много про гусиногих?

– Я не знаю. Только предполагаю из того, что увидел в деревне. Здесь проживало несколько сотен человек. Так почему никто из них и не подумал защищаться? Мы не нашли следов борьбы…

– А про парализующих взглядом откуда знаешь? – перебил маг.

– Слышал байку на постоялом дворе.

– Врешь! Ты арестован. И вы все! – заявил командир пятерки.

Белые волшебники дружно вскинули посохи, собираясь наложить на разбойников сковывающее заклятие, но тут Темьян сделал шаг вперед и выкрикнул:

– Пирс Шатуба!

– Что? – Маги переглянулись. – Какое имя ты назвал?!

– Пирс Шатуба, – уже тише повторил Темьян. Он приблизился к командиру пятерки и что-то скороговоркой зашептал ему на ухо.

Маг выслушал и явно расслабился. Посмотрел на урмака с доброжелательной улыбкой:

– А ты,  видать, Пирсу-то не чужой, раз он назвал тебе слово-ключ, известный лишь посвященным. Не сын его часом?

– Нет. Он мой наставник в ратном деле и… друг, – честно ответил Темьян.

– Тебе повезло, парень. О таком наставнике можно только мечтать, – с ноткой зависти откликнулся маг. – Он ведь в Живице был не последним человеком. Если б захотел, мог и архимагом стать. Но Пирс отказался от карьеры ради… ну, ты знаешь. Или не знаешь?