Предстоящий, отвернувшись от мёртвого короля, подошёл к окну, постоял, разглядывая собравшуюся напротив дворца толпу.

— Что с шаманами? Они поверили, что Вельд отправился в Выжженные земли?

— Поверили, всеблагой отец. Гильты степняков ушли из Теорана, повернув коней на север.

— Вот видишь, Симон, у нас всё получилось. Этому сопляку, — Предстощий запнулся, подняв глаза к потолку и, так и не вспомнив, вскинул руку в вопросительном жесте. — Как его зовут?

— Тимохой, свеблагой отец.

— Правильно, Тимохой, — кивнул отец Виниус секретарю. — Так вот, этому Тимохе удалось, убедить Вельда отправиться в Выжженные земли и теперь все, кто мог бы мне помешать, бросятся вслед за перевёртышем; степняки, Повелитель стихий, эта тварь, что вымораживает целые деревни.

— Обман вскроется.

— И что? К тому времени, когда выжившие поймут, что храма Лишнего в проклятой долине нет, будет уже поздно. Да и выживет ли кто? Более гиблого места, чем Выжженные земли, на всём Гванделоне не сыскать. Там даже этой твари, что Повелителем стихий себя возомнила, несладко придётся!

— Но от отца Велия вестей по-прежнему нет.

— Да откуда бы им взяться, вестям этим? — удивился Предстоящий. — Мне сразу было понятно, что второго визита к айхи, он не переживёт. Но задачу свою Велий выполнил; о том, что Вельд жив и в Выжженные земли подался, сообщил. Повелитель стихий боится возвращения изгнанного бога, больше чем кто-либо другой. Так что можно не сомневаться, что бросится в погоню за перевёртышем, — Виниус торжествующе улыбнулся. — А большего мне и не надо. Пусть грызутся там друг с другом словно пауки в банке. Мои люди готовы?

— Все готовы и как следует вооружены, всеблагой отец. Мы выгребли все кристаллы из тайной сокровищницы, повелитель, — в голосе секретаря промелькнула тень неудовольствия таким расточительством Предстоящего.

— Значит, завтра выступаем. — в глазах первожреца заплясали искорки безумия. — Я вернусь молодым и стану править всем Гванделоном. Ведь только я знаю, где искать храм проклятого бога!

Наручи с нас с Герхардом сняли уже на следующий день.

Лес к тому времени заметно поредел, разжав в стороны тиски деревьев и всё чаще зияя проплешинами из полян, заросшими кустарником оврагами и стелящимися под ноги густой травой просеками.

На одной из таких полян к нам Туорг и подошёл.

Собственно говоря, зверолюди на своих пленников внимания почти не обращали. Мелькали то и дело туда-сюда, безмолвными призраками скользя среди деревьев и в нашу сторону даже лишний взгляд бросить ленились. Да и зачем им, если гвоны есть?

Вот уж, действительно, добросовестные сторожа! Куда там до них собакам!

Во-первых, этих ящерок было нереально много. Просто взгляд было некуда кинуть, чтобы на очередную зверушку глазами не наткнуться. На поляне этих тварей навскидку вообще с пару сотен вокруг крутилось!

Во-вторых, если и создалось у кого-то в начале пути впечатление, что эти твари на нас внимания перестали обращать, то это было не так. Пока мы все шли дружно в нужном направлении, им, и вправду, до нас дела не было. Крутились по своим делам , ближе пары метров не приближаясь. Но стоило нам свернуть куда-то не туда (а показом дороги, зверолюди себя тоже особо не утруждали) как перед идущими впереди появлялось с десяток оскаленных кликами пастей, доходчиво корректирующих курс в нужном направлении. Точно такая же внушительная демонстрация ожидала и человека, решившего по какой-то причине отстать или свернуть в сторону. Метров на пять отбиться от основной группы им ещё дозволялось, а потом подлетал всё тот же зубастый комитет по встрече. Дошло до того, что чтобы по нужде сходить, весь отряд приходилось, просить остановиться.

И, в-третьих, .... А зачем нам, в-третьих, если и первых двух причин вполне достаточно, чтобы любого, кто решил в бега податься, заставить сильно задуматься; а стоит ли оно того? Ведь в данном случае, любой побег приравнивается к приглашению наших стражей на ужин, на котором в качестве главного блюда будет выступать сам приглашающий.

Так вот, если в течении всего дня зверолюди на нас никакого внимания не обращали, то вечером на очередной поляне, облюбованной ими для ночлега, к нам с парой таких же страхолюдин подошёл Туорг. Посмотрел, равнодушно оскалившись, на сгрудившихся возле костра людишек, нашёл взглядом нас с Герхардом, кинул под ноги ключи.

— Снимайте свои железки. Тут даже ваши боги колдовать не смогут.

— Что ты можешь знать о наших богах? — пробурчал Герхард, мазнув взглядом по ключам. Чувствовалось, что слова командира зверолюдов его сильно задели.

— Хотя бы то, что они не смогли удержать этот мир под своей властью и сгинули в Великом Ничто, — хмыкнул в ответ Туорг. — Деяние достойное слабаков!

— Не нужно иметь большой смелости, чтобы назвать слабаком того, кто тебя не слышит.

— И нужно быть очень храбрым, чтобы таиться от созданий тех богов, которых ты якобы не боишься, — усмехнувшись, поддержал Герхарда я.

Не то, чтобы я так уж сильно за своих богов оскорбился. Больно нужно! Меня их именем по всему Гванделону словно зайца гоняли! Просто очень уж хотелось стереть самодовольную ухмылку с рожи Туорга. Сам страшный, как смертный грех, а всё туда же; представителя высшей расы из себя корчит. Ещё и теологическую базу под это дело подвести норовит! Неофит недоделанный!

— И не услышат, — и не подумал разозлиться зверолюд. — Потому что их изгнал из этого мира Единый. Изгнал и запер двери, не позволяя вернуться. И те кристаллы, что хранятся у вас в груди, ещё больше укрепят его силы.

— Что-то мне не понравились его слова о кристаллах, — задумчиво произнёс Герхард, смотря вслед удаляющемуся зверолюду.

— Так он же ещё вчера под жертвенный нож вас положить обещал, — жизнерадостно оскалился несостоявшийся вождь вчерашнего переворота. Ну, да, чего уж теперь? Сейчас в какую сторону не переворачивай, всё равно пленником у зверолюдов останешься. — Сами же рассказывали.

— Дурак ты, Эрвин, — с чувством сплюнул Хорт. Лакейская ливрея на бывшем слуге дворецкого изрядно пообтрепалась, что придавало шпиону отца Виниуса довольно нелепый и в то же время жалкий вид, но стремления к руководству отрядом даже в плену, он не утратил: — Нашёл чему радоваться. Что тебе их смерть даст? Ничего! А последней надежды обратно вернуться, даже если нам удастся из лап зверолюдов вырваться, лишимся!

— Это как? — вскинул голову Невронд. — Как нам ушлёпки без магии из долины выбраться помочь смогут? Хотя Герхарда жаль.

А меня ему, значит, не жалко. Ну, хоть в драку не лезет и то хорошо. А то вчера, когда десятник правду о гибели Русина узнал, чуть было с кулаками не набросился. Спасибо зверолюдам, что хоть меч у разъярённого воя отобрали! Да и от остальных ещё больше холодком потянуло. Даже Дин губы надула, обижаясь, что я ей о таинственном мастере иллюзий не рассказал. А Невронд к тому же ещё и не поверил. Считает, что я, воспользовавшись случаем, старые счёты с меченым свёл. И даже встречный вопрос: «А зачем Русин, никому ни сказав, вообще в ущелье вернулся», переубедить старого воина не смог.

— Никак не смогут, — не стал отрицать Хорт. — Но если Вельда убьют, то я и пытаться, не буду. Предстоящий не простит. А бродить изгоем по всему Гванделону, каждый день гадая, проснёшься ты поутру или нет, не для меня.

— Меня это не остановит, — презрительно фыркнул Эрвин. — Лишь бы сбежать. А там обратно к Великому морю вернёмся. Там у Предстоящего власти нет.

— Каким образом ты сбежать собрался? — оглянулся на него Невронд. — Тут же эта мелочь зубастая под ногами шастает.

— Придумаю что-нибудь, — огрызнулся наёмник в ответ, потеряв интерес к беседе.

Разговор как-то незаметно увял, сойдя на «нет». Уставшие за день пленники, ещё плотней придвинулись к костру, молча смотрели на огонь, вдыхая аромат закипевшего в котле похлёбки. Каждый думал о чёт-то своём, не спеша делится своими мыслями с соседом. Задумался и я, напряжённо размышляя над словами Эрвина.