- Теперь куда?

Дорога поворачивала и шла параллельно невысокой гряде – отвалу. По склону, между высоких, в два человеческих роста, валунов, взбиралась узкая тропинка.

- А что в карте у Петровского? – Максим ответил вопросом на вопрос.

- Ничего. Там только карьер. Наверное, он намеренно умолчал о развилке!

- Или просто забыл. Петровский, наверное, шел там, где удобнее. По логике так получается.

Максим свернул на проложенную грузовиками колею. Постепенно поросшие травой стены карьера становились все ниже – то ли дорога шла вверх, то ли, наоборот, понижалась местность. Наконец грунтовка вырвалась в поле и, на перекрестке, влилась в старое шоссе. Максим взглянул на знак «уступите дорогу», и, услышав отчетливое журчание воды, едва не побежал по растрескавшемуся асфальту.

Магистраль спустилась в долину широкой реки. Серые мутные воды медленно катились, причудливо завиваясь барашками у опор металлического моста. У берега ютились несколько длинных зданий, обнесенных забором с колючей проволокой. Над приоткрытыми воротами блестела новая, недавно прибитая вывеска «Склад карьерного управления номер четыре». Возле проходной стоял потрепанный грузовик с деревянным кузовом.

Максим бросился внутрь.

- Стой! – крикнул Андрей. – Куда?

Но Максим не слушал. Открыл дверь, вошел в здание и едва не присвистнул от удивления. Помещение было забито рядами картонных коробок. В середине почти до самого потолка высилась гора кое-как сваленных мешков.

Максим разорвал упаковку и достал два красных цилиндра:

- Аммонит патронированный. Может пригодиться. Взорвать Зону.

Андрей снял крышку с деревянного ящика и показал алюминиевую трубку с палец толщиной:

- Вот идиоты! Капсюли-детонаторы в одном здании с взрывчаткой. Похоже, тот, кто здесь работал, забил на безопасность конкретный болт.

Максим осторожно положил себе в рюкзак несколько патронов аммонита, детонаторы и моток огнепроводного шнура. Андрей наблюдал за ним с нескрываемым интересом. Потом спохватился и проколол палец иглой от шприца. Алая капля скатилась на тест-полоску глюкометра.

- Как результат? – поинтересовался Максим.

- Я ничего не понимаю. Растет, но не так быстро, как должно бы. Пожалуй, укол можно пропустить. Не то гипогликемический шок схватишь…

В полутьме, точно из ниоткуда, появились две человеческие фигуры. Низенький пожилой мужчина в очках, видимо, завсклад, что-то доказывал женщине с необычно длинной шеей:

- Надежда Васильевна, дорогая! Некуда мне его убрать! Не в реке же утопить! Послезавтра придет машина с карьера, тогда и вывезем аммонит!

- Это невеста Лесника, - прошептал Максим на ухо спутнику. – Она действительно ни в чем не виновата.

Андрей прижал палец к губам.

- Федор Николаевич! – протянула женщина. – Вы с ума сошли! Вы и так меня подставили, когда выгрузили взрывчатку в одно помещение к детонаторам! В них, между прочим, гремучая ртуть! Понимаете, чем это грозит?

- Лишением премии? Я знаю, это против правил. Но комиссия из главка всегда предупреждает о своем визите…

Надежда едва не задохнулась от возмущения. Все же она взяла себя в руки и спокойно сказала:

- В общем, так. Чтобы к вечеру взрывчатки здесь не было! Вы меня поняли? Я вас депремирую! Можете попрощаться с кварталкой!

Надежда развернулась и, покачивая бедрами, скрылась в глубине склада.

- Тварь! – прорычал ей вслед Федор Николаевич. – Принесла нелегкая!

Завсклад подошел к телефону на стене и набрал номер:

- Грузчиков ко мне! Какой номер? Два!

Федор Николаевич повесил трубку, шагнул, споткнулся и взмахнул рукой, уронив ящик с детонаторами. Завсклад побледнел и бросился собирать раскатившиеся по полу алюминиевые цилиндры…

Андрей вышвырнул Максима на улицу. Вдвоем они добежали до шоссе и едва успели прыгнуть в канаву, как небо потемнело и над головой, обдав их землей и пылью, прогрохотала ударная волна. Сверху посыпались обломки. Колесо грузовика шлепнулось прямо перед носом.

Когда все утихло, Андрей протер глаза, встал во весь рост и присвистнул:

- Ничего себе…

Склад исчез. От него остались лишь несколько бетонных плит с обрывками проржавевшей «колючки». Все остальное бесследно испарилось. Не было даже воронки: на ее месте кто-то давным-давно насыпал поросший травой холмик.

Максим выбрался на шоссе, отряхнулся и, не оглядываясь, пошел к мосту. Андрей остановил его:

- Стой! Я видел снимки Петровского – тот мост совсем другой! Деревянный!

- Значит, мы выбрали не тот путь, - устало сказал Максим. – Видать, экспедиция шла верхом.

Андрей поднял брови:

- Если рассуждать логически, обе дороги должны были где-то сойтись. Но я не видел никакой развилки! Разве что тропинка свернула прямо к шоссе.

- Наверное, в Зоне две параллельные дороги ведут совсем в разные места, - сказал Максим и осмотрелся, сложив ладонь козырьком. – Не всегда, конечно. Но частенько так.

Магистраль прямой чертой резала ровное и гладкое поле. Карьер исчез, сгинул, словно его никогда не было.

Максим, не оглядываясь, влетел на мост. Когда до противоположного берега оставалось несколько десятков метров, Андрей схватил его за плечо:

- Глянь туда!

Там, откуда они только что прошли, у самой воды, маячило желтое трехэтажное здание. Максим прижал к глазу монокуляр.

- Клиника диабетологии профессора Озерова, - прочитал он вывеску на фасаде.

Андрей схватил монокуляр, поднес его к глазам и побежал по мосту обратно.

- Стой! Нельзя назад! Мы не можем! – закричал Максим.

Но Андрей не слушал его. Максим рванул за ним, споткнулся и едва догнал почти на середине пролета. Вдалеке, выше по течению, раздался глухой рев. На мост надвигалась огромная, с пятиэтажный дом, волна.

Мутная, серо-коричневая, вся в прожилках белесой пены, она мчалась по руслу, сметая на своем пути деревья, таща на гребне покрытую пятнами ржавчины баржу. Андрей бросил автомат и припустил быстрее. Максим схватил оружие, изо всех сил прижал его к себе и выпрямился во весь рост, принимая смерть, как избавление.

Холодный поток ударил в грудь, перебил дыхание, оторвал, закружил и понес куда-то, чудом не изломав о бревна и остатки моста. Максим пошел на дно. Еще немного и организм, перестав, наконец, сопротивляться, дарует ему сладкое небытие. Как Мартину Идену…

Чья-то могучая лапища схватила Максима за рюкзак и выдернула на поверхность.

- Брось автомат! – прорычал Андрей, держась свободной рукой за приваренный к борту старой баржи скобяной трап. – Брось!

Да сколько же сил в этом диабетике, серьезно и неизлечимо больном человеке? Максим сплюнул мерзкую, пахнущую тиной, воду, еще сильнее прижал к себе оружие, но все-таки начал грести ногами. Раз его спасли, надо помогать. Нехорошо платить черной неблагодарностью.

Андрей втащил Максима на палубу и ударил по спине. Из горла хлынула вода. На зубах заскрипел ил пополам с песком.

Максим ждал гнева, но с удивлением понял, что его спутник спокоен, даже, можно сказать, доволен тем, что произошло. Андрей лишь ухмыльнулся и протянул:

- А ты солда-а-а-т. Оружие не бросил. Знаешь, я начинаю тебя уважать…

- Монокуляр утонул, - сказал Максим вслух неожиданно для себя.

- Тебе это важно? Такой пустяк? – недоуменно спросил Андрей. – Ты ничего не понимаешь? Клинику смыло волной. Все погибло.

В упреках и обвинениях не было никакого смысла. Все равно уже ничего не вернешь. Нужно идти вперед. А там куда река вынесет.

Максим выглянул из-за высокого фальшборта: баржу несло течением. Поля и леса медленно уплывали за корму. Широкая надстройка закрывала обзор, не давая разглядеть детали.

Иногда за деревьями проглядывали бревенчатые домики – маленькие поселки. На горизонте показались многоэтажки. Увы, река обошла далекий город стороной. Высотки остались позади.

Послеполуденное солнце жарило вовсю, ужасная духота сделала воздух тягучим, как сгущенное молоко. Казалось, его можно пить, потягивая через трубочку.