Вытягивает из машины, придерживает за талию, и я, взбудораженная, напуганная и одновременно испытывающая невыносимое облегчение от того, что все так разрешилось, принимаюсь быстро говорить:

— Ох, ужас какой, тебе больно? Ударили сильно? Кто это вообще? Чего они хотели? Я так испугалась, я думала, что они тебя убьют, их четверо, верней, пятеро, это же ужас, как ты…

Но мой безумный и бессмысленный поток внезапно прерывается.

Жестким, грубым поцелуем.

Я успеваю издать какой-то жалкий, бессмысленный всписк и упереть ладони в ходящую ходуном обжигающую грудь Камня.

Больше ничего.

Вообще ничего.

Задыхаясь от перехлестывающих через край эмоций, дикой смеси из удивления, страха и волнения, со стоном сжимаю пальцы на хлопке футболки, уже не отталкивая, а стремясь хотя бы на ногах устоять.

Камень — жесткий, как… Как камень! Тот самый, что долго-долго лежал под раскаленным солнцем пустыни, и теперь малейшее прикосновение к нему грозит ожогом.

Я горю в его руках, тело буквально плавится от напряжения и остроты эмоций.

А он не останавливатеся, лишь сильнее напирает!

Губы, жесткие, опытные, и поцелуй — безумный, дикий и принуждающий к ответу. Я не могу сопротивляться. И не могу тормознуть его.

Позволяю себя трогать, грубо, сильно, гладить тяжелыми ладонями по талии, бедрам, выше, ниже, боже, да везде, везде!

И целовать, если то, что со мной делает Камень, вообще можно назвать поцелуем.

И не остановить это безумие, не сделать ничего, ничего!

Он рычит, словно зверь, возбужденно и глухо, ладони смыкаются на моей заднице, и я, уже второй раз за этот проклятый вечер, взлетаю вверх, теряя опору под ногами!

И второй раз за вечер оказываюсь в ужасной опасности, в лапах зверя, спастись от которого не в состоянии самостоятельно!

С Лисом мне помогло везение и его повышенная блядовитость.

А здесь мне ничего не поможет…

Никакая случайная подружка Камня не прилетит заявлять свои права на него и спасать меня!

Мы за городом, на малолюдной трассе, вокруг темнота и пустота!

И у Камня, похоже, на фоне адреналина из-за драки, полностью снесло крышу.

Растерянно хватаюсь за широченные мускулистые плечи, стискиваю пальцы в темных волосах на затылке, мычу протестующе, пытаясь дать понять, что не согласна с тем, что он со мной делает! Не согласна!

Как будто мое согласие сейчас играет хоть какую-то роль…

Это смешно, и часть мозга, уже уплывающего в какой-то коматозной отключке, потому что этот гад умеет целовать, и напор такой дикий, и что-то он все же задевает внутри такое непонятное, странное, то, чего раньше, до этого проклятого вечера, не испытывала… Часть мозга сладко уговаривает не сопротивляться, пустить все на самотек… В конце концов, такой парень… Такой… Си-и-ильный… Краси-и-и-вый… Ай, како-о-ой… М-м-м…

И, одновременно, жесткой автомобильной сиреной вопит моя сознательная, правильная, рассудочная часть, та, что всю жизнь руководила, та, что делает из меня ту самую хорошую девочку, никогда не допустившую бы подобного треша.

Я понимаю, что надо действовать, что-то делать, как-то тормозить это безумие, потому что Камень не похож на парня, умеющего останавливаться у сладкой, запретной черты. Для него, наверно, вообще никаких запретных черт не существует!

Он отрывается от моих губ, секунду дышит тяжело, изучая мое перепуганное лицо темными, слишком темными для нормальности глазами, а затем легко несет меня к машине и сажает на капот!

Одновременно с этим склоняется так, чтоб настойчиво опрокинуть меня спиной вперед, распластать по прохладному металлу, скользит по мне вверх и упирается напряженными ладонями по обе стороны от головы.

Я ошалело таращусь в безумные глаза, силюсь что-то сказать, ладони выставляю перед собой.

— Ну что, маленькая, потанцуем?

Ох, голос у него! Мурлыкает, словно кот!

И опять потанцевать! Опять! Сговорились они, что ли? Хотя, Лис реально сначала танцевал, а потом тащил “поболтать”…

От воспоминания о Лисе, у меня неожиданно прорезается голос:

— Нет, — твердо говорю я, стараясь придать взгляду серьезность и выключить ту восторженную дурочку, что заходилась только что в сладком блаженстве от поцелуя такого сильного, ай, красивого, ой… — Нет!

— Нет? — темная бровь чуть изгибается, словно бы в лукавом изумлении, а затем Камень наклоняется еще ниже, легко преодолевая то небольшое расстояние, что еще оставалось между нами, и мягко ведет губами по шее. И это сразу в дрожь бросает, выносит куда-то за грань вообще! Сладко, так сладко! Боже, я и не думала, что у меня там, возле уха, есть настолько чувствительное место!

Задыхаясь, невольно отворачиваюсь, и Камень усиливает напор, прикусывая меня именно там, где больше всего хочется! Где сильнее всего отдается дрожью!

— Нет? — бормочет он, перехватывая одной ладонью мои слабеющие руки и вытягивая их над головой, припечатывая к металлу капота, — нет? М-м-м-м… А, по-моему, это опеределенно “да”…

Ох, как хочется сказать “да”! Как хочется! Но…

— Нет! Нет! Отпусти! — я понимаю, что еще немного его таких настойчивых ласк, и я не смогу не то, что действием показать свое нежелание, но и слова все забуду напрочь!

Как же я, все-таки, слаба оказалась! Как вульгарна и доступна!

Уже второй парень за вечер меня тискает, целует, вообще не спрашивая, не интересуясь моим мнением! А я? Что делаю я?

От осознания собственной слабости, моральной даже, не физической, становится обидно и горько.

И я плачу, не сдерживаясь, плачу в голос.

Так страшно узнать о себе настолько жуткие вещи! Меня воспитывали, учили по-другому, и теперь происходит что-то невероятное, что-то неправильное… И это неправильное мне нравится! И, если быть честной, с Лисом тоже нравилось!

Я осознаю это и плачу еще горше.

И не сразу понимаю, что Камень уже остановился и теперь смотрит на меня, горячо и удивленно.

Замолкаю, хлопаю мокрыми ресницами, силясь сфокусировать взгляд и определить, что он теперь намерен делать? Отпустит? Продолжит? Что?

И сердце заходится диким, испуганным стуком…

В машине звучит тихая музыка, немного успокаивая дико взбудораженную нервную систему. Этот переход от сумасшедших эмоций к покою ощущается даже болезненно.

Я сижу, чинно сложив руки на коленях, смотрю строго перед собой. Мимо ритмично пролетают огни фонарей, пару раз ослепляют фарами встречные машины.

Очень хочется закрыть глаза и представить, что все случившееся сегодня — страшный сон, такой, из череды кошмаров, от которых на утро остается дикий привкус крови на губах.

Но закрывать глаза нельзя, страшно.

А привкус крови…

Он и без всякого сна есть.

Я украдкой трогаю изнутри языком прикушенную губу, ловлю металлические отголоски в слюне. И еще, мне кажется, вкус Камня тоже ощущаю. От осознания, что совсем недавно его язык был во мне, становится жарко, больно и волнительно одновременно. Тут же начинает дико стучать сердце, а в голове возникают яркие острые картинки случившегося.

Вот Камень дерется. Вот поворачивается ко мне. Подходит. Целует. Грязно, развязно, сразу стирая все возможные границы между нами.

Черт, даже Лис целовал меня как-то… аккуратней, что ли… Более бережно. С уважением, как бы это смешно не звучало!

А Камень… Похоже, ему понятие уважения к девушке вообще не знакомо! Хотя, если бы это было так, не сидела бы я сейчас спокойненько в его машине, а лежала с раздвинутыми ногами на капоте…

Хотя, может, он просто не любит плачущих девушек. Тогда мне надо патентовать лайфхак: “Как избавиться от парня за тридцать секунд при помощи подручных средств”.

Не факт, что с кем-то другим сработает, но вот на Камня мои слезы явно произвели впечатление.

Он остановился, поизучал меня своими черными глазами все еще расширенными зрачками, в которые падаешь-падаешь, а дна нет… Задумчиво провел жесткими царапучими пальцами по мокрым щекам, стирая слезы…