И вот надо же, знаю, что все происходящее — оскорбление, редкая гадость и совершенно не нужное мне, но внутри все подрагивает в волнении, когда Лис так близко.
Хочется одновременно оттолкнуть его, избавиться от его общества, и, наоборот, потянуться, позволить стать еще ближе… Дьявольское искушение, как сказал бы брат Игорь…
Воспоминания о мерзком брате Игоре не на шутку взбадривают, и я, скинув морок порока, в который невольно погружаюсь в присутствии этого живого воплощения всего самого плохого на земле, упираюсь ладонями в грудь Лиса, показывая, что не желаю, чтоб так близко стоял! Не хочу!
— Ты так забавно возишься… — бормочет он, не собираясь отклоняться, наоборот, словно бы прижимаясь еще сильнее, — ты же понимаешь, что это заводит? М?
— Да тебя все заводит! — досадую я, в основном, даже не на Лиса, а на себя! Ноги подрагивают! Ну невозможно же! — Потому что ты озабоченный! Маньяк!
— Не без этого, малыш, — вздыхает Лис и кладет обе ладони мне на плечи. Ой, горячо как!
Невольно шиплю от остроты ощущений, дергаюсь, но он не отпускает, просто чуть отклоняется, чтоб в глаза мне посмотреть.
Я залипаю на контрастной, по сравнению со светлой кожей, темноте его зрачков, моргаю загипнотизированно.
— И что? — как мне удается противостоять его напору, непонятно, голос словно чужой, — посмотрел?
Лис моргает, словно не понимает, о чем спрашиваю. Словно забыл про наш разговор!
— Посмотрел? — сильнее упираю руки в его грудь, чувствую, как сильно и быстро бьется сердце. Прямо в центр моей ладони. Это так… Странно.
Лис очень большой, конечно, меньше Камня, но все равно высокий, сильный, хлесткий такой. Концентрированная бешеная ярость.
И сейчас весь этот концентрат — под моей ладонью.
— Посмотрел… — кивает он, сужает глаза, облизывает губы, медленно и нарочито тягуче оглядывая меня, тормозя взглядом на руке, упирающейся ему в грудь, — посмотрел…
— Насмотрелся? — я не хочу выяснять, что именно он увидел и понял, в любом случае, разговор у нас сейчас не словами происходит. А действиями. И тут я не собираюсь отступать. — А теперь отпусти. Мне к жениху надо.
— Ты ведь врешь, малыш, — Лис не собирается отступать, — какой еще жених? Весик явно крышей потек. Тебе восемнадцать-то есть?
— Есть. — Вскидываю подбородок, — совершеннолетняя. Могу сама решать!
— И тут тоже сама? Решила?
— Сама!
— Мм-м-м… — с усмешкой тянет Лис, — первая любовь, малыш?
— Да! — с вызовом чеканю я.
Лис молчит пару секунд, словно раздумывая, что делать дальше.
И я с волнением жду его решения, понимая, что, если не захочет он, то вряд ли я отсюда уйду сегодня. Целой.
В универе уже никого, под лестницей темно и тихо, Тошка свалил, обиженный дурак, и спасать меня не будет. На него и без того особой надежды не было, учитывая, как всегда бледнел и писался под себя при виде Лиса.
Так что некому мне помочь…
Разве что, случится чудо, и сюда заглянет Лешка Каменев? Хотя, с чего ему это делать, вообще непонятно.
И еще непонятней, кто из них на самом деле хуже, Лис или Камень?
Лично меня пугают они оба…
— Я могу идти, раз уж мы все выяснили? — не могу удержаться, пытаюсь торопить события, потому что силы уже на исходе.
Этот сексуальный маньяк слишком сексуальный!
Даже меня, девственницу, кроет! Но это, наверно, только потому, что я изначально грешница… Любая приличная девушка слушалась бы родителей, делала то, что они советуют… А я, получается, вообще не приличная…
Надо бы попререживать по этому поводу, но уж как-нибудь потом.
— Иди… — после колебаний говорит Лис, нехотя убирая от меня руки. Ну слава богу, принуждать не собирается!
Все же, не до такой степени сумасшедший, хоть какие-то границы имеет!
— Слушай… — я уже протискиваюсь мимо него, когда жесткая татуированная ладонь перехватывает за руку, обжигая чуть ли не до кости, — а не хочешь… Последнюю гастроль перед скучной семейной постелью?
— Что?
Я вообще не понимаю о чем он, и Лис, цинично глядя на меня, разъясняет:
— Покатаемся? Чтоб было, что вспоминать потом?
Н-да…
Пожалуй, я поторопилась с определением степени его сумасшествия…
30
— Нет уж, — приходится приложить усилия, чтоб вырвать ладонь из его лапы, — без меня как-нибудь…
— Пожалеешь, малыш, — Лис не торопится меня отпускать, но и не причиняет боль. Просто держит. Просто смотрит.
А я просто залипаю на его глазах.
— Давай, покажу, как это будет… — он тянет меня к себе, мягко-мягко, и я, поначалу невольно подавшись вперед, затем прихожу в себя и дергаюсь, вырывая руку и отпрыгивая в сторону на метр.
Уф! Ну надо же! Гипнотизер хренов!
— Нет!
Разворачиваюсь и выбегаю прочь, не желая больше смотреть на этого искусителя, не желая слушать его!
И мне, наверняка, кажется, что он говорит вслед:
— Посмотрим…
На улице, выдохнув и глотнув свежего смога, прихожу в себя.
Без сил приваливаюсь к монументальной колонне у входа.
Ох, и день сегодня! Напряженный какой!
И долгий, надо же!
Домой… В душ, лечь в кровать, вытянуть ноги…
Пиликает телефон, достаю, смотрю сообщение и, застонав от досады, чуть ли не бьюсь затылком о колонну.
Мама пишет, что сегодня мне надо прибираться в молельном доме!
Проклятый день все никак не закончится…
Отказать нельзя, я только-только помирилась с родителями.
Пишу короткое “Помню”, вздыхаю и иду на остановку автобуса.
Может, там будет сидячее место, и я подремлю полчасика, пока еду до нашего района…
В молельном доме тишина.
Захожу, осматриваюсь, убеждаясь, что никого нет и радуясь этому.
Что где находится здесь, я прекрасно знаю, потому не медлю. Приберусь за час и домой. Ура.
Раздеваюсь, топаю в подсобку за перчатками, ведром и шваброй.
Прохожу по рядам скамеек, проверяя, не оставлен ли мусор. Община у нас тихая, но люди иногда все же свиньи.
Убираю лишние свечи, складываю на место молитвенники, выставляю ровно лавки.
Оглядываюсь. Ну, все не так сложно, на самом деле. Я не первый раз это делаю, правда, раньше с мамой сюда приходили, и работы было в два раза меньше, наверно…
Теперь только полы помыть.
Набираю воду в ведро, окунаю швабру, иду в самое начало дома, к каморке, где обычно сидит брат Игорь.
К нему я не заглядывала, уверенная, что дверь заперта. По крайней мере, раньше всегда так было.
И потому испытываю огромный шок, когда замок неожиданно щелкает, и на пороге каморки появляется круглая фигура брата Игоря. Он что, все это время был тут?
И не обозначил никак свое присутствие?
— Добрый… вечер… — бормочу я, таращась в круглое бледное лицо брата Игоря и невольно отступая назад.
— Добрый, сестра, — здоровается он, немигающе глядя на меня.
— Яа-а-а… Простите, я думала, что все уже ушли… — зачем-то начинаю объяснять я.
— Ничего, я не помешаю тебе, сестра, — кивает брат Игорь, наступая на меня и заставляя отходить все дальше и дальше. Ловлю себя на том, что прижимаю к груди ведро, словно защищаясь от него.
Ничего себе, я с ума схожу!
Конечно, приятного мало, но это же брат Игорь… Чего бояться-то? Не особенно удачно, конечно, учитывая планы матери, но не факт, что сам брат Игорь в курсе их.
И, даже если в курсе и не против, то что он мне сделает тут? Ничего…
— Я все же подожду, пока вы закончите… — прибираться в его присутствии не хочется.
— Я еще задежусь потом, у меня дела… Ты приступай, я посижу в уголке. Тихонько.
Брат Игорь в самом деле садится с края, опирается спиной о стену, складывает руки на животе…
Я наблюдаю за ним с недоумением и страхом.
Если у него дела, какого… сидит тут?
Но спрашивать, естественно, не собираюсь.
Скрипя зубами, ставлю ведро на пол, окунаю швабру и принимаюсь мыть пол, стараясь не поворачиваться к безмолвно наблюдающему за мной брату Игорю спиной. Инстинкт самосохранения не позволяет.