Осталось лишь перетерпеть это горячее время.
Да и насчет “перетерпеть” я погорячилась, потому что петь мне безумно нравилось, ребята очень поддерживали, а эти взгляды зрителей… О-о-о! Это было что-то невероятное! Только ради такого стоило сделать все то, что я сделала: сбежать из родительского дома в голодную студенческую свободу!
Так что сам процесс никаких возражений не вызывал, но вот время…
Я как-то не рассчитывала на то, что четверг прямо с последней пары и до двенадцати ночи будет плотно занят.
А в пятницу — зачет по истории психологии! И я боюсь!
Мне кажется, что вообще ничего не знаю! И не помню!
Конечно, наш препод, тот еще юморист, давал ценный совет во время лекций: “Не знаете, причины тех или иных исторических явлений, просто говорите: так исторически сложилось”.
Но есть сомнения, что этот ответ сойдет на зачете…
Маринка, все это время, что я сокрушаюсь и вновь и вновь пролистываю расписание, пытаясь понять, сколько зачетов и экзаменов выпадают в нехорошее время, то есть ровно на следующий день после концертов группы, расслабленно валяющаяся на кровати, тянет лениво:
— Ой, да забей… Все сдадим…
— Тебе легко, — кошусь я на нее, — ты — иногородняя, тебя в любом случае не выгонят.
— Можно подумать, тебя выгонят, — фыркает она, — Колесник не даст. Он на тебя надышаться не может! Да и Лис…
— А он-то тут причем? — хмурюсь я, поворачиваясь к Маринке, но она молчит. И таращится на меня испуганно.
Тут же осеняет, что она что-то скрывает! Зараза такая!
— Марина! — предупреждающе тяну я, сдвинув брови, — говори!
— Бли-и-ин… Тигрик будет злиться…
— Марина! Не дам шпоры на социалку!
— Вот ты жестокая!
— Говори!
— Ладно… Но обещай, что никому…
— Да кому мне?
— Ну… Так-то да… — Маринка садится, смотрит на меня еще пару секунд, решаясь… И затем выдыхает, — ну, короче, Лис после драки сказал, кто тебя доставать будет, проблемы поимеет…
— Чего??? — я настолько в шоке, что реально думаю, будто ослышалась и поняла неверно, — Лис? Но он же…
— Лис, да, — кивает Маринка, — а ты думала, по роже ему съездила, и он тут же лапки вверх и гуляй, малыш? Ты его плохо знаешь. Тигрик говорит, что он вообще ебанутый… И может вполне тебе так мстить… А Камень…
— Камень???
Боже-е-е…
— Ой, да не красней ты так! — Маринка соскакивает ко мне, садится рядом, обнимает, — радоваться должна, такие парни вокруг тебя пляшут…
— С ума сошла? — прерываю я ее, — говори, что там Камень?
— Ну… Тигрик сказал, что Камень хотел уехать еще неделю назад, но не смог, там огромные бабки и, что хуже, обязательства перед тренером. И если на бабки Камню всегда начхать было, то с тренером…
Неделю назад… Как раз, когда я ему то смс послала… Ох…
— Ну все, блин, сейчас еще в обморок свались, — недовольно бурчит Маринка, — вот не зря Тигрик не велел говорить…
— Что еще знаешь? — снова прерываю я ее.
— Ничего!
— Марина!
— Ну блин… Ну просто Тигрик сказал, что Камень психует и всех там рвет, чтоб быстрее вернуться… И к концу недели уже приедет… Я думала, ты знаешь…
К концу недели…
— Он с Тигриком и парнями с секции договорился, чтоб они за тобой смотрели… — Маринка, похоже, полностью отпустив себя, принимается болтать уже без удержа, — а Лис сказал, что будет сначала с Камнем говорить, а потом уже… А Камень про Лиса знает, ему уже даже переслали тот видос… А у него прямо в тот день бой был… Ты бы видела, чего он с противником сделал… Короче, нервничает он, Вась… А Лис морду Весику набил… Говорят, тоже из-за тебя…
Когда я на следующий день, в четверг как раз, выхожу на импровизированную сцену в нашем спортзале, в голове все еще крутятся слова Маринки про Камня. И про Лиса. И про то, что они сначала между собой решат, а потом уже… И я, получается, как трофей, перейду в руки победителя… А если я не хочу?
Отключиться не удается, злость и волнение мешают петь, и Сашка Колесник сильно недоволен.
— Все, вали домой, блин, — с раздражением говорит он после второй песни, где я напортачила со вступлением и слишком резко взяла ноту на припеве, — готовься к зачету своему. Но учти, если так будешь делать, хрен задержишься у нас, Рапунцель! Поняла?
— Да она волнуется просто, — как обычно, вступается за меня Рафик, — сам же помнишь, как на первом курсе жмут! И сессия эта до Нового года… Нахера? Не волнуйся, Вась, больше до Нового года у вас сессий не будет, все только после… И тут, главное, в новогоднюю ночь в штопор не уйти, а то я как-то так гульнул, что глаза продрал только второго числа. А у нас как раз в этот день экзамен был…
Я киваю благодарно, радуясь поддержке, бочком пробираюсь через толпу, вспомнив, что куртка моя еще с утра в лаборантской кафедры биологии. Я помогала пожилому профессору готовить лекцию, лазала на стремянку под потолок, на пыльные полки, в поисках наглядного материала — запыленных таблиц, потому что преподаватель не признавал новомодные умные доски и по старинке отдавал предпочтение бумаге. Меня, как отличницу, выделяли, и за помощь в подготовке к лекциям обещали автомат на зачете. Я никогда не упускала такие шансы.
И вот пришла с утра пораньше сегодня и разделась в лаборантской. Да и забыла потом, за всеми волнениями, где оставила верхнюю одежду. Только теперь осенило.
Хорошо, хоть ключ от лаборантской в кармане, не сдала, тоже забыла!
Я иду по темным коридорам универа, сжимая в ладони ключ, ежусь невольно, потому что кажется, будто кто-то наблюдает за мной. Настойчивым недобрым взглядом.
Нервно оглядываюсь даже, вдруг кто-то позади?
Но коридор, такой же полутемный, как и сама рекреация, пуст.
Шум, не громкий, но вполне отчетливый, заставляет меня остановиться и с легкой настороженностью прислушаться.
Грохот, словно падает что-то тяжелое, массивное. Сдавленный мат. Звуки ударов. Глухие, будто по живому бьют.
Черт, это же драка! Драка где-то, за одной из этих дверей!
45. Сейчас
— Я-а-а… — сглатываю, перевожу взгляд с одного на другого, пугаюсь яркости и бешеного огня их глаз, таких одинаковых сейчас, и пробую еще раз выдавить из себя внятные слова, — я-а-а… мне надо было… куртку… Я… Пойду.
Затем я делаю шаг назад, не сводя испуганного настороженного взгляда с парней.
И в этот момент они, мельком переглянувшись, идут ко мне.
Синхронно. Пугающе.
— Не торопись, Вась, — мягкий, мурлычащий голос Лиса не успокаивает совершенно, наоборот, настораживает еще больше, — погоди…
— Рот закрой, тварь сивая, — грубый рык Камня, хоть и служит контрастом ласковому говору Лиса, тоже не внушает доверия, — так она к тебе и пошла.
Я делаю еще шаг назад.
А они, все так же, синхронно, как и до этого — шаг вперед.
В этот раз даже не переглядываются, и такое единодушие в поступках пугает все сильнее.
Я не хочу сейчас общаться ни с одним из них!
Не готова просто!
Камень должен был приехать только через пару дней, а Лису вообще нечего делать вечером в этом корпусе! У них, ребят с элитного инженерно-космического факультета, выпускников, другие развлечения.
Однако же, они оба здесь.
И я здесь.
Жуткое стечение обстоятельств! Знала бы, что так будет, без куртки домой рванула!
— Привет, маленькая, — как ни в чем не бывало, здоровается со мной Камень, а Лис усмехается злобно в ответ на его язвительное замечание, — ты выйди пока за дверь, подожди меня. Я тут быстро… Поговорю.
— Ага, — кивает Лис, и улыбка его превращается в оскал, — две минуты, малыш, больше мне не понадобится.
— Сучара…
— Завали, Камешек, никакой фантазии в мате. Малыш, он и в сексе такой же тупой? Тогда я понимаю, почему ты его прокинула.
— Ах, ты, сучара…
Камень даже не разворачивается, просто подается чуть назад и, практически не глядя, бьет Лиса в живот.
И в этот раз достает!
Лис сгибается и мягко оседает на пол.
