Камень гладит меня по руке, не отываясь от губ, стискивает пальцы и ведет вниз, кладет на себя, заставляя сжать что-то, большое, горячее.
— Пожалуйста, маленькая… Пожалуйста… Сдохну же… — жарко умоляет он, покрывая короткими поцелуями щеки, веки, виски, скулы, шею, всюду, не оставляя ни сантиметра необласканной кожи.
Я не понимаю, о чем он просит, все так душно, так мокро, так безумно между нами тремя.
Сжимаю пальцы на гладком стволе, вожу вверх и вниз, послушная просьбе Камня, и в этот момент Лис ругается и с мучительно-сладким стоном замирает.
А затем во мне становится пусто. И так странно это ощущение, что я распахиваю ресницы, с изумлением оглядывась.
Навожу фокус на свою руку, скользящую вверх и вниз по члену Камня, огромному, такому, что у меня едва обхвата пальцев хватает.
— Не останавливайся, маленькая, — шепчет он, наклоняясь ко мне опять и целуя. Кладет свою большую ладонь поверх моих пальцев, заставляя продолжать. И я продолжаю.
На заднем фоне что-то бормочет довольный Лис, что-то о том, что я — охуенная, и что сейчас он все сделает…
Камень целует, отключая мозг, пальцы мои, зажатые в огромной ладони, двигаются все быстрее, а затем внизу опять чувствуется вторжение! И я дергаюсь боязливо, пытаюсь уползти, сдвинуть ноги. Хнычу через поцелуй, понимая, что больше я такого не выдержу сегодня, не выдержу!
— Тихо, малыш, тихо-тихо-тихо… — бормочет Лис и жадно прижимается ко мне губами. Снова.
Утешая. Успокаивая. Зализывая рану.
Это так остро, до дрожи, до самых колких кончиков нервных волокон, что я лишь замираю в шоке и трепете. Пальцы на здоровенном члене Камня движутся, движутся, его язык вылизывает мой рот, сладко и глубоко, а язык Лиса движется внизу… И снова у них это синхронно получается!
Меня начинает трясти.
Снова.
И я отпускаю себя, просто перестаю быть в этом моменте и этой реальности.
Слишком много всего.
Чересчур.
Последнее, что я ощущаю, как член в моих пальцах становится еще больше, а затем, сквозь сдавленную ругань Камня, ладонь заливает чем-то теплым.
Последнее, что я чувствую, как Лис напоследок сладко и долго целует меня внизу, а губ моих касаются влажные пальцы Камня.
Последнее, что я слышу, как Камень приказывает:
— Оближи, маленькая…
А Лис только смеется, мягко и довольно.
Последняя мысль перед погружением на дно вообще дурацкая: “Хорошо, что первым был Лис. Камень бы во мне не поместился… Так вот о чем говорила Маринка…”
На это стыдной, абсурдной и вообще не подходящей к ситуации мысли меня и вырубает.
В конце концов, у каждого человека есть ресурс прочности… Мой сегодня исчерпан многократно…
Надеюсь, из него больше не будут… Черпать…
57
Назойливый звук вибрирующего телефона заставляет вынырнуть из небытия, сладкого и темного, в которое я с огромным облегчением погрузилась и даже какое-то время в нем поплавала.
И дальше бы плавала, потому что это приятно и, главное, думать не надо ни о чем. Как в коме… А что? Хорошее решение! Закрыла глаза и уплыла себе по волнам не памяти, нет! Упаси Создатель от волн памяти! Просто по волнам… Мягким-мягким… Укачивающим… Я никогда не была на море, родители не могли себе позволить выехать за пределы области, но вот в речке плавала, конечно… Наверно, в море еще круче, да… И волны больше… И шепчут так нежно, так сладко…
Противное жужжание, постепенно вклиниваясь в мои полукоматозные ощущения, мешает! И поневоле приходится возвращаться в реальность. Осознавать ее, во всем стыде и ужасе случившегося.
Морщусь от прямого луча света, проникающего через задернутые не наглухо блэк-аут шторы, сажусь на диване, охая и оглядывась пугливо.
Но никого в комнате нет, и это дар Создателя, который сложно переоценить. Не готова я пока что к полной встрече с реальностью…
Я драпируюсь темным мягким пледом, в который меня укутали, оказывается, осматриваюсь уже более внимательно в поисках белья.
Голоая кожа покрывается мурашками, хотя в комнате очень тепло. Белье мое находится на кресле неподалеку от дивана, аккуратно сложенное, там же — джинсы и рубашка. А еще — сумка! Та самая, выпавшая из рук, когда Лис и Камень целовали меня в рекреации универа! О-о-о!!! Счастье-то какое!
И в ней, судя по вибрации, мой телефон! Ура!
Порывисто сажусь и тут же судорожно выдыхаю, ощущая неудобство и легкую тянущую боль внизу.
Накатывают совершенно ненужные сейчас, стыдные, горячие воспоминания, и снова начинает трясти от шока. Что делать мне теперь? Как вообще дальше быть?
И где парни? Я одна тут? Бог мой, хоть бы одна! Я не смогу сейчас смотреть в глаза… Никому! Ни одному из них! И себе в зеркале тоже не смогу!
Белье манит, и я, тревожно посмотрев на закрытую дверь, чуть ли не ползком двигаюсь к цели.
Хватаю одежду и, не снимая пледа, торопливо одеваюсь. Ноги поднимать не особенно приятно, грудь ноет, шея тоже побаливает, но это все мелочи, по сравнению с тем, что я уже одета.
Чувство защищенности, пусть и ложное, успокаивает и придает сил. Я быстро переплетаю волосы в косу, провожу руками по пуговкам на рубашке, проверяя на комплектность. К моему удивлению, все они на месте, хотя Камень вообще не церемонился… Ни с пуговками, ни со мной. Они как-то оба границы потеряли… И я тоже. А как их теперь искать? Границы эти? Ох, попала я…
Внизу немного тревожно ощущается нижнее белье, радуюсь, что джинсы у меня свободные, шов не касется трусиков практически… Черт… Мне, наверно, надо к врачу… Как выбраться отсюда?
Телефон все вибрирует и вибрирует, и я, выдохнув, смотрю на экран. О-о-о-о… Колесник…
Мир грубо напоминает о себе, о том, что в нем есть еще другие люди, кроме нас троих.
Сегодня у меня репетиция после пар! А время? О-о-о…
Надо бежать!
Я не могу пропустить репетицию! Не после того, как Сашка с ребятами вписались за меня, ходили, разговаривали по поводу зачетов и прочего!
Ищу свой пуховичок, надеясь, что у Лиса хватило соображения и его принести, но ничего не нахожу.
Зато слышу шум за дверью, не успеваю сгруппироваться и хоть немного успокоить внезапно сбившееся дыхание, как щелкает замок, и на пороге появляется Лис.
У меня мысли как-то из головы все сразу вылетают, и слова — тоже. Стою, смотрю на него, словно застигнутая на месте преступления воровка, сжимаю нелепо пальцы на груди, на рубашке. И глаза, наверно, по пятирублевой монете, не меньше!
— Малыш, ты нафига встала? — хмурится Лис, делая шаг ко мне, осматривая внимательно, и все больше сводя брови к переносице. Ему явно не нравится, что я не только встала, но еще и оделась.
А я, кинув взгляд за его спину, в ожидании, что там появится темная фигура Камня, только еще сильнее теряюсь и не отвечаю. Смотрю, как Лис подходит, все ближе и ближе.
Как осматривает меня, чуть-чуть трепеща ноздрями, словно запах мой пытаясь уловить. И глаза его, светлые, острые, темнеют.
— Все в порядке, Вась? — спрашивает он.
“Нет! — хочется заорать мне, — не в порядке! А что, похоже, что в порядке? После того, что тут произошло? Реально, в порядке?”.
Но язык по-прежнему нисколько не слушается, и я лишь прикусываю губу, безотчетно поднимая подбродок выше.
Я — развратница, конечно, шлюшка, как сказала бы моя мама… Но они тоже в этом участие принимали! Я не затормозила, язык мой — враг мой, потому что отказал в самый тревожный момент. И я… Позволила этому произойти. А они… Они соблазнили! Гады! Зацеловали, затискали, замучили… И если сейчас попробуют хоть что-то… Хоть как-то… То я…
— Малыш… — Лис совсем близко, протягивает руки и ловит меня в объятия, прижимает к себе, шумно вдыхает запах волос, — не переживай, малыш… Все хорошо… Как ты себя чувствуешь? Не болит ничего?
— Болит… — шепчу я, и получается почему-то жалобно. И не вырываюсь, позволяя Лису обнимать крепче и сильней. Потому что в его объятиях я почему-то чувствую себя легче.
