Ее слова не понравились Элфи. Сделав два широких шага, альв оказался около кровати и наклонился вперед. Теперь Этери как никогда близко видела, как сменяются эмоции в его глазах. Радужка глаз Элфи состояла из черных вкраплений, которые перемещались так быстро, словно были насекомыми. В нос ударила горечь полыни, заглушаемая сладостью дикой розы.

— Этери Фэрнсби, — низким, обволакивающим голосом проговорил Элфи, — ты находишься здесь, только потому, что ты должна была здесь оказаться.

Он отстранился, а Этери даже не попыталась сдержать своего возмущения.

— Это ты меня подставил?! — прошипела она, как гадюка, у которой вырвали клыки.

Элфи запрокинул голову назад и громко захохотал, не беспокоясь, что стража может услышать его снаружи.

— Большей глупости в жизни не слышал, — фыркнул он. — Зачем мне засовывать тебя в подвалы, если ты сразу превращаешься в бесполезную сломанную куклу?

— Тогда я не понимаю, — она сжала пальцами виски. В голове словно неустанно жужжал рой пчел.

Элфи выразительно закатил глаза.

— И не надо, — сказал он и добавил полушепотом, — миром у нас все равно не получится…

Прошло несколько секунд, прежде чем Этери вновь заговорила.

— Ты знал про заговор, — упрекнула его девушка, — и ничего не сделал.

— Исправить содеянное Фонзи Баррадом мне неподвластно, — Элфи уставился в пол, пытаясь расковырять его босой ногой. — Но это не значит, что ты не сможешь сделать это. Накинь свою шкуру героя снова и героически спаси Верховного Владыку от смерти.

— Но… — нахмурилась она.

— Я когда-нибудь тебе врал?

Элфи повернулся к ней, не сводя прямого взгляда.

— Ты не можешь солгать, даже если захочешь, — парировала Этери.

— Но вот удивительная вещь, — он плюхнулся на кровать рядом с ней и уперся на широко расставленные руки, — я и не хочу. Я многое утаивал, замалчивал, обходил стороной. Даже сейчас есть то, о чем я пока не могу тебе рассказать. Однако я откровенен с тобой, Этери. Откровенен настолько, насколько только может альв. И если я сказал, что у тебя все получится, значит, так оно и есть. Или ты мне не веришь?

Он хитро улыбнулся, наклонившись ближе. От его лица сложно было отвести взгляд. Элфи совершенен. Так она решила, когда увидела незнакомца из книжной лавки в доме своих родителей. И хотя в Элфи Серокрылом тогда не было ни капли волшебства, он все равно выделялся на фоне ничем не примечательных людей. Светлая фарфоровая кожа без единой царапинки или изъяна, высокие заостренные скулы, пушистые ресницы и глаза, в которых плескалось черное море. Элфи выглядел как божество. Портило впечатление только его поведение. Характер альва был несносен. Язвительный, саркастический, местами жесткий, переходящий грань жестокости. Он с первого взгляда очаровал Этери, потом заставил себя возненавидеть. Она доверилась ему, чтобы вскоре разочароваться. А теперь Элфи сам назвал ее своим другом. Признак доверия или обманный ход? Каждый раз Этери приходилось задумываться, совершал ли Элфи добрые поступки, потому что хотел этого, или его вынуждали обстоятельства? Выгода? Такова природа фейри. Волшебный сделки, туманные тайны. Они никогда не делали что-то просто так.

Вот и сейчас, находясь к Элфи так близко, Этери все равно чувствовала, что не в состоянии до конца понять его природу. Однако это не помешало ей отвернуться и, рассматривая железные прутья на решетчатом окне, серьезно сказать:

— Я верю тебе, Элфи.

Ее слова звучали не наигранно. Словно Этери бросалась в омут с головой. Именно так она себя ощущала рядом с ним. Падение могло принести боль, в лучшем случае — синяки, в худшем — сломанные кости. А могло быть размеренным, когда кожу щекочет прохладный воздух, и ты падаешь медленно, словно летишь, а за спиной раскрываются крылья. Они могли разбиться о скалы или замереть в воздухе на расстоянии ладони от земли.

Застынут ли они в этот раз?

Губы альва растянулись в понимающей улыбке. Он раскинул руки в стороны, упав на кровать.

— Сил нет, — пожаловался Элфи. Тень скрыла выражение его лица.

Этери разочарованно вздохнула.

— Значит, ты меня не вытащишь? — полушепотом произнесла она.

— Не-а. Расстроена? — послышался сухой смешок. — Скучаешь по своему рыцарю?

В камере словно стало темнее и тоскливее. Плечи Этери дрогнули, а подбородок безвольно опустился вниз. Ей безумно не хватало спокойной уверенности всадника. Низкий бархатный голос вызывал в ее душе умиротворение, несмотря на то, что сердце каждый раз совершало кульбит.

Скучала ли она? Да. Определенно. Находясь в заточении, Этери могла поразмыслить и признаться самой себе в том, чего раньше избегала. Их с Иэном пути никогда не должны были пересечься. Они словно две параллельные прямые, оказавшиеся внезапно искривлены. На ее коже брачная метка, но связь, которая возникла между ними, гораздо глубже.

Элфи, вытянув руки перед собой, быстро складывал пальцы в неизвестных жестах.

— Элфи, — растягивая гласные, протянула Этери.

— М-м? — не отвлекаясь от своего занятия, отозвался альв.

— А ты… — она замялась, не зная, как задать вопрос, чтобы после ответа остаться при всех своих конечностях. Девушка чувствовала, что не стоит заходить так глубоко, ведь страх увязнуть в болотах непонимания велик. Но с другой стороны, почему Элфи считает, что имеет право задавать бесцеремонные вопросы, а она нет? Поддавшись ближе к альву, Этери прошептала, — ты когда-нибудь любил?

Его руки замерли, сложившись в сложном жесте. Оголенные плечи Элфи напряглись, взгляд был направлен поверх длинных пальцев. Время растянулось. Казалось, прошла вечность, прежде чем он повернул голову и хрипло ответил:

— Да.

Этери не ожидала услышать прямой ответ. Она полагала, что альв, как обычно, отшутиться или начнет издеваться и переводить тему. Но на миг в его темных глазах вспыхнули алые кровавые искры.

— Правда?

— Конечно, — Элфи не сводил долгого взгляда с девушки, а потом… все закончилось, — я люблю власть и богатство.

Он громко засмеялся, схватившись за живот. В уголках его глаз выступили слезы. Лицо Этери обиженно вытянулось. Она отвернулась. Чтобы она еще раз поверила Элфи!? Ни за что! Насупившись, девушка незаметно выводила на белой простыне узоры. Казалось, в тот момент Элфи говорил искренне, от чистого сердца. Но, как обычно, все испортил.

— Ты что, обиделась? — с подозрительной веселостью спросил Элфи. Этери не ответила. — Этери. Э-те-ри, — канючил он. — Этери…

— Нет! — она резко перебила его нытье. — Я задала тебе серьезный вопрос, а ты в очередной раз отнесся к нему легкомысленно! Почему, Элфи? Ты же сам сказал, что мы друзья.

— Сказал. И что?

— Если мы друзья, то я хочу знать, что у тебя на сердце, — внезапно охрипшим голосом призналась она. — Тебя не сильно впечатлили мои знания в языке ши, но когда я произнесла ту фразу о вечности, ты… испугался.

Она замолчала. Ушей коснулось легкое размеренное дыхание Элфи. Не такое, как у нее самой. Грудь Этери тяжело вздымалось под платьем, а обернувшись к альву, ей показалось, что он не дышит совсем.

— Как думаешь, сильно ли люди боятся смерти? — спросил он, бездумно разглядывая каменный потолок. — Смерть — это не самое страшное, что может случится. Человек умирает. Но ты хотя бы знаешь, что его тело в земле, а душа обретет покой. А вот неизвестность… Нет ничего хуже и страшнее неизвестности.

Элфи немного помолчал, сложив руки на груди в замок.

— Язык ши сложен. Он певуч и многогранен. Фейри приходят в этот мир уже со знанием ши, а люди не способны изучить его, потому что ши, как и Ареморика, постоянно претерпевает изменения. То, что ты сказала… — альв поморщился, — я впервые услышал такое сочетание звуков на языке ши. Это значит, что кто-то намеренно подобрал их и использовал для наложения чар. И я уверен, что этим кем-то мог быть только я.

На мгновение Элфи прикрыл глаза, прежде чем без улыбки признаться:

— Только я совершенно этого не помню!