— Быть не может, — Авалона моргнула, смахивая пелену с глаз.

То, что она не заметила изначально, но то, что все это время было на поверхности.

Заостренные уши.

— Эту девушку зовут Ирэн, — с особой теплотой в голосе проговорил Лейн, — она была феей.

Зима в Утере была не просто холодной, она была чудовищной. Ветер пробирал до костей, а снежинки, спускающиеся с серого неприветливого неба, оставляли едкие красные следы, попадая на открытый участок кожи. Элфи сравнивал их с укусами пчел. Неприятными и болезненными.

Не смотря на непогоду, альв вышел на крыльцо ресторации в одной рубашке и легких штанах, совсем не чувствуя холода. Он не был человеком, и даже близкое общение с представителями рода человеческого не умоляли егоособых навыков. С тех пор, как Элфи вернул свое волшебство, прошло ничтожное количество времени. Как существо долгоживущее, он предпочитал измерять свою жизнь в гердрадах: исчислении временных циклов Ареморики. И несколько лет пролетели для него, словно миг. Правда, миг тот был чудесен, ведь Элфи больше не умирал, и к нему вернулось прежнее могущество. Он не чувствовал холода, снова слышал голоса растений и мог воспользоваться их энергией, обратив ее в волшебство.

Все складывалось ровно так, как он задумывал.

В приподнятом настроении альв остановился на ступеньках, наслаждаясь диким морозным воздухом. Его фирменный лисий прищур окинул округу внимательным взглядом и остановился на темной фигуре, закутанной в алый плащ из парчи. Посреди заснеженного двора, фигура выглядела так, словно кто-то случайно закапал кровью белоснежное платье. Рядом с незнакомцем на земле распростерлось тело молодого мужчины. Его лицо было спрятано под широкими рукавами блузы. Он скорчился и не шевелился.

Элфи заподозрил неладное. И хотя не в его привычках было лезть в дела смертных (когда-то так и было, когда-то, до встречи с Этери), он решил, что не может пройти мимо.

— Я бы на вашем месте поспешил уйти, — сказал альв, отмечая, что фигура в плаще была слишком хрупкой и маленькой, чтобы принадлежать мужчине. — Если вы убили этого бедолагу, местные власти не скажут вам спасибо.

Его шутку не оценили. Элфи в приступе негодования щелкнул языком.

А потом фигура откинула капюшон, закрывающий большую часть ее лица и в тот же момент в голове Элфи все встало на свои места.

— Мне очень жаль, но я не могу, — тихо произнесла маленькая всадница.

На самом деле ее звали Фейт Келли. Когда-то давно Элфи шутки ради даровал ей силу противостоять любым врагам. Но его дар обернулся против девушки. Любое ее сражение приводило к смерти противника. Элфи знал, что Фейт страдала, а также помнил свои слова, сказанные в Приморском лесу.

“Я же сказал. Что-нибудь придумаю”.

Что-нибудь, что бы избавило девчушку от его чудовищного дара. Долгое время альв не мог понять Фейт. Она была такой маленькой и слабой, что без должной защиты скончалась бы еще тогда, в детстве, от рук деревенских мальчишек. Элфи проявил милосердие, не свойственное фейри. Он спас ей жизнь.Его дарбессчетное множество раз спасал ей жизнь.

Так почему же она несчастна?

— Он пытался тебя ограбить? — спросил альв, присаживаясь рядом с телом.

Элфи прижал два пальца к шее мужчине. Так и есть. Он мертв.

Маленькая всадница кивнула. Элфи, не поднимаясь с земли, запрокинул голову наверх, изучая ее бледное, как свежевыпавший снег, лицо. Малышка Фейт, бледная, храбрая овечка с волосами цвета раскаленной меди. Она могла ожесточится, показать зубки, стать настоящей воительницей, если бы ее сердце превратилось в черствый камень. Но она избрала иной путь. Осталась такой же слабой, хрупкой, с большими карими глазами.

“Нет. Что-то изменилось”, — вдруг отметил про себя Элфи.

Он не привык ошибаться в своих выводах. Однако чем дольше он смотрел на застывшее выражение лица маленькой всадницы, тем более ясно осознавал: она изменилась. Вопреки первому впечатлению, Фейт реагировала на смерть от своих рук иначе, чем три года назад. Она больше не плакала. Ее глаза словно превратились в два хрустальных шара, что с безразличием взирали на мертвое тело. Искусанные губы алели на бледном лице. Даже мороз не мог придать ему яркости своими искусственными красками.

Безразличие.

Одно из самых страшный человеческих чувств. Гораздо хуже печали и слез. Элфи отстраненно подумал, что лучше бы она плакала навзрыд, чем так безучастно смотрела на убитого.

Элфи выпрямился, простер руки над трупом, призывая из-под замерзшей земли корни растений. Земля слегка содрогнулась. Сквозь снег пробились ростки. Они нежно обвили тело, утаскивая его с собой под мягкую землю. Когда тело мужчины было погребено, земля вновь замерзла, и вскоре то место было припорошено новым слоем снега.

— Вот и все! — слишком жизнерадостно произнес Элфи. — Никто ничего не видел. Я буду нем, как могила.

Девчонка молчала. Она так и стояла с низко опущенной головой, выражая свое полное отсутствие.

— Так, — недовольно поморщился альв. — Иди-ка сюда.

Он положил ей руки на плечи, грубо разворачивая к себе. Затем взял пальцами ее подбородок, приподнял, вынуждая смотреть вверх. Ему в глаза.

— Что случилось с тобой, дитя?— в голосе Элфи появились журчащие нотки очарования. Они околдовывали девушку против ее воли.

Фейт не могла не ответить.

— Я… убила. Это случилось снова. Я чудовище, — ее голос дрожал, а в глазах впервые промелькнула грусть.

Элфи усмехнулся.

— В том нет твоей вины, маленькая всадница, — убежденно произнес он, — тебе просто не повезло встретить фейри. Если кого и нужно винить: вини меня. Как вы там меня называете? Мерзким отродьем Дану? Королем Падших? Я переживу, потому что в отличии от тебя,действительноявляюсь чудовищем.

Фейт вспыхнула. Она проявила волю, вырвавшись из крепкой хватки альва.

— Нет! — закричала она. — Все не так!

— Почему же? — Элфи с интересом склонил голову к плечу. Обычно, когда он использовал природное обаяние, оно действовало неукоснительно. С ним всегда соглашались, а маленькая всадница решила противостоять ему.

— Ты же хотел как лучше, — потерянно прошептала она. — Спас мне жизнь. А потом спас Иэна и Авалону. Ты не чудовище, Элфи. Ты очень хороший.

Эти слова подействовали на альва, как медленно отравляющий организм яд. Элфи грозно прищурился и стал надвигаться на девушку мягкой кошачьей походкой. Фейт попятилась.

— Хороший? — он произнес это слово с неприязнью. — То, что я сейчас нахожусь здесь и помогаю вам, вовсе не делает меня хорошим. Если ты так думаешь, то ты все такая же глупая идиотка. Ты стоишь над убитым человеком с потерянным личиком, страдаешь над тем, что пришлось замарать белые ручки, чтобы выжить. А что если я скажу тебе, маленькая всадница, что мне пришлось убить десятки и сотни тысяч людей, а иногда и существ пострашнее, чтобы заслужить свое право на жизнь? Не навязывай нечисти то, что ей не присуще. Моихорошиепоступки отнюдь не бескорыстны. И мне безразлична твоя человеческая доброта. Запомни это, наконец, и прекрати терзать себя душевными муками!

Когда Элфи договорил, то обнаружил, что склонился над девчонкой так низко, что мог разглядеть едва заметные веснушки на ее лице. Она прижимала руки к груди, глядя на него со смесью страха и недоверия. Возможно, он переборщил и высказался слишком жестко, но Элфи устал. Все вокруг начали воспринимать его как клубничную фею, творящую чудеса. Он не был феей и уж точно не былхорошим, как утверждала эта наглая девчонка.

Альв хотел вернуть себе лес и Верхние Сиды. Хотел, чтобы его народ перестал прятаться под землей, уподобившись гадким троллям.

Небрежным движением Элфи смахнул с ее плеча несколько снежинок.

— Предположим, — сказал он осторожно, чтобы не напугать ее еще больше, — я знаю, как избавить тебя от дара.

Маленькая всадница удивленно моргнула.