— Этери… — прошептала Авалона. — Он что-то сделал с Этери? Говори!
Она схватила его за поднятый воротник зимнего плаща.
— Я уже сказал, — на его лице появилось выражение крайнего недовольства. Он отцепил от себя девушку, отступив на шаг назад. — Мы оба готовы на многое ради защиты Этери Фэрнсби. Только в опасности вовсе не она, дорогуша.
Авалона нахмурилась.
— Не думал, что скажу это, но будь осторожна. Сегодня хьенд приходил в ресторацию вовсе не для того, чтобы угоститься чашечкой чая. Он искал тебя.
На негнущихся ногах всадница подошла к стене дома и привалилась к ней спиной. Холод кирпичной кладки врезался в поясницу и бедра.
— Он ненавидит меня.
Элфи отреагировал на ее заявление очередной улыбкой.
— О, моя дорогая всадница! Его чувства гораздо глубже банальной ненависти, — со знанием дела поведал альв. Его голос опустился до вкрадчивого шепота, словно он решил поведать Авалоне самую сокровенную тайну, — ведь он до сих пор в них не разобрался. Любовь и ненависть, — Элфи глубоко вдохнул морозный воздух, — что может быть слаще?
— Месть, — осенило всадницу, — Фонзи Баррад жаждет мести.
— А ты? Разве ты не хочешь того же? По его вине погибло очень много людей, включая твоего отца.
Авалона пронзила альва испепеляющим взглядом.
— Не смей, — с угрозой в голосе предупредила его хэлла.
— Почему ты не можешь узреть очевидное? Фонзи стал одним из тех, кто приложил руку к его смерти. Сейчас он служит империи. Вспомни, сколько боли причинила тебе Империя Сион, — альв плавно сделал несколько шагов, надвигаясь, словно разъяренный смерч. — Сломала тебя. Убила все живое. Ты всего на всего кукла, ведомая желанием защитить близких и убить их врагов. В тебе нет ничего человеческого.
— Заткнись! Я не хочу этого слышать! — Авалона, дрожа от холода, вжалась в стену.
Элфи навис над ней. Глубина его черных глаз завораживала, Авалона не могла отвести взгляд.
— Что ты почувствовала, когда узнала, что это Фонзи, старый добрый Фонзи, твой верный товарищ и друг, отравил воду? Он предал тебя, потому что не смог простить твою маленькую шпионскую миссию? Или потому, что ты не ответила на его чувства?
— Откуда…
— … я знаю? Дорогая, я прожил на этой земле слишком долго. Тебе и не снилось, с чем мне приходилось сталкиваться. А у вас, людей, все написано на лице. Правда, есть среди нас те, кто умеет справляться со своими эмоциями. Ты не умеешь. Скажи, сколько дней ты провела в отчаянии, скорбя о погибших родителях? — Авалона закрыла уши, не хотела слушать проклятого альва. Но его голос отчетливо звучал в ее голове. — Сколько месяцев просыпалась от кошмаров, в которых задыхалась дымом в огне? Это он виноват в том, что ты пустилась в бега. Фонзи Баррад — причина всех твоих несчастий!
— Хватит!
— Что теперь ты чувствуешь, Авалона? Когда увидела его вновь?
Всадница тяжело дышала. Ясно как день, что он хочет услышать. Она отняла руки от головы и, несмотря на внутреннюю дрожь, наклонилась к Элфи.
— Ты пытаешься манипулировать мной. У тебя не получится.
В глазах альва полыхнул гнев.
— Ты должна чувствовать к нему ненависть. Глупая ты девчонка! Завтрашний бал, единственный шанс забрать копье. Твои эмоции должны быть сильны, как никогда. Они помогут тебе сделать это. Как ты не понимаешь?
— Зачем тебе это? — перебила его всадница. — Копье избавит меня, Иэна, Фейт и Кевина от уз с Черным Легионом. Чародейки заберут реликвию Создательницы. Для тебя нет никакой выгоды, а король Сид никогда не делает что-то запросто так. Что ты задумал?
Элфи не спешил с ответом. Казалось, он раздумывает, подбирает правильные слова, чтобы не выдать слишком многое. В конце концов он сказал:
— Вы вчетвером будите поддержкой Этери, когда меня не окажется рядом. Вы нужны ей свободными. Но ты правильно рассуждаешь, девочка. Я не стану тратить время впустую. А мы уже достаточно долго здесь стоим. И так, Фонзи Баррад.
— Ты ошибся, альв, — покачала головой хэлла. — Во мне нет ни капли ненависти к нему. Но это не значит, что у меня нет других сильных чувств.
Она положила руку Элфи на плечо, осторожно отодвигая его в сторону. Тонкий плащ не защищал от лютого мороза. Еще немного и Авалона превратиться в снежный цветок, спрятанный под толстым слоем льда.
— Да? — со скепсисом протянул он. Элфи явно ей не верил. — Просвети меня. Не любовь и не ненависть. Точно не обожание и одержимость. Что же ты чувствуешь к хьенду?
Ее губы едва шевелились, но она все же нашла в себе силы улыбнуться. Элфи хотел заставить ее возненавидеть Фонзи. У него ничего не вышло. Просто альв не знал, что единственным чувством, которое она испытала к Фонзи по прошествию трех лет, стало…
— Презрение.
Элфи
Огонь настольной свечи дрогнул и потух. Альв, держа в руке второй подсвечник, не глядя, вытянул руку, заставив фитиль вспыхнуть еще более ярким пламенем. В личных комнатах Элфи было душно. Двери плотно закрыты на засовы, окна зашторены. Ни одна душа не должна проникнуть в помещение, пока Элфи творит волшебство.
Небрежным движением он достал из кармана мантии шесть амулетов и бросил их на стол. Прежде чем уйти, Авалона отдала ему утонченную работу алхимика Лейна Эверт. Элфи оставалось догадываться, где хэлле удалось с ним пересечься. Впрочем, это не имело значения. У него есть все необходимое.
В каменной пиале догорала полынь, растертый в порошок корень тысячелистника и гниющие ягоды шао. Комната наполнилась резким ароматом гари и полевых трав. Элфи повел плечами, сбрасывая плащ на пол, прикрыл глаза и простер над амулетами руки. С его пальцев сорвалось шесть золотых нитей, соединяющих камни воедино. В помещении стало так тихо, словно все звуки в мгновение ока перестали существовать. Воздух сгустился, став плотным, как камень. Очень медленно амулеты взлетели вверх, а затем вспыхнули бледно-лиловым сиянием.
Когда альв открыл глаза, амулеты уже лежали на столе. Их все так же обволакивала лиловая дымка.
— Красивая магия, — донесся до Элфи глубокий женский голос. — Запрещенная. Где ты достал ягоды шао?
Элфи оторвался от созерцания камней. Посреди помещения стояла одна из прекраснейших женщин во всей Ареморике. Вот только человеком она не была. В рыжих волосах, достающих ей до поясницы, пробегали маленькие огненные саламандры. Губы чернее золы изогнулись в мягкой улыбке. Глаза с вертикальным зрачком не скрывали ее принадлежности к чародеям.
Чародейка носила необычное платье. Глубокого синего оттенка, сравнимого разве что с ягодами спелой черники, а рукава были столь широки, что напоминали крылья бабочки. Расшитые черным бисером, они делали платье поистине волшебным. Элфи знал, что на спине платья есть прорези, ведь хэлла была не только человеком, но и феей.
— А я уже заждался, Ная, — альв широко улыбнулся гостье. — И да, ты абсолютно права. Последний раз шао видели на окраине Приморского леса, к югу от Речного залива, сто пятьдесят лет назад. Если мы берем человеческое летоисчисление. Их видели до того, как там появился я. Как тебе работа?
Чародейка, чье полное имя Наяна, подплыла к столу, воззрившись на волшебные амулеты. А после действий Элфи они без сомнений стали волшебными.
— Очень хорошо. Я бы поправила амплитуду. Сорок один градус северной широты от Скалистых гор, — протянув руку, она шевельнула пальцами, и свечение из лилового стало перламутровым.
— Уместное замечание. Благодарю, — покивал головой Элфи. — Присядешь?
Они удобно расположились в креслах рядом с камином. Маленькая саламандра в волосах чародейки перебралась к ней на плечо, а потом непринужденно прыгнула на сухие поленья в камине. В миг разгорелся яркий огонь. И без того душная комната превратилась в пекло. Но ни Элфи, ни его гостью жара не заботила.
С помощью чар Элфи перенес из кухни крепко заваренный в чайнике смородиновый чай и две фарфоровые чашки из личного сервиза Моро. Разливая чай, альв обманчиво мягким тоном спросил:
