Глаза всадника широко распахнулись, а губы попытались что-то сказать, прежде чем страж вывернул его руку в противоположную сторону. Хэлл попытался закричать, но Авалона не дала ему этого сделать, закрыв его рот цепью. Второй всадник бросился на перехват, но наткнулся лишь на еще одного стражника, который быстро оставил его без сознания.

Первый всадник отключился от болевого шока. Его тело безвольно упало на каменные плиты.

— Хорошая работа, — похвалила их Авалона, прекрасно зная, кто скрывается под доспехами.

Иэн не отреагировал, а Кевин, сняв шлем, обворожительно ей улыбнулся. В любой системе всегда есть брешь. Хэлла обожала находить дыры в системе безопасности, которую с таким трудом возводила империя. Не зря она столько лет провела в Часовых Городках. Она изучила множество книг и чертежей.

Это было даже слишком легко.

— Уходите, — голос хьенда Кадогана разнесся по всему помещению.

— Не думай, что мы пришли спасти тебя, — повернулся к нему Иэн. Он так и не снял шлем, отчего в разрезе были видны лишь черные глаза. — Нам нужна информация. Но Авалона настояла на том, чтобы освободить тебя. Спорить с ней — себе дороже.

Он освободил хэллу от оков и передал ей ключи от камеры.

— Зачем ты это делаешь? — усталым голосом спросил Авалону Хагалаз, когда она вставила ключ в замочную скважину. — Я уничтожил тебя. Убил. А ты все равно спасаешь мне жизнь.

Ключ в замочной скважине замер. Хэлла подняла голову, внимательно рассматривая мужчину. За те два года, что он провел в Кейтонской тюрьме, хэлл сильно постарел. В некогда темных волосах на висках серебрилась перламутровыми нитями седина. Под глазами залегли тени, лицо осунулось. Он выглядел не таким сильным и жестоким, как тогда, в Часовых Городках, когда она увидела его впервые.

Сейчас перед ней стоял совсем другой человек. Не хьенд Кадоган, предводитель первой армии императора, а обычный мужчина.

Да, он пытался ее уничтожить. Он почти ее убил. Но Авалона не могла возненавидеть учителя, как бы не пыталась. Слишком много лет им восхищалась. Можно ли разочароваться в человеке в один миг? Запросто. Авалона сделала бы это, поступи Хагалаз иначе. Его верность своим принципам не смогла спасти ему жизнь. Зато верность Авалоны спасет.

И даже если ей больно, она стерпит. Просто потому, что так правильно.

— Пора на свободу, хьенд Кадоган.

Решетка распахнулась. Авалона отошла, чтобы дать хэллу пройти. Но не успел он сделать и шага, как послышались громкие голоса. Со всех сторон сбежались всадники. Их окружили в один миг. Иэна схватили четверо, еще трое силой удерживали Кевина. Авалона пыталась отбиваться, но тщетно.

“Это не входило в план”, — промелькнула отрешенная мысль в голове хэллы, прежде чем ее схватили.

Целый взвод всадников. Им не выстоять, не сразиться. Заведомый проигрыш не порадовал. Что же делать? Думай, Авалона.

Но как можно нормально думать, когда тебя почти полностью обездвижили?

— Проклятье! — прошипела она.

И когда Авалона уже была готова расстаться со свободой, всадники расступились, а вперед вышла женщина с пронзительными небесно-голубыми глазами. Сердце в груди Авалоны сделало кульбит. Она сглотнула ком, вставший поперек горла. Ей это снится или посреди помещения действительно стоит Лилит Пендрагон?

Женщина изменилась с их последней встречи, но Авалона обратила внимание не на это. Лилит напомнила ей о забытом прошлом. О светлой улыбке девушки, которую всадница поклялась защищать.

“Что здесь делает настоящая Лилит?”, — захотелось крикнуть хэлле. Но вместо крика из ее голоса вырвался беспомощный хрип и стон, полный боли. Ей в шею что-то вкололи. Мир перед глазами начал размываться. Последнее, что услышала Авалона, были слова всадника и ответ принцессы:

— А с этим что делать?

— Возьмем с собой.

Лилит никогда бы не подумала, что снова испытает чувство страха перед неизведанным. Первый раз это случилось в Хоу-Хэле, когда она очнулась под толстым слоем ледяной воды. Тогда ей помогли выбраться на берег, и ее жизнь сложилась не так плохо, как можно было предположить.

Всего одно мгновение. Она оказалась беспомощной. В голове ничего, кроме собственного имени, на обрубке пальца кольцо, а в складках юбки — лист пергамента. Вот и все, с чем пришла Лилит в новый мир. Тогда она еще не знала, что он станет для нее новым. Она ничего не знала.

Всего одно мгновение перед тем, как оказаться в солнечном теплом лесу. Снова ощутить в голове страх непонимания. Странно, но в том лесу ей будто бы стало легче дышать. Ее не преследовали навязчивые мысли. Женщина быстро позабыла о привычке записывать в дневник все, что с ней происходит. Впервые за двадцать пять лет она могла вздохнуть спокойно, хотя страх все еще скребся когтями с внутренней стороны сердца.

Лилит бы не выжила без Эллиота. Она очень хорошо это понимала. Но сколько эмоций она пережила, когда увидела его! Именно на это лицо она так часто смотрела в своем кабинете. Маленький фрагмент ее прошлого воплотился в реальность. Все казалось таким сюрреалистичным, но в то же время правильным.

Оказалось, на фотокарточке был изображен не Эллиот Моро, а человек с именем Тэйн. Его младший брат и настоящий отец Этери. Как бы Лилит не пыталась, она так и не смогла его вспомнить. События того дня были несколько туманными.

Зато она вспомнила все остальное и этого ей вполне хватало.

Когда всадников погрузили в сон, женщина велела по-тихому вывезти их из графства, а сама отправилась на этаж ниже. Там располагался переход, соединяющий все четыре сектора и за счет которого Кейтонская тюрьма превратилась в ровный квадрат. Благодаря Эллиоту, Лилит обладала специальным разрешением и могла беспрепятственно перемещаться по тюрьме. Ее не останавливали, даже не интересовались личностью. Не трудно догадаться, куда лежали ее путь.

Красный сектор сильно отличался от остальных строений тюрьмы. На каждом этаже располагалась одна застекленная камера. Большой куб посреди помещения, внутри которого и находился преступник. Лилит поднялась на верхний этаж и замерла на входе.

Внутри камеры на чистом стерильном полу, прислонившись спиной к стеклу, сидел мужчина. Золотые волосы отросли ниже плеч, светлая борода выглядела неаккуратно, а глаза поблекли. Он был одет в самую простую серую одежду заключенного. Штаны из неприятной для тела ткани и рубашка. Мужчина не обратил внимания на ее появление. Его веки были полуприкрыты.

Лилит подошла ближе, встав почти вплотную к стеклу. Он не реагировал. Тогда женщина ударила кулаком по стене, чтобы он услышал плотный звук.

Это помогло.

Мужчина поднял голову, и их взгляды встретились.

— Дочь, — прочитала она по губам.

Нет. Так не пойдет. Она должна слышать каждое его слово. Достав связку ключей, которую люди Эллиота одолжили у графа Мелори, Лилит отперла невидимую дверь и вошла внутрь.

Артур Пендрагон встал, пошатываясь и держась ь за стену. Кажется, его почти не кормят. В тюрьме нет такой роскоши, к которой он привык в своем замке. Его глаза немного прояснились. Он смотрела на нее, как на последнюю надежду.

Зря.

— Это правда ты? — глухо спросил Артур.

— Я.

— Ты пришла забрать меня?

Лилит молчала. Он и без ее слов понял, какой будет ответ. Мужчина горько усмехнулся и схватился за живот. Его лицо исказила судорога боли.

— Зачем ты пришла, дочка?

И вновь молчание. От Лилит веяло холодной, скопившейся за все эти годы яростью. Он спрашивает, зачем она пришла? Разве ответ не очевиден?

— Я очень рад, что смог увидеть тебя снова, — сказал Артур Пендрагон, разгадав ее намерения. — Даже так. В таких обстоятельствах. Я очень тебя люблю.

— Не лги, — холодно процедила женщина. — Хотя бы сейчас не лги мне. Ты не способен на любовь. Всю свою жизнь ты любил только себя.

— Это не так…

— Ты лицемерен. Жалок. Эгоистичен. Ты мне омерзителен. Я не верю ни единому твоему слову.