— Нет, — выдохнула хэлла, сползая вниз.

Она не хотела слышать в голове его голос. Слишком больно. Но обрывки фраз продолжали возникать в ее голове. Авалона видела лицо Фонзи, такое четкое, словно он стоял перед ней.

“Ты ничуть не изменилась. Личина новая, фокусы старые… Я потерял всех, кто мне был дорог…У меня не было выбора!”

Авалона не могла больше этого выдержать. Она закрыла лицо руками и заплакала. Впервые в жизни она плакала, потому что не смогла вынести боли.

Ferrita ve — пер. Ласточка моя (северное Приморское наречие, используется редко)

Этери пришла в себя не сразу. Ей понадобилось несколько минут, чтобы тело перестало скручивать болезненной судорогой. Она открыла глаза и случайно стукнулась головой об ствол дерева. С веток посыпался снег. Он припорошил холодным пеплом ее темные волосы и подол платья.

Опять! Она снова в заснеженном лесу, в легком платье, совершенно одна. В прошлый раз рядом хотя бы был шэнг. Элиаш отнес ее к Сидам, да и Бальфур летал неподалеку. В этот раз в темной чаще леса не было никого, кроме нее. Как она сюда вообще попала? Опять проделки Элфи?

Осознав, что, сидя в сугробе, она лишь ускорит свое превращение в ледышку, Этери поднялась. Вокруг хоть глаз выколи. Не видно ничего, кроме корявых очертаний деревьев. Она обхватила себя за плечи.

Пошел снег. Сначала белоснежная завеса спокойно и равномерно засыпала лес, но вскоре поднялся ветер. Этери задрожала от холода. Нужно найти выход, иначе она быстро окоченеет и останется здесь лежать до тех пор, пока не умрет.

Но куда же ей пойти? Куда не посмотри — непроглядная тьма. И ничего, что бы напоминало убежище.

Стоило ей об этом подумать, как впереди зажегся какой-то свет. Слабый, бледно-голубой. Этого хватило, чтобы Этери определила его как свой ориентир. Интересно, что это? Свечение в глубокой лесной чаще вряд ли хороший знак.

Девушка вышла на небольшую поляну. Летом она, должно быть, выглядит прекрасно. Из-под земли пробиваются стебли цветов и, расцветая, они раскрашивают мрачный лес, словно неровные мазки пастели. Сейчас же, зимней холодной ночью это был безжизненный заснеженный участок земли. Несколько серых булыжников и пней — вот и все, что на ней было.

Свет, который Этери увидела, исходил от большого камня. Совсем слабый, того и гляди погаснет. Она подошла ближе и замерла, не в силах отвести взгляд. На камне сидел мужчина. Очертания его фигуры светились, а сквозь него можно было разглядеть тени, отбрасываемые деревьями от света луны. Этери не смогла бы сказать, какого цвета у него волосы или глаза. Она видела его полупрозрачным. Видела острый выделяющийся подбородок, впалые скулы и шрам, пересекающий его глаз. Он был одет в свободную рубашку с широкими рукавами, верхние пуговицы были небрежно расстегнуты. Широкие бесформенные штаны и странного покроя плащ, наброшенный на плечи. Короткие волосы уложены назад, открывая широкий лоб.

Этери смотрела на призрачного мужчину, а он посмотрел на нее.

— Ты видишь меня, — он не спрашивал. Утверждал очевидный факт.

В его голосе не было эмоций… Ни единой. Он словно эхом разносился в ее голове, тихий, как шелест летней молодой листвы по ветру. Он напоминал гул из глубин океана. Крик о помощи похороненного заживо…

— Да.

Лицо мужчины осталось непроницаемо. Этери судорожно выдохнула. О боги! Да он даже не моргал! Он просто смотрел, и его взгляд до безумия пугал.

— Тебе не холодно?

Этери вздрогнула, пытаясь успокоить разбушевавшиеся мысли.

— В тонком платье зимой не слишком тепло, — объяснил он.

— А… — она так и не нашла, что на это ответить. Зато имела про запас сотню вопросов. — Я ничего не понимаю. Где я нахожусь? Это ты меня сюда перенес? И… дьявол, — выругалась Этери. — Кто ты такой?!

— Ты находишься в Терновом лесу. Можешь звать меня Эдди, — после этих слов его полупрозрачное тело засветилось чуть ярче. — И нет, я не похищал тебя, потому что мертв.

Его голос был настолько спокойным, словно он рассуждал вовсе не о смерти, а о любви к ежевичному джему.

— Не могу сказать точно, почему ты меня видишь, но во время Йоля я становлюсь сильнее. Может быть, поэтому. А может быть, потому, что ты видящая.

— Откуда тебе об этом известно?! — стуча зубами от холода, спросила Этери.

— Я же умер, — ответил он. — И если мне недоступен вечный покой и полная красок жизнь, единственным развлечением остается наблюдение за смертными. И остальными.

— Значит, ты душа, которая не обрела покой? — негромко спросила девушка. — Призрак?

— Я не знаю. Чаще всего я существую в виде бесплотного дыма. Он не виден никому из ныне живущих. Только четыре раза в год я обретаю более менее человеческую форму. Но меня все равно не видят, — произнес Эдди, и его голос эхом пронесся в голове Этери.

Ну ладно. Это вовсе не так странно. Всего лишь призрак давно умершего человек появился в лесу, чтобы с ней поговорить. На миг Этери решила, что у нее галлюцинации. Что она не приходила в сознание слишком долго, а когда очнулась, то ее рассудок помутился от холода.

Но ведь это было не так. Она находилась в Ареморике, мире волшебства и загадок. Если она и сошла с ума, то очень давно. А Эдди, не смотря на всю безэмоциональность, кажется приятным.

— Я могу как-то… — она замялась, подбирая нужное слово, — помочь тебе?

Тело призрака вспыхнуло ярким голубоватым свечением, а затем снова погасло. Этери поняла, что свет, исходящий от него, и служит ему эмоциями.

— Я так не думаю. Зато могу предложить свою помощь тебе. Еще немного, и ты превратишься в сосульку, — сказал Эдди, спрыгивая с камня в снег. — Полагаю, что ты должна была переместиться в дом трех чародеек — Черный Легион, но вместо этого из-за неудачного заклятия оказалась здесь. Я могу проводить тебя, Этери.

— Он знает мое имя, — пробормотала девушка себе под нос.

— Знаю. Я много чего знаю. Ты можешь поспрашивать меня, пока мы идем к дому.

Минуту Этери рассуждала, насколько безопасно идти за мертвым духом, а потом махнула рукой и двинулась следом за Эдди. Хуже все равно не будет. Она заблудилась и совсем скоро перестанет чувствовать ступни. Ноги уже отказывались передвигаться, но Этери упрямо шагала по сугробам.

— Так ты… оживаешь всего четыре раза в год? — спросила она, растирая свои плечи покрасневшими пальцами рук. Щеки щипал колючий ветер, а на ресницах застыл иней.

— Обретаю человеческую форму, — поправил Эдди. Он пытался идти как человек, однако на самом деле просто проходил сквозь снег, а иногда и деревья. — Во время четырех сезонных праздников я становлюсь виден. Сегодня ночь Йоля — празднование середины зимы среди людей. Я… не знаю, отмечают ли его до сих пор, потому что редко наблюдаю за людьми.

— А за кем ты наблюдаешь? — поборов внутреннюю дрожь, спросила Этери.

Эдди решил промолчать.

— Ладно, — она выдохнула облачко белого дыма. Повеяло свежестью ледников и холодом. — Ты ответишь на любой мой вопрос?

— Постараюсь, — сказал Эдди, пролетая над поваленным деревом, через которое Этери пришлось перелезать.

— Как ты умер?

Призрак замер. Очертания фигуры засияли ярче.

— Меня убили.

— Если тебя убили, почему ты не обрел покой? Души людей перерождаются, — произнесла Этери, вспомнив, о чем говорил Элфи в Кровавом лесу.

— Думаю, дело в этом.

Он остановился, повернулся к ней спиной и указал свою на шею. Чернильный узор показался Этери знакомым. Полый ромб, края которого обвивали листья и цветы, а внутри значилась до боли знакомая надпись.

— Дьявол! — ошарашенно пробормотала она, закатывая рукав платья. Получилось не с первого раза. Ее пальцы сильно дрожали.

Эдди с интересом взглянул на узор.

— Элфи сказал, что это метка духовной связи. Она связала мою душу с чьей-то другой…

— И ты думаешь, что связана со мной? — спросил мужчина. — Прости, придется тебя разочаровать, но все не так. Видишь? Они немного разные. Я был связан много лет назад, когда только зарождалось волшебство и чары. Твоя метка связала не только душу, но и твое тело. Это, — он указал на вязь из незнакомых символов, — язык ши, жителей холмов. Дословно звучит так: “Juv rttel. Fet asser lu mortina gr te ymopel”, — Эдди словно пропел эти строчки низким утробным голосом. — Навеки связан. На жизнь и смерть с тобою обречен.