Официантка провела их по парадной лестнице, свернула в широкий, хорошо освещенный коридор и остановилась рядом с дверью из светлого дерева. Связкой ключей она отперла замок и коротко поклонилась:

— Приятного вечера, ваша светлость.

Охранники замерли по двум сторонам от двери. Граф пропустил вперед даму, уже чувствуя, насколько хорош будет этот вечер.

В гостиничном номере царил приятный полумрак. Все, что Уильяму удалось разглядеть — это огромную кровать с балдахином да софу рядом. Он снял сюртук, бросил на софу и закатал рукава белоснежной рубашки.

Что делала баронесса, его мало волновало. Гораздо больше заботило, что она будет делать в постели. Ухмыльнувшись своим мыслям, граф повернулся.

— Еще шаг, и я покромсаю тебя на мелкие кусочки.

Леди Кассия приставила острый кинжал с металлической ручкой к его горлу. От страха граф сглотнул, его кадык дернулся, а кинжал рассек кожу. Он медленно поднял руки. Баронесса окатила его холодной волной презрения. Во имя всех богов, кто она такая?

— Что вам нужно? — граф Меллори все же нашел в себе силы заговорить. — Деньги? Они у меня есть только в родовом поместье.

В темноте сложно было рассмотреть быструю смену эмоций на ее лице, но то, как баронесса закатила глаза, он увидел отчетливо.

— Не дергайся, — сказала она, медленно опуская руку с кинжалом вниз.

Вот его шанс!

— Охрана! — закричал мужчина, отскакивая назад. Запнувшись об софу, он упал на ковер, неловко взмахнув руками.

Дверь открылась, и в номере, наконец, появилось двое охранников.

— За что я вам плачу? — покраснев от гнева, крикнул граф. — Схватите мерзавку!

Но охрана даже не шевельнулась.

— Вы глухие?! — рявкнул он.

Охранник, что был шире в плечах, дерзко усмехнулся.

— А ты тупой. У всех свои недостатки.

Из-за его спины выглянула маленькая официантка. Она едва сдерживала смех. Граф Меллори слишком поздно понял, что его загнали в ловушку. Леди Кассия, если это действительно была она, наняла головорезов и подкупила официантку, чтобы его обчистить. Поступок, недостойный леди из высшего общества.

Но баронесса даже не улыбнулась. Она крутила кинжал в пальцах столь профессионально, что Уильям впервые отвлекся не на ее декольте.

— Вставай, — приказала она.

Графу Меллори пришлось подчинится.

— Что вам надо? — глухим от страха голосом запричитал он. — Я ничего не знаю. Не убивайте меня, пожалуйста.

— Мы подумаем над твоим предложением, — снова встрял улыбчивый охранник. А затем, оскалился так что у графа подкосились ноги.

— Видишь бумагу и карандаш на столе? — кивнула баронесса в сторону дальнего угла. — Ты начертишь план Кейтонской тюрьмы и план нового дворца. Не сделаешь это — умрешь, — равнодушным голосом произнесла она. Уильям затрясся от страха еще больше, по виску скатилась капля пота. — У тебя час.

— Но лед-д-и, — заикаясь, посмел возразить граф, — я был во дворце всего трижды, я не знаю, как он устроен.

— Нас устроит даже часть того, что ты знаешь, — низким бархатным голосом сказал второй охранник. До этого момента он лишь гипнотизировал их взглядом, сложив руки на груди.

Больше вопросов граф не задавал. Он отошел к столу и стал схематично зарисовывать чертежи, которые сохранились в его памяти. К счастью, строительство тюрьмы он контролировал лично и знал каждую деталь и каждый угол.

Спустя полчаса мужчина закончил с планом Кейтонской тюрьмы и искоса взглянул на баронессу. Она стояла в окружении его бывших охранников и официантки. Серьезная, собранная, беспощадная. В голову графа Меллори закралась мысль, что где-то раньше он видел этот взгляд. Вот только он никак не мог вспомнить где. Лица охранников и девчонки теперь тоже начали казаться знакомыми.

Где же он мог их видеть?

Понимая, что время поджимает, Уильям принялся чертить. Все, что знал. Внутреннее строение залов, коридоров, этажей. Все, что мог вспомнить.

Ему удалось уложиться в срок. Девчонка-официантка забрала бумаги, передавая их баронессе. Леди Кассия придирчиво осмотрела чертежи и скупо кивнула.

Граф уже было радостно подумал, что может быть свободен, но нет. Все с той же улыбкой охранник привязал его к кровати, напоследок похлопав по щеке.

— Думаю, это научит вас манерам, ваше сиятельство, — издевательски протянул он.

Они вышли из номера. Только леди Даори задержалась.

— Никакое письмо вам не приходило, — она говорила таким тоном, словно отслеживала его корреспонденцию более десяти лет, — Его Высочество не так глуп, чтобы держать при себе такого идиота, как вы, граф Меллори. Но если вам по счастливой случайности все же удастся выбить для себя аудиенцию, передайте ему мои слова: Черный Легион уже близко, а Его Высочество Хейден Вардан, герцог Найвильский, надолго в Приморском королевстве не задержится.

Леди вышла, оставляя Уильяма в одиночестве.

— О боги… — прошептал пораженный граф.

Эта ночь далась Этери с трудом. Она так и не смогла сомкнуть глаз. Все ее мысли вертелись вокруг слов Элфи. Было глупо надеяться, что после трех лет отсутствия все останется так, как было прежде. Королевства больше нет. На его месте теперь находится герцогство Найвиль, которое входит в состав Империи Сион. Этери пыталась выяснить у Элфи все детали, но он отделался от нее несколькими базовыми фразами.

Герцогством правит младший сын императора, Его Высочество принц Вардан совместно с Астровым Советом. Люди бывшего Приморского Королевства восприняли новость о присоединении к империи спокойно. Этери предполагала, что все из-за проклятых фейри. То, что она видела в Карлеоне, когда прибыла туда с Авалоной, Иэном и Элфи, явно повторялось из года в год. Альвы безнаказанно убивали тех, кто был неспособен выполнить свою часть уговора заключенной сделки, а мелкая нечисть вроде пикси развлекались, заставляя людей творить ужасные вещи. Понятно, что люди терпели это только потому, что боялись пойти против армии рыцарей Артура. И не последнюю роль рождения их страха сыграл эшафот, возвышающийся в центре города. Показательные казни довольно быстро устраняли внезапные мятежи.

После захвата империей земель люди с радостью позволили всадникам культа Морриган и Алой Инквизиции порешать всех их обидчиков. Включая Короля Артура. Уверенности в его смерти у Этери не было. Просто она не верила, что император мог смиловаться и сохранить ее деду жизнь.

Жалости к Артуру девушка не испытывала. Когда в ней просыпалась человечность, в голове вспыхивали яркими огнями воспоминания о том, что он посмел сотворить с Еленой. И тянущая сердце жалость пропадала в миг.

— А что случилось с теми, кто был во дворце? — спросила она, прежде чем скрыться в выделенных ей покоях.

— Верхние этажи обрушились после взрыва, — Элфи, не желая говорить об этом, поморщился, — вас ведь тоже придавило камнями. Ты спаслась благодаря мне. Всадникам тоже повезло. Остальные мертвы.

— Значит Елена и отец Авалоны…

— Все.

— Я помню, как на меня летели обломки, — стараясь сдержать дрожь в голосе, сказала Этери, — мы тоже должны были умереть. Мгновенно.

— Я же сказал, — усмехнулся Элфи, — слава мне.

Больше Этери ни о чем его не спрашивала.

Она поднялась с мягкой постели. Комната, которую ей выделил Элфи Серокрылый, мало чем отличалась от наполненных роскошью покоев во дворце. Несколько комнат: спальня, гостиная, купальня. Сдержанные светлые тона. Этери не покидало чувство, что все это ненастоящее. Не только покои, но и она сама. Словно она превратилась в куклу. Эмоции куда-то пропали, весь спектр исчез. Она больше не ощущала боль от осознания, сколько пролетело лет, не чувствовала жажды крови и нежности в сердце больше не чувствовала. То ли по велению Элфи, то ли из собственных соображений, она последовала его совету и заморозила сердце.

Вернее, не совсем сердце. Когда она была маленькой, Джон часто повторял, что миром правит любовь. Он представлял, что любовь — это сосуд, будь то красивая ажурная ваза или простой кувшин. Этот сосуд мы наполняем в течении жизни своими чувствами: нежностью, заботой, влечением, страстью, добротой. Абсолютно всем. Иногда эти чувства могут быть не такими солнечными и теплыми. Ревность, боль, страх. Но любовь не перестает от этого быть менее прекрасной.