— Понимаю, — кивнул он. — Семьей нам никогда не стать. Но я помог Лилит, потому что чувствовал ответственность за младшего брата и его поступки. Также как и помогу тебе, если ты этого захочешь.

— Как вы встретили мою мать? — девушка пропустила мимо ушей его слова о помощи.

— Случайно.

Мужчина откинулся на спинку кресла, методично барабаня пальцами по подлокотнику.

— Ты знаешь, чем я занимаюсь?

— Воровством.

Эллиот не смог сдержать усмешки. Слишком прямо, слишком категорично. Но ему нравилась ее прямолинейность.

— Можно и так сказать. Я перепродаю ценные вещи. Три года назад мне пришлось покинуть Карелон и вместе со своими людьми отправится в соседний город. Нужно было подписать несколько бумаг. Не буду утомлять тебя скучными рассказами, перейду сразу к делу. Мы нашли ее в лесу. Она появилась перед повозкой, напугала лошадей и кучера, а потом чуть не перерезала моему человеку горло ржавым гвоздем. И где только нашла? — задумчиво пробормотал он. — Я узнал ее не сразу. Все же с пропажи принцессы прошло много лет. Каюсь, ее ждала бы жестокая расплата, если бы я ее не признал. После этого она отправилась вместе с нами. Я забрал ее с собой.

— Вы вернули ей память?

— Пришлось потрудиться, прежде чем Лилит хотя бы что-то вспомнила. Огромное количество книг, газет и нервов. Моих. Не вспомнила она только моего брата. Это и не удивительно. Они виделись единожды.

— Понятно.

В помещении сгустилась тишина. Этери не отрывала взгляда от окна. Вид из кабинета Эллиота как раз выходил на проспект Алой Розы и часовню Пресвятой Морриган. Часовня стала священной в Утере, как и городская ратуша, в которой часто проводили казни.

Эллиот Моро смотрел на Этери Фэрнсби, взрослую девушку, что имела к нему непосредственное отношение, и не мог понять, почему она такая спокойная. Она словно превратилась в ледяную фигуру, застывшее изваяние. Когда он встретил Лилит, она была такой же. Даже напуганная до смерти женщина оставалась спокойной, сосредоточенной. Да, Этери далеко не Лилит Пендрагон. В них много общего и столько же различий. Эллиот быстро разгадал, что ее спокойствие — всего лишь маска. Она заставляет себя оставаться спокойной, в то время как в ее сердце пылает пламя. Но почему оно не показывается наружу?

— Можете оставаться с альвом здесь столько, сколько нужно, — сказал мужчина, стараясь перетянуть ее внимание на себя. — Весь второй этаж ресторации — гостевые комнаты. Я сделаю так, что на время посетителей не будет.

Этери перевела на него отрешенный взгляд и кивнула. Забрав со стола лист пергамента, она развернулась, желая покинуть кабинет.

— Подожди, — неожиданно для себя остановил ее Эллиот. — Ты бы хотела увидеть его?

— Кого? — не поворачиваясь спросила она.

— Тэйна. Твоего отца.

— У меня есть отец, — девушка развернулась так стремительно, что ее волосы подхватил невидимый вихрь. — Его имя Джон Фэрнсби. А вашего брата я не знаю и знать не хочу.

Эллиот покачал головой.

— Правильно мыслишь. Он может быть давно мертв. Да и не думаю, что он бы тебе понравился.

— Мне все равно. Я никогда не интересовалась настоящей личностью отца, потому что в моей жизни был человек, который меня любил.

Она распахнула дверь и вылетела из кабинета, оставив после себя лишь странный сладкий аромат апельсинов.

— Апельсины зимой? — глядя на дверь, задумчиво спросил Эллиот. А затем прикрыл глаза, улыбнувшись. — Все же у нее красивое имя.

Снежинки путались в темных волосах хэллы. Ее губы посинели от холода, а оголенный ступни, напротив, стали ярко-красными, ступая по искрящимися сотнями иголок снегу. Она была одета в самую простую легкую тунику из хлопка. Руки за ее спиной обездвиживали кандалы. Может, для каких-нибудь аристократов оковы из железа и были тяжелой ношей, но не для Авалоны, что привыкла повсюду и всегда носить на поясе ножны с мечом. Сейчас она была безоружна. У нее с собой нет ничего, кроме гордости и мимолетной досады.

Двое всадников, что держали цепь кандалов, шли перед ней. Цепь опасно натянулась, когда девушка попыталась рассмотреть каменную стену Кейтонской тюрьмы. В бойницах находились всадники, готовые в любую минуту пронзить ее сердце стрелой.

— Шевелись! — грубо бросил хэлл, с силой натягивая цепь.

Авалоне не понравился его тон, но она оказалась загнана в ловушку. Глупо было полагать, что они смогут скрываться вечно. Черный Легион — слишком приметная организация для того, чтобы затаится. Все это время они четко следовали приказам трех чародеек, но это не мешало им разрабатывать собственный план.

И все бы ничего, но…

Ворота распахнулись. Авалона успела досконально изучить план тюрьмы, который любезно начертил дрожащей рукой граф Мелори.

Тюрьма состояла из четырех секторов. Белый — тюрьма общего заключения для воров, взяточников и других мелкий преступников. Синий сектор был отдан волшебной нечисти. Полностью выстроенная из железа башня. Красный предназначался для особо опасных преступников. По слухам, туда бросили Артура Пендрагона, но Авалона не верила в людские россказни. Артура давно могли убить.

И последний, четвертый сектор. Лиловый. Туда попадали всадники, совершившие преступление против империи. Туда бросят и ее.

Ворота, к которым они подошли, как раз располагались напротив Лиловой башни. Как славно. Не придется далеко идти, а то вскоре от холода она совсем перестанет соображать. Послушно следуя за всадниками, Авалона оказалась на территории тюрьмы. Башню патрулировали четыре стражника. Каждые три часа они менялись. Пока что побегов из Кейтонской тюрьмы не было. Выбраться отсюда без потерь — задача не из легких.

Двое стражей распахнули перед ними двери. Всадники вошли в башню, а стражи присоединились, держась позади. Конвой удвоился. Видимо, ее очень боялись, раз приставили сразу четверо охранников.

Всадник, что тянул ее цепь, отделился, подходя к мужчине, на котором не было привычного защитного доспеха. Они говорили негромко, и Авалоне удалось подслушать часть разговора.

— Да. Он уже едет. Из Утера до графства Мелори дорога не быстрая, но хьенд Баррад вскоре будет здесь.

Авалона забыла, как дышать. Грудь сдавило пронзительной болью, в ушах застучала кровь. Руки, дрожащие от холода, затряслись с новой силой. Ей не послышалось? Фонзи направляется сюда?

За последние три года много чего произошло. Фонзи Баррад все также, словно верный на привязи пес, служит Империи Сион. Только уже не рядовым всадником и не всадником под командованием дьерда. Благодаря своим активным действием в тылу врага, император вознаградил его новым титулом. Фонзи стал хьендом.

Охоту на Черный Легион, охоту на Авалону, Иэна, Кевина и Фейт объявил он. И сейчас он едет сюда.

Времени подумать о том, что случится, когда Фонзи появится в Кейтонской тюрьме, ей не дали. Подгоняя не самыми лестными словами, Авалону заставили подняться по каменной лестнице на последний этаж.

В небольшом помещении находились всего две камеры с решетками, расположенные напротив друг друга. Одна из них была занята мужчиной с темными волосами и отсутствующим выражением лица. Но было оно таковым до тех пор, пока он не увидел ее.

Всадник поднялся с холодного пола, подошел к решетке, взявшись руками за прутья.

— Авалона? — хрипло произнес он.

— Закрой рот! — рявкнул сопровождающий хэллу всадник.

Авалона повернулась в его сторону, окатив его волной презрения и неприязни, и негромко заметила:

— Будьте осторожны, подбирая выражения. Вы разговариваете с хьендом.

— Ах ты маленькая паршивка! — всадник с размаху ударил ее по лицу. Голова Авалоны даже не дернулась, хотя удар был сильным. На щеке наливался алым след от его руки. Мужчина снова замахнулся, чтобы повторить удар, но опустить ладонь не успел. Его руку перехватил неприметный до этого момента страж.

— Не кричи громко, — низким обволакивающим голосом попросил он.