Не спрашивая разрешения, девушка заняла его кресло.

— Однако, — озадаченно почесал щеку Эллиот. — Никогда бы не подумал, что ты лично знакома со вторым по важности хьендом в империи.

— Когда-то Фонзи Баррад не был хьендом, — кивнула Этери, — он был всадником из отряда новоиспеченного дьерда Авалоны Кэрролл. Все это было до того, как Авалона предала империю, чтобы вернуться домой в Приморское Королевство. С тех пор утекло много воды.

Это была чистая правда. Время в Ареморике течет по своим законам. Мир сам решает, с какой скоростью будут разворачиваться события. Судя по уязвимости, проявившейся на лице Этери, девушка лишь сейчас поняла, что прошло не пару месяцев, а несколько долгих лет с момента ее перехода на ту сторону. Все, через что она прошла… Для нее это все словно случилось вчера, в то время как другие могут и не вспомнить о тех днях.

А как же Лилит?

Эллиот буравил взглядом мать Этери. Женщина замерла рядом со стеллажами, напоминая каменное изваяние. О том, что она реальный человек, а не вырезанная из мрамора фигура, говорили лишь ярко сверкающие голубые глаза. Желая защитить Лилит, Этери взвалила на себя непосильную ношу. Но стоила ли она всех принесенных жертв?

— Я вижу, что ты достаточно освоилась в новом мире, — холодный голос Лилит вырвал Моро из тисков рассуждений. — И можешь за себя постоять.

Эллиот бросил в ее сторону хмурый взгляд. Он догадывался, к чему приведет этот разговор.

— Но разве можно нормально жить, если защищаться приходиться постоянно? — шурша юбками платья, она приблизилась к столу. — Так или иначе, ты вернешься домой, Этери. Тебе не место здесь, среди… — на какую-то секунду Лилит потеряла контроль. Ее лицо скривила судорога отвращения, — беглых преступников и опасных существ.

Этери вспыхнула.

— Что-то поздновато ты вспомнила обо мне, мамочка. Я не позволю тебе принимать за меня решения.

— Дерзишь? — сощурилась Лилит.

— Если моя самостоятельность для тебя дерзость, то да.

— Твоя самостоятельность загонит тебя в могилу раньше, чем это сделает возраст.

Всего одна фраза, сказанная отстраненным и холодным тоном, послужила толчком в спину. Терпение Этери кончилось. Эллиот запереживал, как бы не случилось чего-нибудь непоправимого. Откуда ему было знать, что именно это сейчас и происходило?

— В могилу меня могло загнать твое прошлое! — Этери ударила кулаком по столу и вскочила, едва не опрокинув кресло. — Прежде чем раздавать советы, надо было подумать, чем может обернуться встреча с незнакомцем, знающим ответы на все вопросы! Если бы ты прислушалась ко мне хотя бы раз, когда я в детстве со страхом в голосе рассказывала о черных лентах, о том, как умер Нэл! Если бы ты хоть раз поверила мне… Возможно, ничего бы и не случилось. Я бы не попыталась спасти тебя на холме, не переместилась бы в Ареморику, не умирала бы в тюрьме с голоду и не подвергалась вечным пыткам! Видишь ли, мамочка, у нас прошлое одно на двоих, как оказалось. Один раз я уже совершила ошибку, вернувшись на ту сторону, — Этери отвела пряди волос у лица, демонстрируя отсутствующую мочку уха, — но больше я ее не повторю. Мое место здесь, рядом с всадниками. Это мое королевство! — в конце из ее голоса вырвалось потустороннее рычание.

Лилит в страхе отшатнулась от стола. Эллиот вздрогнул.

Тяжело дыша, Этери зажмурилась, словно пытаясь прийти в себя после неконтролируемого приступа гнева. Когда она открыла глаза и посмотрела на Лилит, ее голос прозвучал почти спокойно:

— А где твое место, мама? Где твой настоящий дом?

В ресторацию Авалона вернулась, когда вдоль домов зажглись бумажные разноцветные фонарики. Она продрогла, но внутрь заходить не спешила. Северный ветер больно кусал за щеки, выдергивал из темно-каштановой косы локоны и о чем-то тихонько пел. Авалоне казалось, что она слышит в песне ветра голос Лейна.

Хэлла остановилась на противоположной от ресторации улице. Над ее головой от одного дома к другому тянулась вереница фонариков. Они горели багровым, отбрасывая на снег некрасивые вытянутые силуэты.

Совсем скоро во дворце пройдет бал в честь Мариона и Дивы — Праздник Родственных Душ. Ей удастся увидеть Фонзи и не только забрать копье, но и поговорить с ним. Однако все мысли девушки занимал вовсе не он, а другой мужчина, который улыбался так искренне, что стал для нее проводником в мире тьмы.

— Эту девушку зовут Ирэн. Она была феей.

Авалона растерялась. Мгновение назад она чувствовала себя обманутой идиоткой, но стоило Лейну произнести имя незнакомки, как в лавке потеплело, а беспокойство растворилось без следа. Авалона еще раз взглянула на фотокарточку. Конечно, как она могла не заметить? Собранные и уложенные вокруг головы волосы открывали аккуратные заостренные ушки. Правда, во всем остальном отличий не было. Всадница могла поклясться, что смотрела на собственное отражение.

Фея.

Если Лейн Эверт всю жизнь прожил в Приморском Королевстве, то, должно быть, не раз встречал волшебных существ. Стоит ли удивляться его встречи с феей?

— Почему она похожа на меня? — выдавила всадница. Этот вопрос интересовал ее больше всего.

Лейн тяжело вздохнул. Так вздыхает человек, бесконечно уставший от жизни. Он не смотрел на Авалону, повернув голову к входной двери. И что самое странное, мужчина больше не улыбался, отчего казался гораздо старше. Хэлла впервые заметила морщины вокруг его глаз.

— Чтобы ответить на этот вопрос, мне потребовались годы, — начал свой рассказ Лейн, — Ирэн всю жизнь провела в лесу. Она предпочитала скрываться от людей, боялась и не попадалась им лишний раз на глаза. И хотя она и была причислена к злым и коварным фейри, злой она никогда не была, — сделав паузу, мужчина с улыбкой добавил, — Ладно, может, женским коварством она все же овладела. Наша встреча вряд ли была предрешена богами, но… совершенно случайно Ирэн спасла мне жизнь.

Хороший алхимик, прежде всего хороший травник. Я бродил по лесу, собирая коренья желтука. Это такое прихотливое маленькое растение, отцветающее в начале весны под столетними деревьями. Тогда же я и напоролся на охотничий капкан. Банально, да? Я знал, что в лесу наставлено огромное количество ловушек как для животных, так и для фейри. А попался на радость селянам я. В общем, ничего интересного. Я умирал, истекая кровью и, кажется, сломал ногу. А потом появилась она.

Он замолчал и неожиданно рассмеялся.

— Если ты думаешь, что она пришла спасти меня, то это не так. Я тоже думал, что кто-кто, а фея не сможет пройти мимо умирающего. Поможет. Как бы не так! Она спустилась на своих невесомых крылышка, точно богиня, одетая в платье из цветов и листьев, лишь затем, чтобы посмотреть, что случиться с моим телом после смерти. Я ей и так мог об этом рассказать. Как сейчас помню ее расширившиеся от ужаса глаза. Оказалось, и феи, и альвы после смерти воссоединяются с природой, становятся с ней единым целым. К слову, люди тоже. Но гниение тела — не самый интересный процесс.

Авалона тихо хмыкнула.

— Ирэн решила, что не хочет видеть в своем лесу мертвого человека. Помогла мне выбраться из ловушки и даже вылечила раны. С тех пор я часто заглядывал в те края. Не ради сбора трав, а ради нее. Она была удивительной, — Лейн с мечтательной улыбкой прикрыл глаза, — и такой светлой и чистой, словно я находился рядом с невесомым облаком. Ирэн учила меня языку животных, а я таскал для нее сладости. Не поверишь, феи обожают сладкое! — когда Лейн открыл глаза, его взгляд вдруг потух. — Я понимал, что нам не суждено быть вместе. Она тянулась к небу, а я плотно стоял двумя ногами на земле. И все равно я… я любил ее, Авалона. Я даже подумать не мог, что способен кого-нибудь так сильно любить. Она была для меня всем, пока…

Он запнулся. Из его горла вырвался обреченный стон.

— Ты сказал, что онабылафеей? — наморщив лоб, вспомнила всадница.

— Она умерла, — прошептал он побелевшими губами. — Нет, не так. Ее убили. Люди. Они поймали и убили ее.