— Какая гадость, — чувствуя, как горит нёбо, прошипела она.
— Да? А Этери понравилось, — ничуть не расстроившись, Лейн сделал еще глоток.
— Никогда не понимала ее вкусов.
Хэлл усмехнулся.
— Может, тогда чаю?
Лейн залпом осушил чашку. Авалона уставилась на него в ужасе, а мужчина, подмигнув ей, подхватил чашки и вернулся к стойке.
— Зачем тебе нужны камни?
Вопрос застал Лейна врасплох.
— Камни?
— Ты купил у торговки шесть камней.
— Точно! — он метнулся к вещам, доставая маленький черный мешочек. — Если немного подождешь, то сама увидишь.
— Они нужны, чтобы сменить личину, — догадалась всадница.
— Не совсем сменить, — пряча камни в лаборатории, скрытой за портьерой, отозвался Лейн, — такой амулет может скрыть ауру и немного, совсем чуть-чуть изменить черты лица. Сделать их… менее совершенными.
При этом он внимательно смотрел на девушку, закутанную в одеяло. Сама не зная чему, Авалона смутилась. И сразу же обругала себя.
— Я подожду.
Лейн быстро справился с приготовлением чая. В стеклянном заварнике с узким носом плавали листы жасмина и спелые ягоды голубики. Водрузив заварник и чистую чашку на стол, Лейн с улыбкой сообщил:
— Дай ему немного времени настояться, — Авалона кивнула, — я пока поработаю, ты не против?
Еще один кивок.
— Подожди, — окликнула она Лейна, когда он собирался уйти. — А почему… — вопрос, интересующий ее, показался самой девушке несуразным и глупым. Но она хотела знать ответ, — почему ты назвал меня цветочком?
Губы мужчины растянулись в шальную улыбку и Авалона пообещала себе впредь держать язык за зубами.
— Потому что ты пахнешь цветами.
И он исчез за не проницаемой портьерой.
Сколько прошло времени с тех пор, как Лейн Эверт отправился изготавливать амулеты? Авалона не знала. Она выпила весь чай, который был до преступного прекрасен, согрелась изнутри и снаружи, а солнце уже давно зашло за горизонт. Благодаря зажженным в подсвечниках черных свечей лавку озарял теплый свет желтых огней.
Авалона решила размяться. Она несколько раз обошла алхимическую лавку, пока не нашла лестницу, ведущую на второй этаж. Любопытство и врожденное чувство подозрительности так и кричало ей забраться туда и посмотреть, какие секреты Лейн Эверт прячет. Но ничего из этого она не сделала.
Сегодня он помог ей. Не выдал всаднику, хотя обязан был сообщить. Он поймал предательницу империи, приспешницу Черного Легиона, ту, что водит дружбу с истиной королевой Примории. В этом состоял его гражданский долг. Но вместо этого Лейн спрятал ее, защитил. Авалона не могла поверить собственным мыслям. Ее защитили! Не она защитила кого-то, а ее!
Всадницу взращивали в жестокости. Она должна была стать защитницей империи, но с самого детства девушка делала все, чтобы защитить близких ей людей. Маму, папу, свою настоящую родину. Приморское королевство. Авалона три года защищала всадников, а когда появилась Этери, решила, что ее долг в том, чтобы взять под крыло и ее тоже.
Но Этери могла за себя постоять, а Авалона сегодня доказала, что не всегда может быть сильной. Ее привыкли такой видеть. Все думают, что онавсегдахладнокровная и несгибаемая.
Правда в том, что это не так.
Ей тоже бывает страшно. Как сегодня, когда она решила, что тот всадник узнал ее. Лейн почувствовал, как она вздрогнула, и поспешил успокоить.
“Может не такой он и плохой”,— с улыбкой подумала хэлла, пробегая глазами по стеллажу, заставленным флакончиками с зельями, деревянными пиалами с сухими травами и десятками книг. Ветхие корешки рассыпались. Их жизнь длилась куда дольше, чем жизнь Авалоны.
Потянув одну из них за корешок, девушка попробовала достать книгу с причудливым названием “Веселящие яды. Травник”, но та случайно задела стоящую по соседству. Книги посыпались на пол. Авалона со вздохом присела, собирая их. Она вспомнила, как впервые увидела Лейна, когда он тоже уронил книги с полок Этери. Всадница тихо рассмеялась, протянула руку к следующей книге и…
Между раскрытыми пожелтевшими страницами лежала фотокарточка и свернутый вчетверо лист пергамента. На лист Авалона внимания не обратила. Ее взгляд был прикован к фотокарточке. Подрагивающими от нервного напряжения пальцами она аккуратно взяла фотокарточку так бережно, словно могла ее сломать.
— Великая Создательница… — прошептала хэлла, рассматривая очертания лица. Цвета посерели, состарились, но Авалона хорошо могла представить, как бы выглядела эта девушка в жизни. Волосы цвета засохшей коры кедра были заплетены в косу и обхватывали голову, словно лесная корона. Глаза пронзительные, заглядывающие в душу, губы, что изгибались в манящей и очень хитрой улыбкой.
Авалона знала эту девушку, ведь с портрета на нее смотрело ее отражение.
Мир перед глазами закружился, легкие словно пронзили раскаленным мечом. Она могла поклясться, что слышит, как ее сердце бьется все медленнее и медленнее. Все еще удерживая фотокарточку в руке, Авалона потянулась к листу пергамента.
Вновь портрет. На этот раз ее собственный.
— Авалона?
Как и в часовне, Лейн подкрался совершенно бесшумно. Девушка обернулась. Мужчина стоял, безвольно опустив руки. Он со священным ужасом взирал на творящийся хаос. Его взгляд прошелся по разбросанным книгам, затем наткнулся на сидящую на полу Авалону, а потом…
Потом он увидел, что она держит в руках.
— Авалона, я…
Всадница перебила его.
— Откуда это у тебя? — прорычала она, сминая в руке листовку. Девушка вскочила на ноги и повторила еще громче, срываясь на крик, — Откуда это у тебя? Ты меня знаешь? Почему хранишь мой портрет?!
Она потрясла в воздухе фотокарточкой.
— Цветочек, успокойся… — он сделал медленный шаг к ней.
Лейн и предположить не мог, что всадница рассердиться еще больше.
— Не называй меня так!
Она бросила в него фотокарточку.
— Осторожнее!!! — закричал мужчина, поймав в воздухе портрет девушки.
Лейн облегченно выдохнул, прижимая фотокарточку к груди.
— Кто ты, мать его за душу, такой? — Авалона подошла к нему, легонько толкнув в грудь, хотя на самом деле ей хотелось высвободить из ножен меч. Она сдерживалась изо всех сил. — В случайность я больше не поверю. Хватит и того, что ты нас всех держал за идиотов! — в порыве гнева она смяла розыскную листовку, а затем разорвала на мелкие кусочки, усеивая ими пол. — Случайная встреча с Этери? — распалялась всадница. — Мой портрет ты тоже хранишь у себя случайно!?
Лейн Эверт поднял на нее мрачный взгляд золотисто-карих глаз. Он не улыбался, как обычно. Авалона видела разные эмоции этого человека. Озорство, грусть, сожаление. Но видеть гнев ей еще не доводилось. Она отшатнулась назад. Настолько страшная тень залегла у него на лице.
— Это не твой портрет, Авалона дю Лак, — низким властным голосом проговорил мужчина. — А сейчас ты сядешь на диван. Прекратишь орать. И выслушаешь меня.
Ноги сами подчинились его приказу. Авалона села на краешек дивана, со злостью наблюдая за тем, как Лейн собирает разбросанные по полу книги и клочки пергамента.
Когда с уборкой было покончено, он опустился в кресло напротив нее, все еще держа в руках фотокарточку.
— Возьми, — протянул мужчина ее портрет. — Только Создательницы ради, не швыряйся ею больше!
Лейн больше не злился. Он смотрел на Авалону со смесью печали и огорчения. Всадница хотела возразить, но передумала. Фотокарточка казалась теплой, словно еще хранила воспоминание о прикосновениях Лейна.
— Всмотрись внимательнее, — посоветовал он.
— Я все еще вижу себя, — она подняла на него мрачный взгляд. — Какую игру ты затеял, Эверт?
— Ты смотришь, а нужновидеть, — пропустил мимо ушей последнюю фразу Лейн.
С тяжелым вздохом, словно весь воздух разом покинул ее тело, хэлла еще раз взглянула на фотокарточку. Ничего не изменилось. Совершенно ничего.
Разве что…
