— Еще раз произнесешь мое имя, лишишься всех выпирающих конечностей, — тихо предупредила всадница.

— Запомню, — пробормотал Лейн, поднимая руки, чтобы сдаться. Авалона покачала головой, пряча меч в ножны. — С какого перепугу ты решил, что нравишься мне, Совершенно Неподозрительный Друг Этери?

— Потому что ты преследуешь меня с самой Снежной ярмарки, Очень Мстительная И Яростная Дева, — рассмеялся он, поправляя прядь волос, упавшую на глаза.

— Осторожность никому не повредит.

— Твоя осторожность переходит все границы, не находишь? — Лейн смотрел на Авалону с улыбкой, нервно теребя веревку походного мешка. В абсолютной тишине храма раздавался звон стеклянных пробирок.

— Ты знал, что я следую за тобой и делал все, чтобы запутать.

— О чем ты?

Глаза всадницы сузились. Она медленно обошла Лейна по кругу, кружила, словно акула, вокруг своей жертвы.

— Доброжелательность, сочувствие, милосердие, — загибала она пальцы, — все то, что ты хотел продемонстрировать, зная, что я у тебя на хвосте. Зачем? Хочешь заслужить доверие?

— Было бы неплохо, — хмыкнул Лейн.

Авалона не слушая его, продолжала.

— Или ослабить бдительность? В Часовых Городках нас учили определять лжецов, но то ли я плохо обучалась, то ли прошло слишком много лет, но смотрю я на тебя, Лейн Эверт, и вижу… — встав напротив мужчины, она замолчала.

Лейн улыбнулся уголками губ.

— Что? — подталкивал он.

— Ничего. Не важно.

Она развернулась, ругая себя за то, что вообще последовала за ним. Возможно, впервые Авалона ошиблась в своих опасения. Лейн был обычным парнем с обычной жизнью, которые по воле судьбе связался с опасными людьми.

“И нелюдями”, — мрачно добавила она про себя.

— Стой.

Лейн схватил ее за запястье и с неожиданной силой притянул, разворачивая лицом к себе. Девушка уткнулась в широкую мужскую грудь. От него пахло травами и листовым чаем, а еще кроной белого дуба. Этот человек был странным. Он источал аромат солнца и тепла. Словно посреди заснеженного Утера в маленькой часовни расцвели первые подснежники. Последний раз, когда ее так обнимали, с чувством и режущей болью она покидала свой дом навсегда. То были объятия Фонзи.

От сравнения, пришедшего на ум, всадница дернулась, вскинула голову и прошипела:

— Ты что…

— Молчи, — не размыкая побледневших губ, бросил мужчина.

Эту поступь тяжелых шагов с металлическим звоном Авалона узнала бы из тысячи.

— Что вы здесь делаете?! — окликнул их прокуренный бас.

Лейн натянул капюшон Авалоны настолько низко, насколько смог и обеспокоенным голосом проговорил:

— Прошу прощения, капитан. Моей сестре нездоровиться с самого утра. Вот мы и пришли в храм просить Пресвятую Морриган о ее здоровье.

— Часовня стоит, чтобы возносить Великую Богиню, а не для исполнения ваших жалких желаний, — ядовито выплюнул всадник. Авалона не могла увидеть его, зато могла запомнить голос. В следующий раз, когда они встретятся, девушка преподаст ему урок хороших манер.

— Конечно, конечно, — заискивающе произнес Лейн. — О ее величии в народе слагают легенды. Избавит от гнили священную землю империи Пресвятая Морриган.

— Да будет так, — продолжил всадник культа. — Можете идти. И помните, кому вы обязаны миру.

Лейн поклонился, увлекая Авалону за собой.

— Цветочек, можешь идти? — ласково обратился к ней хэлл. Авалона, не в силах говорить, кивнула. — Не бойся, я буду держать тебя.

Он обхватил девушку за плечи, увлекая с собой в сторону выхода. У самых дверей, когда до желанной свободы оставалось всего несколько шагов, всадник вновь окликнул их.

— Я тебя где-то видел.

Авалона вздрогнула, и Лейн это почувствовал. Сердце забилось быстрее, словно птичка внутри оцарапала его острыми крылышками. Ее раскрыли? Капюшон слетел? Или узнали по очертаниям и фигуре? Может, за ней следили? Не могла же она привести Алую Инквизицию прямо к Иэну, Фейт и Кевину? Лихорадочные мысли не успокаивались, девушку накрыла волна паники.

“Держись. Даже если весь мир пошатнется, держись. Не теряй равновесия, будь хладнокровна”, — слова Хагалаза, сказанные во время прохождения первого этапа обучения, нежданно ворвались в ее голову. Она вдохнула морозный воздух. Нос защипало, щеки заалели.

Лейн Эверт успокаивающим движением погладил всадницу по спине.

— Я алхимик, господин. Вы могли закупаться в моей лавке, — с улыбкой ответил он.

Слова всадника адресовались Лейну.

Не Авалоне.

— Точно, — всадник громко щелкнул пальцами. — Передавай привет старику Отто.

Лейн кивнул, махнул на прощание рукой и быстро вывел Авалона из часовни.

— Прости, но тебе придется дойти со мной до лавки, — извиняющимся тоном произнес мужчина. — За нами наблюдают.

— Ладно, — со вздохом согласилась всадница, — только можешь… меня так сильно к себе не прижимать?

— Тебе не нравится? — рассмеялся Лейн.

— Не нравится, — пропыхтела она.

— Врушка, — пожурил ее мужчина.

Идти, когда глаза скрыты капюшоном, а дорога утопает в снегу, непросто. Из Лейна сопровождающий оказался не очень хороший. Несколько раз Авалона спотыкалась, едва не врезалась в столб, где носом к носу столкнулась с собственным розыскным плакатом, а потом в потоке ругательств все же свалилась в сугроб, запнувшись о невидимый уступ. Порадовало ее только то, что Лейн, державший ее за плечо, упал следом за ней. Она ждала, что мужчина начнет возмущаться или, наконец, отпустит ее, но Лейн Эверт громко рассмеялся, зачем-то попытавшись утопить девушку в сугробе. Авалона такой наглости ему не простила, слепила на скорую руку снежок и закинула его хэллу за шиворот. Лейн завопил, вскакивая и отряхиваясь от снега. Когда он повернулся к всаднице, в его глазах мелькнула настолько детская и непосредственная обида, что девушка, не в силах сдержаться, рассмеялась.

Мужчина улыбнулся, а через стальные тучи проскочило несколько солнечных лучей. Авалона попыталась отбиться от его помощи, однако Лейн не послушал ее, со смехом отряхивая полы совсем не зимнего плаща.

Когда они добрались до теплой лавки, в которой пахло лесными травами и чем-то пряным, всадница дрожала.

— Как легкомысленно! — ворчал Лейн, запирая дверь под перезвон дверного колокольчика. — Кто носит легкий весенний плащ зимой?

— Я н-н-ошу, — сотрясаясь всем телом, ответила Авалона.

— Я в-в-ижу, — он передразнил ее и, схватив за руку, усадил на мягкий диван в зоне ожидания.

Не снимая пальто, Лейн быстрым шагом прошествовал в комнату, скрытую за тяжелой портьерой, а вернулся с теплым одеялом в руках. Не обращая внимание на сопротивление, он соорудил кокон, в центре которого оказалась Авалона.

Пока девушка рассматривала искусную конструкцию, изображающую планеты, звезды и даже несколько небольших черных дыр, мужчина бросил за прилавок пальто и зажег спиртовку. Комната наполнилась терпким ароматом карамельных зерен.

— Готовишься к празднику? — отогревшись, с любопытством, спросила всадница.

Лейн проследил за ее взглядом и покачал головой.

— Не совсем. Это увлечение дедушки Отто, — он улыбнулся своим далеким мыслям, — у него отлично получаются сложные конструкции из дерева.

— Вы вдвоем содержите лавку?

— В последнее время старик не покидает спальни, — Лейн выключил спиртовку, достал две маленькие чашечки и разлил по ним напиток. Голос его надломился. — Я боюсь…

Он замолчал. Вздохнул, откидывая назад непослушную челку. Взяв чашки присел на край дивана рядом с Авалоной и протянул ей одну. Оглядев стеллажи, заставленные стеклянными баночками с травами, он тихо сказал:

— От старости никакая чудодейственная настойка не спасет.

— Мне жаль, — пробормотала хэлла, впервые за долгое время чувствуя неловкость.

Она сделала глоток. Горло обжег горячий и до того терпкий напиток, что на глазах выступили слезы. Девушка закашлялась, чуть не пролив на себя остальное содержимое чашки. Благо Лейн успел вовремя перехватить ее руки, мягко отобрав напиток.