Иэн улыбнулся.

— Да. Она устала.

— Пусть ей присниться что-нибудь хорошее, — улыбнулась она в ответ.

— Обязательно, солнышко.

Они ненадолго замолчали. Хэлл уж было подумал, что дочь уснула, но тут она позвала его:

— Папочка?

— М-м?

— А почему я могу прикасаться к тете Тери, а к братику не могу? — спросила Клеми, имея в виду Кевина.

Мужчина вздохнул, крепче прижимая ребенка к себе.

— Этери особенная, Клеми.

— Это потому, что у нее глазки страшные? — нахмурилась она.

Иэн тихо рассмеялся.

— Нет, маленькая моя. Глаза Этери удивительные. Просто она… — он замялся, стараясь подобрать нужное слово.

Клементина вскинула голову, чтобы встретиться с Иэном взглядом, и прошептала:

— Ты ее любишь.

Иэн Кадоган неловко закашлялся.

— Не совсем так.

— Папа — лжец! — заявила малышка. — Ты сам мне говорил, что врать нехорошо, когда я съела все конфеты братика из его запасов!

— Хорошо, — пошел на попятную хэлл. — Ты умеешь хранить секреты, Клеми?

Клементина активно закивала головой.

— Ты права. Я люблю тетю Тери, — девочка широко улыбнулась, а Иэн продолжил. — Но ты должна сохранить это в секрете и никому не рассказывать. Поняла?

— Даже тете Тери? — грустно спросила она.

— Особенно ей!

— А… — Клеми хотела задать вопрос, но сразу же передумала. — Я сохраню твой секрет, папочка.

— Умница, — он тепло улыбнулся дочке.

Девочка взглянула на Этери. Во сне девушка сильно хмурилась.

— Тетя Тери не может быть моей мамой? — спросила она, заставив Иэна расстроенно поджать губы.

— Милая…

— Я знаю, — всхлипнула она, — у Клеми нет мамы.

По ее розовым щечкам потекли горячие слезы. Иэн не мог вынести слез дочери. Он обнял ее, раскачиваясь из стороны в сторону, и пытался успокоить:

— Солнышко, у тебя есть я, тетя Авалона и тетя Фейт, братик. Мы твоя семья.

— Я знаю, — повторила Клементина дрожащими губами.

Иэн вытер ее слезы огрубевшими от оружия пальцами. Ему показалось, что он вновь чувствует запах мака и солнца. В день, когда они нашли Клементину, было нестерпимо жарко…

Территорию Черного Легиона окружал тернистый лес. От жара яркого солнца светлые волосы Иэна выцвели. За спиной равномерно покачивался походный мешок. Щурясь и прикрывая голову рукой, всадник следовал за Авалоной дю Лак, ведущей их отряд в самую чащу леса.

Легион мог стать их единственным спасением при условии того, что они доберутся до независимых земель трех чародеек невредимыми.

Споткнувшись о высохшую корягу, Иэн выругался. Многие дни в пути сделали его раздражительным.

— Долго еще? — в который раз спросил Кевин. Ему пришлось тащить на себе не только свои вещи, но и вещи Фейт. Девушка, будучи хрупкой, как осиновый листик, быстро отстала, и чтобы не задерживать отряд, Кевин вызвался ей помочь.

— Осталось немного, — Авалона, опираясь на длинную неровную палку, остановилась, чтобы развернуть карту и свериться с их нынешних местонахождением.

— Здесь пахнет чем-то сладким, — Фейт вытянула шею. — Чувствуете?

Авалона удивленно вскинула брови, а Иэн сделал несколько шагов.

Раздался хруст. Он опустил голову, рассматривая сломанный стебель алого цветка под ногами. Нежные лепестки смялись, а черная сердцевина была втоптана в землю. Сладковато-фруктовый запах стал невыносимым.

— Это мак.

Они оказались на небольшой полянке. Через высокие безлиственные деревья проходили тонкие лучи солнца, навевая на растущие здесь цветы мистический флер. Под ласками лучей бутоны маков становились пунцовыми. Над ними кружили в танце маленькие черные бабочки, а на ветках деревьев пели свои песни сойки.

— Как поэтично, — пробормотал Кевин.

Поляна выглядела так, словно сошла со старой картины. Не вписывалось в общую красоту разве что черный булыжник овальной форме, облепленный со всех сторон бабочками.

— Нам нужно вернуться, — разобралась, наконец, с картой Авалона. — Мы прошли поворот.

— Давай передохнем, — устало плюхнулся на траву Кевин. Он привалился спиной к стволу дерева и закрыл глаза. — Я больше не могу идти.

— Если не поторопимся сейчас, то не успеем к вечеру, — нахмурилась хэлла.

— Иэн? — позвала Фейт, заметив, что мужчины уже давно нет рядом с ними.

Всадник не ответил. Он не сводил завороженного взгляда с камня. Бабочки словно охраняли его. Не отдавая отчета в своих действиях, Иэн приблизился к нему, ломая цветки маков. Он готов был поклясться — камень светился!

— Иэн… — голос Авалоны доносился словно из-под толщи ледяной воды.

Хэлл присел на корточки рядом со странным булыжником. Стоило ему протянуть руку, как бабочки взмахнули крыльями, разлетаясь в разные стороны. Теперь всадник мог лучше разглядеть камень, который оказался большим черным яйцом.

“Интересно, чье оно?”, — подумал мужчина за секунду, прежде чем коснуться скорлупы.

Мгновение ничего не происходило, а потом руку Иэна скрутила мучительная судорога. Она словно горела жидким пламенем. Хэлл закричал, попытался отдернуть кончики пальцев, но те словно намертво приклеились к яйцу. Сквозь мутную пелену в глазах Иэн увидел бегущих к нему Авалону и Кевина. А еще он увидел, как на его руке появляется загадочная вязь. Она брала начало от середины локтя и полностью облепляла плечо.

Кевин схватил его за плечи, повалив на высушенную желтую траву.

— Твою мать, — прохрипел Иэн, не в силах пошевелиться от боли.

— Придурок! Ты что сделал?! — кричала на него Авалона.

Мужчина закашлялся, кивнул Кевину в знак благодарности и попробовал сесть. Получилось с трудом.

Он открыл рот в намерение объясниться, но тут же закрыл его, понимая, что не знает, что сказать.

— Смотрите, — за левым плечом Авалоны возникла Фейт. Она большими глазами смотрела на яйцо. — Оно вылупляется.

Четверо всадников удивленно воззрились на черное яйцо, поверхность которого разрасталась трещинами.

— Не к добру это, — заметила мрачная Авалона. Резким движением она вытащила из ножен меч. — Будьте готовы защищаться.

Трещин становилось все больше. И вдруг скорлупа разлетелась тяжелыми обломками, словно взорвалась изнутри.

— Мои глаза меня не обманывают? — ошарашенно спросил Кевин, уворачиваясь от летящего обломка скорлупы.

Там, где находилось яйцо, в окружении алых маков сидела маленькая девочка. На вид ей было не более трех лет, неестественно худая и смертельно бледная. Не ребенок, а его тень. В маленьком платье, больше похожем на отрез белой ткани, в котором проделали дырки для головы и рук. Она оглядела небесно-голубыми глазами поляну. На ее лице не было ни единой эмоции до тех пор, пока она не наткнулась взглядом на Иэна.

Девочка улыбнулась, вскочила на ноги и бросилась к мужчине, широко раскинув руки.

— Папочка!

Она обняла Иэна за шею, а тот по инерции обнял ее в ответ.

— Подождите… Что?! — очнулся он.

— Папочка?! — воскликнули в шоке остальные всадники.

— Папочка! — закивала девочка, прыгая вокруг мужчины и повторяя, — папочка! Папочка!

Первой от шокирующего события отошел Кевин. У него всегда были хорошие отношения с детьми. Поэтому он приблизился к малышке, тепло улыбнулся ей и как можно мягче сказать:

— Прости, но он не может быть твоим отцом.

— Почему? — она обиженно надула губки. — Я знаю! Я точно знаю! Он мой папа! — и она вновь повисла у всадника на шее.

— Как тебя зовут? — вернув самообладание, спросил Иэн.

— Я… — она нахмурилась, а потом грустно продолжила, — я не знаю.

— Но в том, что он твой папа, ты уверена? — пряча в ножны меч, спросила Авалона.

— Да!

— Бессмыслица какая-то, — пробормотала она. — Почему посреди леса находилось яйцо? Кто этот ребенок?

— Может, она не человек? — предположил Кевин.

— Ты правда так думаешь? — в притворном удивлении спросил Иэн. — А я то думал, все человеческие дети появляются из яиц в лесу! — прошипел он.