— Ты же стараешься не попадаться на глаза всадникам? — начиная нервничать, спросила Этери. Страх, что ее узнают даже под вуалью, глубоко засел в голове.

— Верно. Поэтому нам лучше ускориться.

Он снова схватил ее за руку и чуть ли не бегом бросился к самому началу улицы. В конце их небольшого забега Этери костерила все, на чем стоит этот мир. Дыхание сбилось, а легкие горели ледяным пламенем. Лейн отпустил ее, когда они остановились рядом с небольшим двухэтажным домиком. Он почти ничем не отличался от остальных оружейных мастерских. Также был сложен из камня, потемневшего от времени. Только забор, за которым к свету прямо из под снега тянулось смутно знакомое растение, выбивалось из общей картины.

Темно-фиолетовые цветки напоминали чешуйки ящерицы. Они колыхались от поднявшегося ветра. До Этери долетел цветочный сладкий аромат. Он был совсем не похож на тот, к которому она привыкла. Но это не помешало ей узнать в растении вереск.

Самый обычный вереск.

— Это дом мастера? — спросила она, не отводя взгляда от цветов.

— Величайшего мастера, кующего клинки лишь достойным, — где-то девушка уже слышала эту фразу. — Считается, что здесь жил мастер Хайвуд.

Этери дернулась, словно ее сердце только что пронзил стрелой.

— Он жил здесь еще до того, как выковал Экскалибур. Когда ему пришла идея создать лучший из всех клинков, что он ковал, мастер перебрался на край земли.

Значит, вот как выглядел его дом.

“Калеб, ты здесь?”,— позвала мальчика Этери.

“Я всегда следую за тобой”.

Этери хотела спросить, как часто он находиться в ее голове, но не стала. Позвала она его не для этого.

“Лейн говорит правду? Это твой дом? Дом твоего отца?”

Калеб долго не отвечал. Может, собирался с мыслями, а может, вспоминал. Этери уже и не надеялась услышать от него ответ. Но мальчишка все же ответил.

“Да”.

— Ты так много знаешь о культуре Приморского Королевства, — она развернулась к Лейну. Мужчина улыбался уголками губ, да и глаза его не врали. Этери перестала понимать, что происходит, поэтому просто сказала, — Ты показываешь мне не Утер, а Карлеон.

Улыбка с его лица не исчезла, но преобразилась, став грустной.

— Твой приморский звучит без акцента. Лейн, где ты родился?

— Я родом из империи, — коротко ответил мужчина. Чуть подумав, он добавил, — Мне всегда нравилось королевство. Нравились легенды, волшебство, коим пропитан каждый камень, история, что творилась здесь. Я же говорил, изучение хроник подарило мне немало знаний и мне показалось… — он запустил руку в свои волосы, взъерошив их, — вам будет интереснее бродить по тем же местам, по которым интересно мне. Извините, если ошибся.

— Нет!

Этери резко прервала его. Она сама не ожидала от себя такой реакции и продолжила уже мягче.

— Ты неправильно меня понял. Империя Сион ненавидит все, что связано с Приморским Королевством. Поэтому я очень удивилась, когда ты повел меня по местам, которые должны были сразу уничтожить. Я ждала, что эти территории сравняют с землей, выстроят новый город, но то, что сохранилось что-то наподобие этого, — она махнула рукой в сторону дома мастера, — заставило меня задуматься.

— Я не поддерживаю эту ненависть, — не менее резко отозвался Лейн. В его взгляде промелькнули эмоции, которые он сдерживал. — И не хотел войны с самого начала, — он словно оправдывался, хотя от него мало что зависело.

— Но она была, — с горечью в голосе отозвалась Этери. — Ничего уже не изменить.

Девушка лукавила, но Лейн не заметил, как дрогнул ее голос. Совпадение ли? Из всего Утера ей удалось столкнуться с самым понимающим ее человеком. Лейну не нравилась вражда, начавшаяся между двумя государствами. И более того, насколько бы это не звучало невероятно, ему нравились волшебные создания. Легенды и сказки о них.

Интересно, как бы он отреагировал, столкнувшись с Элфи. Его розовые очки в миг обратились бы в пыль. Элфи мог быть очаровательным, мог казаться добрым. Но его признание еще нужно заслужить. Остальные для альва — марионетки.

После первой встречи с Лейном Этери решила, что обязательно найдет его вновь. Чтобы также послушать интересные истории, выпить чашечку кофе и… попросить его о помощи. У Этери имелся недостаток. Ее могли бы принять за фейри, сочтя эту особенность уродливым изъяном. Вот только изъяны имелись и в других созданиях Ареморики.

— Лейн… — позвала она, но сразу затихла.

Нет. Она не может сделать это так просто. В который раз девушка поняла, что не хочет ему лгать. Даже если правда потом обернется против нее, она попробует ему довериться. Искренность за искренность. Правду в обмен на правду.

Мужчина заинтересованно поднял на нее взгляд. В радужке его глаз словно затерялись осенние листья. Красиво и завораживающе. Хотелось смотреть снова и снова, рассматривая каждый завиток. Поймав себя на этой мысли, Этери отвернулась, словно испугавшись, что он способен прочесть ее по выражению лица.

— Ты угощал меня восточным напитком, теперь моя очередь. Как насчет меренгового чая с лимоном? Не слишком приторный, с кислинкой.

Лейн сразу смекнул, к чему она ведет.

— С удовольствием приму ваше предложение, графиня, — широко улыбнулся он.

Этери опасалась, что их разговору помешает неугомонный альв. Но Элфи в ресторации не оказалось. Ноэль мельком обмолвился, что господин Элфи покинул ресторацию несколько часов назад. Этери кивнула, принимая информация к сведению, и повела Лейна на второй этаж. Мужчина не выглядел удивленным, ориентируясь в пространстве так, словно бывал здесь не единожды.

Сначала она хотела отвести его в общую гостиную, но, немного подумав, повела в свою комнату. От нервозности, которую Этери не могла унять, похолодели руки. Элфи не похвалит ее за этот поступок. Будет долго ворчать, пока не закипит мозг.

Чай принес Ноэль минут через пятнадцать, когда они опустились в кресла. Лейн взял чашку с бледно-голубым узором, сделал глоток, зажмурившись от удовольствия.

— Восхитительно, — негромко произнес он.

Этери тонко улыбнулась, не спеша прикасаться ко второй чашке.

— Почему ты так удивленно посмотрел на меня, когда я подняла пробирки? — Этери внимательно взглянула на Лейна. Его реакция показалась ей странной. Он искренне удивился, будто не ожидал помощи.

Мужчина склонил голову к плечу. Несколько коротких прядей упали ему на глаза. Лейн попытался их сдуть, но когда ничего не получилось, просто убрал рукой.

— Вы заметили?

Он не стал увиливать или молчать, как это обычно делал Элфи. Этери кивнула.

— Мое удивление началось еще в день нашего знакомства, когда, будучи графиней, вы со мной заговорили. Лояльные аристократы, относящиеся к обычному человеку не свысока редкость. Но они есть.

Лейн замолчал, поднеся чашку к губам. Его чистый взгляд был направлен прямо на Этери. Он отпил чай и продолжил:

— Но когда вы наклонились, чтобы поднять склянки… это стало для меня неожиданностью. Без какого либо умысла вы помогли мне. Это не в почете у знати.

— С каких пор доброта порицается? — Этери все же взяла чашку и теперь разглядывала свое отражение в чайной глади.

— Дружелюбие, искренность, верность. Все настоящее считается слабостью. С каких пор? Это началось очень давно. Разница сословий и воспитания породили отличия обычного человека от аристократа. В высшем свете не принято выражать свои эмоции. Нужно быть очень осторожным, чтобы ненароком не сболтнуть лишнего. Рано или поздно каждое твое слово могут обратить против тебя.

Лейн несколько раз моргнул, словно опомнившись. В следующее мгновение он вновь улыбался.

— Вы слишком человечны для графини, — заметил он.

Этери долго молчала, прежде чем с тяжелым вздохом признаться:

— Потому что я не графиня.

Его брови взлетели вверх, выражая на лице удивление. Всего лишь удивление. Он не злился на ее ложь, но теперь смотрел пристально, с любопытством.