— У меня есть разные дети. Сложные, в том числе. Пришлось научиться разбираться в психологии, хоть немного. Чтобы самой не сойти с ума и не свести их, — вздохнула дама. — Вы похожи сейчас на некоторых из моих мальчиков, которым так стыдно, что они и прощения попросить не могут. Уверены, что нет им прощения, во веки веков, — грустно улыбнулась она.

— Простите меня, — выдавил из себя Мар.

Леди Вернон рассмеялась:

— Правда в том, что вам особо не за что каяться! Мы потому и хотели встречи, чтобы объясниться с вами. Когда вы не пожелали, то решили, что вас не тревожит этот вопрос. Оказалось, что тревожит, ещё как…

Мар из вежливости дослушал тираду леди Вернон, а потом возразил. Просто не смог промолчать:

— Как это не за что?! Я сломал вам жизни! Лишил магии! Это было насилие, конце концов!

Леди Вернон внимательно выслушала его, повернулась к реке и не спеша заговорила, не отводя взгляда от далёкого горизонта:

— Насилия не было, уясните себе, наконец. Мы пришли своими ногами. Считали, что у нас нет другого выхода. Даже мой отец не стал бы тащить меня, как козу на верёвке… Если кого-то и винить, то только наших родителей. Мы с Марной не были девственницами: влюбились, а наши "возлюбленные" обманули нас. Так банально… Нас было уже не выдать замуж, поэтому родители и определили для нас судьбу шлюх для магов. Вы, на самом деле, дали нам возможность начать новую жизнь по своему разумению, когда передали нам деньги. Сильва была такой слабой магичкой, что её не хотел брать никто, хоть и девственница, — хмыкнула леди. — Отец напоил её зельем повышающим магический резерв и обманул вашего лекаря. Потому она перегорела сразу же. Вы и не спали с ней. А я ничего не помню… Я не оправдываю вас, ни в коем случае! Мы все виноваты: вы, мы, наши родители, война. И никто не виноват. Мы все просто хотели выжить. Пора простить друг друга…

— А магия?

— Я никогда не училась и не собиралась, как и двое других.

— С потерей магии уменьшается и длительность жизни. Вы проживёте, конечно, дольше, чем человек без магии, но ненамного…

Леди Вернон насмешливо взглянула на него:

— А сколько я прожила бы, если бы вышла замуж и родила мага? Думаю, мой жизненный путь уже был бы окончен. Поэтому я, в конечном итоге, ещё и спасибо должна сказать тому, кто обманул меня и вам… Не говорите мне о детях! О том, что у меня их не будет из-за вас! Потому, что у меня их много. Гораздо больше, чем я смогла бы когда-нибудь родить! Дивными путями ведут нас боги… Почему я говорю с вами так откровенно? Потому, что нахожу теперь удовольствие вести себя как моя бабка — прямо. Она была из эльфов и сгорела бы со стыда, если бы увидела до чего докатились я и наша семья.

Леди Вернон повернулась и смотрела прямо в лицо мужчины, не отводя взгляда:

— Мне не нравится, что из-за нас вы живёте, как монах. Я и раньше подозревала, а теперь уверена в этом… Хватит! Простите себя и живите дальше. Вы вовсе не чудовище, каким выставляла вас молва, а мы не бесправные жертвы… Марна и Сильва никогда бы не смогли выйти замуж по своему выбору. А сейчас они счастливы. Да, война была страшным временем для всех нас, но она прошла. И вы помогли нам, старались исправить то, что сделали. Разве этого мало?..

— А вы? — почти перебил её Мар. — Вы ведь одиноки?

— С чего вы взяли? — смеётся леди Вернон. — Оттого, что я не замужем?

Женщина весело и лукаво смотрела на него и действительно не выглядела несчастной и ущемленной хоть в чем-то.

— Я, мой лорд, сделала выводы из своих прежних ошибок, и стала думать, прежде чем сблизиться с кем-то… Вот уже пару лет как я не одна. Но замуж я, наверное, выйду только если вы вернёте в Ламеталь прежние законы. Те, что сейчас в Гарнаре. Не хочу, страшусь быть зависимой и бесправной, даже формально. Хорошо, что мой мужчина понимает это. Хотя, с другой стороны, не прояви он понимание, не смог бы заполучить меня!

Леди Вернон так звонко и громко рассмеялась, что на них стали оборачиваться. Пусть судачат! Смотреть на неё было истинным удовольствием. Она смеялась и выглядела сейчас, как девчонка. Он улыбнулся в ответ и почувствовал, что ещё один тугой, болезненный узел начал развязываться в груди. Нет, он не исчезнет разом или быстро, но, теперь он знал это, придёт время и он сможет простить себя и спокойно спать по ночам. Сколько городов ему придётся построить, сколько осчастливить детей или таких вот несчастных изломанных девочек, не имеет значения. Помощь им — само по себе счастье.

— Будьте счастливы, Командующий, как счастливы мы! Оставьте прошлое в прошлом. Ведь нам с вами придётся часто пересекаться в Магистрате.

Леди Вернон состроила хитрое лицо:

— Можете, правда, поспособствовать скорейшему изменению законов касательно брака. Мне очень хочется ответить ему "да"…

***

— На этот раз я убью тебя, мелкий паршивец! Догоню и зашибу! Сейчас! Подожди!!!

Вслед за этими воплями послышался такой топот, будто бы разъяренный бык несётся по замку. Ясно! Мелкий паршивец опять довёл повара! Мар прошёл в холл первого этажа. Как правило, эти двое, в итоге, прибегали сюда, откуда бы ни начинался их забег. И в холле повар, уже с наслаждением, не боясь сбить что-нибудь или кого-нибудь своей тушей, носился за прытким и вёртким Солом, пока не уставал. Тогда он сменял гнев на милость, соглашался принять извинения паршивца и вёл его на кухню, чтобы угостить очередным шедевром, ибо "только взыскательный эльфийский вкус способен оценить истинное искусство"!

И правда, не прошло и нескольких минут, как Сол грациозно, легко выскочил в холл. Он, казалось, даже не торопился. Мэтр Фарион бежал следом, выпучив глаза на пунцовом от злости лице. Повар обладал поистине богатырским телосложением и, если бы он догнал Сола сейчас, когда был в ярости, парню пришлось бы плохо. Такого, однако, никогда не случалось и потому Мар с интересом смотрел представление. После недавнего, такого тяжёлого разговора, эта комичная, привычная даже картинка, была тем, что надо. Тем более, что Солу ничего не угрожало. В руке у повара был всего лишь половник. Да. Бывали случаи, когда он носился за Солом с топориком для разделки мяса или с тесаком. Что было под рукой, то и хватал. Сегодня Солу повезло.

— Ваше Высочество!.. — Фарион увидел его, пришёл в себя, вспомнил то, что кричал недавно. — Ваше Высочество! Простите, что назвал вашего воспитанника…

— Уважаемый мэтр! Я, бывало, называл его и похуже. Что он устроил на этот раз?

— Оскорбил моё высокое поварское искусство недоверием!

Мэтр Фарион несмотря на габариты, бычью шею и бицепсы, как у кузнеца, обладал душой тонкой, и так же тонко изъяснялся. Чтобы разговаривать с ним, требовалось терпение. Сол, однако, не был так тонок, а потому грубо и предельно конкретно обрисовал суть конфликта:

— Утку, мой лорд! Он приготовил для вас жирную утку вместо гуся или хотя бы курицы! Вы всё ещё молоды и пользуетесь успехом у дам. Всем известно, как жирное вредно для мужчин! Он думает, что, если он похоронил свои надежды и уже не смотрит на женщин, то и вы должны последовать за ним!

В ответ на это возмутительное заявление повар прямо-таки зарычал, но не посмел броситься на юного эльфа при хозяине.

— Сол! — рявкнул Мар. — Извинись!

Сол состроил невинную мину и послушно проговорил:

— Простите, мэтр Фарион, что вслух объявил о том, что вас уже не интересуют женщины…

Рычание перешло в рёв и Мар в последний момент успел перехватить совершенно потерявшего соображение повара. Он встряхнул его так, что клацнули зубы и в голове, видно, всё встало на место потому, что вместо рычания он снова стал извиняться прямо так, вися в руках Мара.

— Всё! Фарион на кухню! Паршивец придёт и извинится позже!

Мар ещё раз встряхнул повара и отпустил. Тот пошатнулся, вытянулся, как в строю, хотя никогда не служил, и рысью побежал к себе.

— Ну? Зачем тебе понадобился этот спектакль? — уже совершенно спокойно спросил Мар воспитанника, когда тяжёлая поступь повара затихла.