Младшая леди Гарнар стала новой звездой двора. Милая, невинная, краснеющая от любой неловкости девушка, прелесть! Она, между тем, каким-то образом сумела устроиться так, что её первенство приняли даже самые высокомерные и язвительные дамы. Даже его фаворитка — леди Бельвис.

Он, кстати, собирался порвать с ней к приезду северянок, ведь зачать от него не смогла и она. Леди, однако, сумела убедить его не делать этого. Она, к слову, никогда не мучила его признаниями в любви. Упирала только на то, что готова служить ему любым образом и в любой момент. И служила, кстати, весьма ретиво: была послушной, исполнительной, готовой к экспериментам. Он, в итоге, порадовался, что не порвал с ней так рано. Леди Севера так раздражали и заводили его, что он регулярно навещал в последние дни и её, и королеву.

Леди Анастас выводила его из себя ничуть не меньше, чем сестра. Около неё постоянно вились мужчины. Он был вынужден даже поговорить с некоторыми из них и пригрозить, что если они попытаются скомпрометировать глупышку в надежде на брак с ней, у них не просто ничего не выйдет. Они не получат руку леди, а только баснословный штраф в пользу её семьи и Короны.

Однако, как оказалось, смертники плохо понимали слова или же просто были не в силах устоять перед искушением. Другого логичного объяснения быть не могло потому, что когда король вышел в парк, то первое, что ему бросилось в глаза — это леди Анастас и лорд Мердок недвусмысленно прижимающийся к ней в довольно укромном, но, тем не менее, просматриваемом уголке сада.

В глазах у короля вспыхнуло, в голове что-то выстрелило и он быстрым шагом направился прямиком туда. Если бы он немного поразмыслил, то, безусловно, не стал бы вести себя так открыто и грубо. Но, что делать? Думать он не стал.

Подскочил к ним, отодрал лорда от девушки, отшвырнул:

— Прочь! С вами я поговорю позднее! — взревел яростно.

Мердок полоснул его злобным взглядом, но подчинился. Ещё бы не!

— Теперь вы! — обвиняющие начал король. — Ваше поведение, юная леди…

— С чего вы взяли, что вообще можете мне указывать и, тем более, читать мораль? — ощетинилась внезапно Анастас. — Вы и поборник морали! Ха! Мне доверительно сообщили уже несколько человек, что только сейчас при дворе находятся семнадцать ваших настоящих и бывших любовниц! Не считая тех, что выданы вами замуж и сидят сейчас в поместьях мужей, чтобы те были уверены, что дети, которых они принесут будут их, а не вашими!

Они застыли друг против друга как пара рассерженных котов. Она — возмущена до предела. Он — поражён. Где то милое дитя, что три дня чинно прогуливалось по дворцу и пленяло всех своей красой и безупречным поведением? После того, первого вечера, он даже неприязненных взглядов в свой адрес не замечал. Безупречная леди!

Эта же рассерженная кошка выглядела ещё более яростной и неуправляемой, чем её старшая сестрица! Даже лицо изменилось. Глаза посветлели, словно выцвели: уже не синий бархат очей, а холодный лёд. Напряжена как струна и, кажется, ничуть не сожалеет о своих словах. Он попытался урезонить её:

— Дорогая леди, вы же понимаете, что ваше поведение неуместно? Особенно, если учесть то, что я планирую стать ближе к вашей семье. Как старшего родственника, пусть и негласного, вы должны будете уважать и прислушиваться к моему мнению, даже если вам это не по нраву. Судьба леди такова — смиряться с неизбежным для её же блага.

Эта тирада, призванная усмирить княжну, указать ей на её место, вызвала совсем не ту реакцию, что планировал король. Любая девушка, что он знал, застыла бы на месте от ужаса, лихорадочно размышляя о том, замужеством с кем грозит ей непослушание. Намёк-то был весьма прозрачен. Эта же чертовка просто осатанела. Побелела вся, глаза, и это не обман зрения, замерцали. Лицо перекосило презрительной гримасой:

— Ты думаешь, что от того, что ты собираешься спать с моей сестрой, я стану слушать тебя?! — выдаёт грубо, как торговка на базаре.

И смотрит на него с ледяной улыбкой: ждёт ответа. Король онемел, покраснел, побледнел и, наконец, хоть немного взял себя в руки. Он старался говорить негромко, чтобы не раздувать скандал больше, чем уже есть, а потому шипел как змея:

— Леди! Как вы смеете! Своему королю! И с чего вы взяли, что я собираюсь… И что за слова вы себе позволяете?

Улыбка так и не сошла с лица леди, только стала ещё холоднее и при этом любезнее. Теперь перед ним была не девочка, застуканная на горячем и огрызающаяся, чтобы защититься, а дама, чей род был древнее любого, известного сейчас. Она заговорила с ним милостиво, снисходительно, как со слугой, который провинился, но слишком глуп, чтобы наказывать его за это. От этого снисходительного тона Эльдар едва не потерял последнее терпение, но титаническим усилием воли заставил себя слушать.

— Начну с конца. Почему я решила, что вы желаете спать с моей сестрой? Да потому, что вы смотрите на неё так, что слюна едва не капает у вас изо рта. Почему я употребила именно это слово? А как ещё можно охарактеризовать то, что вы планируете? К любви или даже к страсти, боюсь, это отношения не имеет. Думаю, не только я, а и ваши подданные, они-то и донесли до меня эту светлую мысль: вы не способны ни на любовь, ни на страсть. И последнее. Леди? Нет, Ваше Величество, я не леди, ни в коем случае! Я — потомок королев прошлого, а они не были леди. Они жили, как хотели, умирали, как считали нужным, любили страстно и на всю жизнь, и спали с теми, кого выбирали сами. Так что, с моралью и недо-страстями, Ваше Величество, отправляйтесь к вашим бледным, покорным леди! Лорд Адельмар, не проводите ли вы меня, — проворковала она ласково и безо всякого перехода, — на прогулку? Быть в вашем обществе — истинное удовольствие потому, что вы всегда думаете, прежде чем открыть рот!

Мар, и правда отиравшийся поблизости, подхватил Северную Злючку под локоток и повел в глубь парка. Король остался на месте, пытаясь совладать с собой, а ещё сообразить и вспомнить: оскорбляли ли его когда-нибудь так?

***

Мар словил себя на мысли, что в последние дни старается не выпускать малышку Гарнар из поля зрения. Он не выдавал своего интереса, занимался делами, встречался с нужными ему людьми, раз уж вынужден торчать при дворе, но всегда знал, где она, с кем и что там происходит. С оглядкой на это старался выстроить свой день. К слову сказать, немало поразил двор тем, что стал посещать увеселения, на которых его не видели никогда.

Ему было плевать на удивление и на лавину теорий, родившихся в пустых головах придворных. Он просто был рядом. Поэтому безобразную сцену между девочкой и братом наблюдал с самого начала. Ещё только увидев озверевшее лицо короля и поняв, куда тот припустился, он попытался его аккуратно перехватить. Не успел. Поэтому теперь смотрел и слушал, стоя на допустимом этикетом расстоянии от них.

Что происходит с братом? В последнее время он всё больше теряет контроль. Спрогнозировать его поведение или реакции на что-то становится просто невозможно. Мар невольно вспомнил себя и Лавиля, по новому оценил самоотверженность друга. Он же мог прибить его в любой момент! Оскорблял, не ценил, а Дамиан остался на высоте, не бросил его без помощи и поддержки. Нужно снова сказать ему спасибо.

Он думал о своем, но это не мешало ему прислушиваться и снова диву даваться тупости брата. Так быстро настроить девочку против себя — это ещё суметь надо! А она, оказывается, отлично знала, что он рядом и попросила его увести её. Мудро. Не известно, до чего ещё мог договориться этот венценосный мудак. Он подал леди Анастас руку и повёл её прочь от придворных вглубь парка. Всё это время они молчали. Что говорить? Пусть отдохнёт.

— Вот. Здесь никогда никого не бывает, леди. Вы сможете прийти в себя, а потом я провожу вас в ваши покои. Думаю, что прогулок на сегодня достаточно, — девушка невесело рассмеялась, а он зачем-то добавил. — Я любил это место в детстве.

— Тут действительно хорошо, — ответила она сбрасывая туфельки. — Похоже на уголок дикой природы.