Король замолчал, то-ли высматривая, как Мар воспримет новость, то-ли ожидая реакцию на неё.

— Ты знаешь, что она была эльфийской королевой? Тем более справедливо, что эльфийский нектар горчит на языке у того, кто посягнул на своих, пусть дальних, но родичей.

Неожиданно остро глянул на Мара и добавил:

— Судя по твоей реакции, ты знаешь, кто такая Лирэль. Кто тебя просветил?

Мар не собирался сдавать Элвина, поэтому ответил только:

— Судя по всему, я знаю совсем немногое.

— Уверен, что да, — хохотнул король, снова делая глоток и непроизвольно кривясь. — У неё был дар предвидения и она сразу поняла, что Вальгор станет причиной её смерти, — полюбовался на потрясенное лицо брата и продолжил. — Так она ему и сказала при первой же встрече.

— А он, наверное, сказал, что готов умереть на месте, лишь бы избежать этого? — брякнул Мар в духе рыцарских романов, которые с таким удовольствием читают дамы. И рассмеялся.

Король, однако, не смеялся. Сверлил брата глазами, а потом выдал невероятное:

— Именно так он и сказал. А она ответила, что есть вещи за которые не жаль и умереть, — с непроницаемым лицом продолжил король, разглядывая потрясённого брата как нечто необычное и редкое, но опасное.

А после продолжил свой рассказ:

— Я читал записки Маргота. Он, конечно, любил её, как можно не полюбить такую? Но ещё он завидовал любви, что расцветала между этими двумя. Они шли друг к другу бесстрашно и неотвратимо, понимая, чем это обернётся для каждого из них, и не желая остановиться потому, что не может быть ничего прекраснее единения, родства душ.

Какой странный разговор! Мар залпом выпил бокал вина, в голове зашумело и странные обрывки фраз зазвучали в нем, отзываясь невыносимой болью в сердце. Захотелось кричать и, не сдержавшись, он чуть слышно застонал.

— Что ты чувствуешь? — спросил Эльдар, разглядывая его с каким-то жестоким интересом.

— Не знаю, — беззащитно ответил Мар. Голова кружилась, сердце стучало слишком быстро и слабо. Если бы он сам не принёс вино, то был бы уверен сейчас, что его отравили. Но ведь брат не способен на это? Или, всё же, да? К чему это всё? Зачем? Он, наконец, догадался сосредоточиться на своей ментальности и начал, как во времена своих срывов, постепенно брать эмоции под контроль. Помогло, в голове стало проясняться. Смущало только то, с каким странным выражением разглядывал его брат. Получилось!..

Мар окончательно сбросил морок и смог спокойным, светским даже тоном спросить:

— И что было потом?

Король хмыкнул.

— Маргот был готов на что угодно, чтобы разбить то, что было между ними. Он убил Вальгора и хотел убить душу Лирэль, чтобы они не встретились снова на Круге Жизни.

— Разве такое возможно?! — контроль и ещё раз контроль!

— Возможно всё, — опять хмыкнул король. Теперь волновался он, словно старая история задевала его за живое. — Вопрос только в цене. А цена, как ты понимаешь, его не интересовала. И всё почти получилось, но он прокололся на своей тяге к ней. Они были врагами и он воздавал ей должное. Но не смог не желать её, а это туманит разум. Он предполагал подвох, когда она сдалась в плен, но не смог отказаться получить хотя бы часть того, о чём так долго мечтал.

Король налил целый бокал фрилла и залпом осушил его. Даже не поморщился.

— В общем, пока она умирала, рядом с ней умирали жертвы, призванные задобрить демонов, могущих разрушить её душу. Мора оказала ей услугу, забрав её так быстро. А она отомстила за мужа — Маргот загнулся в муках, — закончил Эльдар быстро.

Странная история! И странная реакция на нее у обоих сыновей короля. Мар, как за соломинку зацепился за понятную ему информацию:

— Они же не были женаты!

— Какой невежда сказал тебе это? Закон о браке по дормерскому обычаю ещё не был принят тогда. А между ними был заключён истинный союз — магический. Он означает единение душ, магии, жизней и, чтобы заключить его, нет необходимости идти в храм. Это было одним из главных таинств этого мира. Достаточно было принести клятвы друг другу, позволить резервам слиться и, если пара оказывалась истинными, то магия мира связывала их в одно. Касалось это всего: жизни, верности, даже резерв можно было объединить, при необходимости, или слышать другого как себя… Как бы иначе наш предок, Лавр, сел на трон? Маргот так и не стал королем, он был только регентом при юном племяннике.

— Почему тогда она не умерла после смерти мужа?

— Умерла, как ты знаешь. На самом деле, всё это произошло очень быстро. И к тому же, всегда можно попросить отсрочку, чтобы завершить дела или отомстить.

— Зачем ты рассказал мне это?

Помнится, он уже задавал этот вопрос Элвину. Теперь спрашивает о том же брата. И опять звучит в ответ:

— Круг замкнулся. Я нарушил договор и втянул в это преступление тебя.

Надо оставить старые сказки в покое. Тем более, что они так странно действуют на них обоих. Вон, почти прикончили бутылку фрилла. Надо возвращаться в настоящее и наконец выяснить, что у брата произошло. Хотя, Мар уже знал ответ. Эльдару останется только подтвердить его догадку. Но пока он, видимо, не готов. Пусть облегчит душу. Хоть о причинах войны Мар догадался уже давно, почти сразу. Но чтобы стало легче, пусть проговорит это вслух. И он подтолкнул брата:

— Зачем ты это сделал, Дири? Зачем было нарушать старый договор?

Король, казалось, ждал этот вопрос и с готовностью ответил. Шагнул, как в бездну, не оставив себе никаких возможностей для недомолвок:

— Не поверишь. Самые страшные и разрушительные по своей сути преступления начинаются не с коварных замыслов, а с дурости. Наш отец начал слушать своих подлых советников, больше, чем себя и свою пару, а я придумал изящную комбинацию, которая поставит Гарнар в полную зависимость от Дормера. Поверишь ли, что я не собирался никого убивать? Князь был нужен мне живым. Я собирался захватить его семью и заставить каждого правителя Гарнара приносить мне вассальные клятвы. Кто же знал, что он окажется таким отморозком? Ни один аристократ не повел бы себя так. Не поставил бы всё на кон. А его дочь… Вы были правы. Она сама пишет те мерзкие письма. Она ненавидит меня как, наверное, никто. Но я не могу оторваться от них. Они бесят меня, злят, заводят, служат вызовом и проникают мне под кожу. Я не могу оторваться от них, как от этой гадости! — воскликнул король отталкивая фрилл.

Мар больше не мог молчать:

— Эуфимия предала тебя?

Король рассмеялся. Странным, надтреснутым голосом:

— Да! Я уже сказал тебе. Ты всё предвидел ещё до нашего брака. Так оно и вышло. Я должен был умереть, чтобы она могла жить и править.

Он не стал бы шутить такими вещами, но надо уточнить потому, что это приговор самой королеве и тем, кто с ней связан.

— Это точно?

Король уставился на него совершенно черными, остановившимися глазами. Постойте! Он что, сам допрашивал или, не приведите боги, пытал её?

— Она призналась и сдала своих соучастников в обмен на жизнь. Поэтому мне и нужно, чтобы ты был под рукой. Должен был умереть не только я, но и ты. Пока заговор не будет полностью раскрыт, всегда есть опасность, что где-то есть неучтённый исполнитель. Ты знаешь. Поэтому две недели мы с тобой под замком: я болею, а ты — якобы в Лиметте. Алат уверен, что к празднику они управятся.

Допрашивал! Или пытал. Бедный Дири!

— Не жалей меня, Большой брат, я сам выбрал эту лабрийскую сколопендру, — усталым взглядом старика посмотрел на него король и зачем-то напомнил прозвище, которым звал его в детстве. А потом вдруг встрепенулся и с жесткой улыбкой продолжил. — Дед никогда не одергивал меня, если я звал тебя так. Когда я пришёл, чтобы убить его, он много болтал. В том числе и о том, что ещё с детства хотел возбудить во мне страх и ненависть к старшему брату. В итоге, он сказал, что я обманул его ожидания. Но чего ещё ждать, от недочеловека!

Мару казалось, что голова его сейчас треснет как орех. Не слишком ли много откровений и ужасов для одного дня?