Женщина вдруг притянула его руку к себе и поцеловала. А он покачал головой и поцеловал её бледную руку:

— Только так. Привыкайте. К прежней жизни вы уже не вернётесь.

Открылась дверь и вошёл муж с вещами больной. Рыжий предостерегающе глянул на Ельмина и обратился к лавочнику:

— Ваша жена серьезно больна. Мы оставим её здесь минимум на неделю. Посещения запрещены. Поставьте вещи вот сюда. Со всеми вопросами можете обращаться ко мне, магистру Лейну, или к декану Лавилю. Доброго вам дня, — не дав сказать мужу ни слова, он выпроводил его за дверь.

— Ладно. Ельмин вы пока свободны, ваше дежурство как обычно. Вы, — кивнул Лавиль молодым магам, — дадите больной снадобье и наблюдайте за ней. А вы, Лейн, со мной, — кивнул на дверь декан.

Лекарь покорно пошел к двери за деканом, но по дороге прихватил исписанную в нескольких местах простыню, аккуратно сложил и запихнул за пазуху. Так они и вышли сопровождаемые злорадным взглядом Напыщенного. Тот был уверен, что Рыжего позвали на ковёр к декану.

Так оно, в принципе, и было. Лавиль привел его в свой кабинет, где их ждал герцог Дальбо.

— Ваша Светлость! Вы решили выбрать меня? — не растерялся Лейн. — Если честно, то и не сомневался!

— Вспоминайте о субординации хоть иногда, Лейн! — обречённо пробормотал Лавиль.

— Да кому она нужна! Думаю, что Его Светлость равнодушен к подобным штукам, — рыжий помедлил немного и продолжил, — а также очень благороден.

— Так вы помогли той женщине в угоду мне? — подал голос Мар.

— А как вы думаете?

Лавиль закатил глаза:

— Вот из-за таких штучек вы и сидите в академии безвылазно уже четыре года, Лейн. Когда вас уже научит жизнь?

— Она учит меня декан, поверьте. Но, наверное не тому и не так, как остальных.

— Думаю, что вы и так помогли бы этой больной, — вклинился Мар. — В конце концов, вас никто не заставлял помогать проституткам.

— А, может быть, я просто любитель женщин? — хитро прищурился лекарь.

Мар рассмеялся:

— Отъезд через неделю. Составьте смету того, что вам нужно для лаборатории, подойдите к моему казначею и возьмите деньги. Закупайте здесь то, чего нельзя найти в Лиметте. Предупредите моих людей о том, сколько повозок вам понадобится.

— А лимит?

— Лимита нет.

Лекарь счастливо рассмеялся и едва не бросился своему новому патрону на шею. Мар кивнул ему и собрался уже выйти из кабинета, как Лейн заговорил опять:

— Она беременна, эта малышка, хотя принимает зелье регулярно. И явно не от мужа. Срок всего пара дней. Этот урод испытывает гадливость к ней сейчас и не полез бы. Значит, что мы имеем: возлюбленный, который пришёл утешить, зелье, которое не сработало и ребёнок, который не должен был бы появиться на свет. Что это значит?

Лавиль тут же ответил:

— Парность.

— Я бы сказал даже, что эта девочка и армерец — истинная пара. Только так могло не сработать зелье. И потому я боролся бы за них в любом случае. Не было бы повода для развода, я придумал бы его, — говорил Лейн смело глядя магам в лицо. — У каждого из нас свои принципы. Один из моих: парность превыше всего. Если бы мы соблюдали этот и другие принципы древней магии, она не оскудела бы. А так мы просто вырождаемся, коллеги, и, боюсь, что никто не в силах остановить этот процесс.

Лейн выглядел сейчас бледным и суровым, как вестник приближающегося конца. Поэтому Лавиль быстро попрощался с ним и увел Мара:

— Странный он. Вроде бы, милейший парень. А иногда проглянет что-то такое…и мороз по коже.

***

Слова лекаря разбередили Мара и, возвращаясь во дворец, он приказал завернуть на улицу Трелей. Подъехав к зданию в котором не был уже давно, не давая себе времени на раздумья, быстро вышел и прошёл в тайную дверь, которая была настроена на особых гостей индивидуально. Надо же, его доступ не отменили. Вошёл и отрывисто спросил у лакея:

— Господин на месте?

— Да, мой лорд. Подождите немного.

Лакей испарился. Мар налил себе что-то крайне пафосное в роскошный бокал и уселся в приёмной ждать. Правда, недолго. Не прошло и десяти минут, как его позвали в кабинет, хозяин которого, судя по всему, только что встал с постели.

Владелец этого заведения сидел перед ним в небрежно завязанном халате под которым, судя по всему, ничего не было. При дворе они бы раскланялись и обменялись положенными любезностями. Сейчас же было не место и не время. Потому "лорд" и молчит, нагло пялился на Мара. Каждый кто приходит сюда, чтобы осуществить свои фантазии, должен откровенно рассказать о них.

— Мне нужна женщина, — губы искусителя изгибаются в улыбке. Вот ты и признался, раб страстей. — Стройная, с длинными светлыми волосами.

— Риски? — равнодушно спрашивает высокородный лорд, которых держит этот вертеп разврата. Имеет право. Раньше Мар был, видимо, одним из самых проблемных клиентов.

— Никаких. Я полностью контролирую себя. Даже высокий резерв не обязателен. Ущерба жизни и здоровью гарантированно не нанесу. Но, — он замолчал, привлекая внимание, — она должна быть согласна на ментальное вмешательство.

— Какое? — опять бесцветный, равнодушный голос. Наверное уже никакие фантазии не могут удивить его.

— Контроль и стирание памяти после.

— Ну, это ещё по-божески, — как приятелю прокомментировал лорд. — Вознаграждение?

Мар назвал. Его собеседник поднял брови:

— Щедро. Хотя, учитывая риски, может быть, и нормально.

Увидел реакцию Мара и опять прокомментировал:

— Я не в том смысле, что ты сорвешься. Тебе я как раз верю. Но работа с людьми научила меня, что если что-то может пойти не так, оно и пойдёт. Бабы они такие бабы, даже самые лучшие из них!

Что-то новое звучало в голосе лорда и Мар присмотрелся к нему. Тот, заметив интерес, быстро вернул разговор в деловое русло:

— Есть у меня подходящая девочка. Хорошая девочка и деньги твои ей очень помогут…

— Я ничего не хочу знать! — Мар никогда не понимал заинтересованности "лорда" жизнью своих кукол.

— Не фетиш, значит, а замена одной женщины другой, — тут же флегматично поставил ему диагноз лорд. Мар едва не вскочил, чтобы уйти прочь. — Ладно не злись! Приезжай вечером к девяти. Она подпишет договор и будет ждать. Подпишешь ты, и, добро пожаловать, развлекайся. Утром проверка состояния. Всё как обычно. Помнишь?

***

Мар, конечно, помнил. Только тут, в этом доме удовольствий, он и встречался с женщинами несколько лет, до самой войны. Поэтому всю процедуру знал наизусть. Вечером приехал к назначенному времени, зашёл в кабинет к лорду, прочитал и подписал договор. Его проводили в роскошный номер, который состоял из спальни, гостиной и ванной. Что интересно, никогда здесь он ни с кем не столкнулся лицом к лицу, хотя точно знал, что большая часть двора посещает это место. И не только мужчины.

Вошёл в номер. Оставил верхнюю одежду в гостиной, открыл дверь в спальню. Женщина стояла у окна, спиной к нему. В тончайшей кружевной сорочке и с распущенными волосами. Он сразу же перехватил контроль над телом, отправив саму девушку в глубокий сон. Контроль над телом, когда женщина в сознании — это был, с его точки зрения, садизм и насилие.

Девушка так и стояла у окна. Он, уже не опасаясь, подошёл к ней, поднял на руки и понёс в постель. Теперь она будет послушной. Сама, конечно, не проявит инициативы, но ему и не нужно. Он уложил её на бок, стараясь не смотреть в лицо. Девушкам выдавали маски, которые смазывали черты лица, но благодаря своим дарованиям он видел сквозь маску. Не хотел видеть чужое лицо. Прошёлся руками по изгибам фигуры, прислушался к себе.

Не то. Не то тело, запах, волосы. Всё не то. Тоска, которая привела его сюда, не разгоралась пламенем в крови. Наоборот. Он думал, что сможет приглушить жажду одной женщины другой, как раньше обманывал одиночество и нестабильность случайными связями. Может быть, кому-то это удавалось, даже наверняка. Но не ему.

Он осторожно перевернул девушку на спину, всмотрелся в её лицо. В мягком свете магических светильников она выглядела совсем юной. Лицо и губы чуть опухли, наверное, плакала.