А вот с двумя знатными лордами, заварившими кашу, было сложнее.

По закону им за измену и покушение на его жизнь полагалось четвертование. Вот и сидел он на специально оборудованной трибуне с каменным лицом, наблюдая за приготовлениями.

Оба приговорённых хорохорились, но видно было, что страх всё больше овладевает ими. Взгляд Наместника, однако, был направлен не на них и не на цвет Лиметты, что восседал на других трибунах, а на места, отведённые для родственников приговорённых. Да, по регламенту, супруги и наследники были обязаны присутствовать на казни и демонстрировать равнодушие к судьбе близких.

Одна из женщин успешно справлялась с задачей, другая обессиленно лежала в кресле, заливаясь слезами. Юный наследник лорда Навеля, почти ребёнок, проявлял завидную выдержку. Холодно улыбался, высокомерно поглядывал на окружающих, стараясь, однако, сидеть и поворачиваться так, чтобы как можно лучше прикрывать свою горюющую мать. Другой паренёк, примерно того же возраста, сидел с каменным лицом и, кажется, пытался копировать его, Мара, позу и выражение лица.

Четвертование Командующий считал мерзкой придумкой садистов и ненавидел всей душой. Страдания этих детей и женщин тронули его сердце, а потому, закон перетопчется. Пока здесь он — закон. Подал знак Квадру и, когда тот подошёл, передал свой приказ. Тот с привычно каменным лицом отправился к распорядителю.

Теперь всё завертелось быстро. Распорядитель выступил вперёд и объявил, что по милости Лорда Наместника четвертование будет заменено на отсечение головы. Эшафот застлали тёмной тканью. Приговоренным надели мешки на головы. Два взмаха меча и всё было кончено. Одна из вдов ушла своими ногами, другую унесли слуги. Мальчики держались. Бледные, но не уронили ни слезинки.

Когда Наместник спустился с трибуны, то увидел, что его дожидается не кто-нибудь, а лорд Дарбор собственной персоной.

Если, правда, что уроженцы Запада — потомки волшебных рас, то предками этого достойного лорда явно были дворфы. Он всячески это подчеркивал: невысокий, но с очень широкой, крепкой фигурой, он носил длинную окладистую бороду. Был, наверняка, самым богатым представителем аристократии и, явно, самым хитрым. Тщательно прятал свои богатства и неустанно их преумножал. Не плел интриги и строго соблюдал закон. Его, казалось, вовсе не интересовала политика, а только деловые операции. Племянника, который влез в предыдущий заговор, попытался спасти, но когда понял, чем это грозит остальной семье, выдал его.

Он был, несомненно, самым влиятельным среди патриархов Лиметты, но никогда не проявлял ни малейшей заинтересованности в сотрудничестве с новой властью. И вот теперь стоит перед ним с подобающим случаю, но вместе с тем хитрым лицом:

— Вы проявили удивительное милосердие к тем, кто едва не отправил вас к праотцам, Лорд Наместник! Да ещё и озаботились тем, чтобы несчастные сохранили достоинство и не остались в памяти людской с искажёнными страхом лицами. Это поистине милосердно! — протянул он ехидно.

— Вид отсечённых голов родителей — не то, что должны видеть дети. Даже если это дети изменников, — хмуро глянул на него Наместник.

— И вам не хотелось их крови и страданий? — препарировал его острый взгляд из-под кустистых бровей. — Воздаяния за ваши страдания, так сказать?

— Крови и страданий я, милейший лорд, увидел на несколько жизней вперёд, — холодно парировал Командующий. — Закон исполнен и этого достаточно.

Он устал от этого разговора, от всей этой давящей обстановки и хотел скорее уйти, но старый лорд вцепился клещём:

— Сегодня вечером в Ратуше состоится приём в вашу честь, дорогой Наместник. Первый после того прискорбного случая. Почтите ли вы его своим присутствием? Я и моё слово выступаем гарантией вашей безопасности. Мы будем чествовать вас и вашу милость к городу. Кроме того, юные лорды Карн и Навель жаждут лично поблагодарить вас за милосердие.

Дарбор говорил, вроде бы неспешно, но так, что слово вставить невозможно и Мар был вынужден выслушать тираду до конца.

Коротко кивнул лорду. Устал. Для менталиста — сущий кошмар долго находиться в толпе, особенно в такое время. Поднять щиты и отрезать себя от мыслей окружающих тоже было нельзя. Риск нового покушения никто не отменял.

Кажется, старый пройдоха видел и анализировал всё: его бледность, бисеринки пота на лбу, судорожно сжатую в кулак руку, ту, что он по идее и видеть-то был не должен.

— Отдохните, дорогой лорд. А вечером добро пожаловать! — выдал он на диво нормальным голосом, поклонился и, громко топая, ушёл.

***

Приём был роскошен, лорды не поскупились. Это можно было расценивать двояко: как извинение за покушение, или как признание власти короля, реалий жизни провинции и попытку сотрудничества. И то, и другое Наместника устраивало.

У него были свои планы на этот вечер, потому он не дал Дарбору взять себя в оборот и перехватил инициативу. Взял слово, поблагодарил за приём, рассыпался в положенных любезностях, а после продолжил:

— Милость нашего доброго короля Эльдара такова, что дети не отвечают за грехи родителей. А так как юные лорды Навель и Карн не запятнаны участием в заговоре, то я уполномочен объявить, что они не будут лишены титулов, земель и прочих привилегий и назвать их новыми главами родов Карн и Навель! — взглянул прямо на парнишек. — Готовы ли вы принести клятву верности королю лорд Навель и лорд Карн?

Юные лорды были, безусловно, готовы. Они принесли клятвы и настроение окружающих неуклонно поползло вверх. С Наместником теперь довольно любезно раскланивались, обменивались ничего не значащими банальностями. Только дам своих старались держать от него как можно дальше, что его, впрочем, полностью устраивало.

Дарбор сверлил его своими глазками, ласково улыбался издалека и направлял к нему всё новых лордов для "светской беседы". Мар не был наивен: конечно же, по своей воле никто к нему в этом зале не подошёл бы. Ну, может быть, за исключением двоих, что с одинаковым отчаянно — решительным выражением на лицах шли к нему.

— Лорд Наместник, мы хотели бы поблагодарить вас за милосердие, — начал более бойкий лорд Навель.

— Благодарите нашего милостивого короля. Он не отнимает титулы у детей опальной знати, — постарался тут же завершить неприятный разговор Мар.

— Мы не об этом, Лорд Командующий, — упорствовал юный лорд Карн. — Вы пожалели лично нас. Завершили казнь быстро и так, чтобы мы почти ничего не видели.

Наместник молчал, вздернув брови. Что ещё скажут ему эти наивные дети?

— Не отпирайтесь! — вступил черноглазый лорд Навель, упрямо нахмурившись. — Вам самому не нравилось то, что происходило. То, как плакала моя мать, — тихо добавил он. — У вас временами было такое лицо, словно вам больно самому.

Ладно! Мальчики оказались глазастыми и умными, к тому же. Свобода, которую последнее время чувствовал Мар, толкнула его ответить:

— Да, мне жаль, что вы потеряли отцов, что страдают ваши матери и что мне пришлось отдать тот приказ, — поколебался пару секунд и продолжил. — Ведь, в конце концов, ваши отцы сражались с захватчиком и имели на это моральное право.

Ребята переглянулись и лорд Карн хмуро сказал:

— Они не боролись. Им заплатили.

Мар изумлённо замер. Дети фантазируют или действительно знают что-то такое, до чего не докопались его люди?

— Кто и зачем?

Юный лорд Карн по-прежнему смотрел на него открыто и прямо:

— Не знаю. Я только слышал однажды разговор. Наши отцы рассуждали, что когда-нибудь придёт большая война и их хозяева готовятся: будут постепенно убирать всех, кто может им в этой войне противостать.

Он замялся и продолжил:

— Я не знал тогда ничего о заговоре и покушении и посчитал, что они имели ввиду обычные интриги.

— Вы говорили об этом кому-нибудь?

Ответил лорд Навель:

— Да, лорду Дарбору. Он сказал, чтобы мы признались вам сегодня. Он приходил к нам обоим…после всего. Пообещал, что если нас лишат титулов, то даст нам работу в своём предприятии и поможет получить достойное образование.