Король побагровел и едва не вскочил с трона. Эуфимия удержала его в последний момент. Она вцепилась ему в руку мёртвой хваткой, откуда только силы взялись, и впилась взглядом в налитые кровью глаза мужа. Достоинство! Это и величие, и крест каждого, кто носит корону. Его они оба не имеют права терять! Да… Он сможет поквитаться потом. А пока должен терпеть, терпеть…

Те двое, что вызвали такие бурные и разные чувства у окружающих, не видели ничего, кроме друг друга. Так и стояли глаза в глаза. В какой-то момент Мар сообразил, что он должен что-то сделать. Что, стоя вот так столбом, он позорит её. Она же не торопила его. Стояла, держа венок в протянутых руках, и улыбалась.

Столько светлой радости было в этой улыбке, что он почувствовал, как в ответ, в его душе рождается что-то настолько же светлое и слепяще-радостное, что это сбивало с толку. Он и не думал, что когда-нибудь испытает подобное: словно он стоит на пороге, а впереди сияющее нечто, куда так страшно и так хочется шагнуть. Ожидание счастья — вот что это было. Откуда мог узнать это прекрасное чувство человек, никогда не испытывавший его? Выживание, борьба, а в последнее время служение другим и радость от этого, всё это он знал. А счастью придется учиться. Ничего, он научится!..

Его промедление окружающие истолковали иначе. По знаку короля, один из советников проблеял:

— Вы вовсе не обязаны подчиняться старому обычаю, Ваше Высочество! Ведь, хотя вы формально и являетесь пока подданным Дормера, но, по сути… — почтенный лорд замялся, подыскивая подходящее обоснование. Лысина его покраснела от напряженной работы мысли, — вас уже можно считать отдельным субъектом Права Народов потому, что закон о возможной независимости Ламеталя утвержден Его Величеством! — закончил он свою мысль несколько скомкано. Но, как говорится, что можем…

Зал загомонил сильнее. Лорды громко высказывали своё мнение по поводу того, имеет ли право принц Дормера, являющийся одновременно Лордом Протектором восстановленного, по сути, королевства Ламеталь и его будущим королем, не подчиняться древним законам Дормера. Это была коллизия за которую можно уцепиться, затянуть решение, а в дальнейшем и вовсе избежать ненавистного брака! Эльдар приободрился. Его советники не зря едят свой хлеб!

Мар, слыша всё более громкие голоса, выплыл ненадолго из их одной на двоих с Альтеей реальности, и недоуменно огляделся. Увидел раскрасневшиеся лица придворных и напряжённое лицо брата. Неужели они думают, что кто-то может решать за них? Никто и ничто не помешает ему принять этот венок, раз уж она пришла к нему за помощью. Он защитит её и Гарнар, а с тем, может ли быть у них совместное будущее, они разберутся позже.

Мар протянул руки, прикоснулся к её рукам и радость полыхнула какими-то новыми, запредельными красками. Захотелось смеяться и плакать. Слабость и "развинченность" последних трёх дней уходили. Может быть, странно, что в такой прекрасный момент приходят неуместные мысли, но Мар подумал, что ему понятно теперь, почему дормерцы уже много веков как отказались от союзов истинных пар. Почему готовы жертвовать дочерями, жёнами. Ответ прост. Уязвимость. Если забрать у него сейчас Альтею, выживет ли он? А через неделю, месяц? Он пойдёт и умрет на её могиле. В этот миг он понял отца и простил. Как тот мог жить, если уже был мёртв? И спасибо за науку ему и Марвину. Он не предаст свою пару никогда.

Он взял венок из рук Альтеи и мягко положил ей на голову. Она стала невестой.

— А теперь в храм! — внезапно подал голос во вновь наступившей оглушительной тишине Марвин. Он требовательно смотрел на монарха и советников. Выбор сделан и принят. Старинный обычай должен быть исполнен как можно скорее.

Эльдар просто почернел от злобы, но медленно кивнул. Брат не оставил ему никакого выбора. Мар не смотрел на него. Он, наконец, сделал то, о чем мечтал весь вечер: подхватил свою невесту на руки.

— Она должна войти в храм сама! — возмутился кто-то.

— В храме и отпущу. Босая ты по двору не пойдешь, — пробормотал Мар, в который раз услышав в своём голосе сварливые нотки, присущие Дарбору.

Альтея только негромко рассмеялась и обняла его обеими руками за шею:

— А я не отпущу никогда…

***

В храме Единого Бога или Бога без имени, как его ещё называли, было не протолкнуться. Он был величественным и громадным, но и желающих увидеть свадьбу было слишком много. Святилище находилось рядом со дворцом, и многие из придворных чуть ли не бегом кинулись туда, чтобы занять лучшие места. Слух молнией пронесся по городу. Люди лавиной хлынули в храм. Как же! Такая свадьба и такой скандал! Княгиня Гарнара принудила Лорда Протектора Ламеталя жениться на себе! И что может произойти дальше, знают только боги!

Сам Мар, с Альтеей на руках, двигался неспешно в окружении гвардии Гарнара и своих людей. Мало того, он держал наготове универсальный щит и несколько атакующих заклинаний. Никто и ничто не помешает их свадьбе! Король с королевой, архимаг, советники и прочие родовитые лорды шли следом за ними.

Вот и храм. Король со свитой прошли вперёд, чтобы занять места. Жених с невестой ждали знака, что всё готово для церемонии. Молчали. Слова были не нужны. Они ощущали такие похожие чувства: счастье, трепет, нежность и страх, что им могут помешать. И ещё: они боялись друг за друга.

Он так боялся причинить вред своей Незабываемой и клялся себе, что никогда не сблизится с ней. Что всё это только для защиты её и её народа. Она боялась того, что ненависть и месть короля перекинется на него. Обоим было странно и немного смешно ощущать обрывки подобных мыслей в разуме другого. Риск? Месть? У них ещё будет время объяснить, что риска нет и Эльдар не так ужасен, как может показаться, но не сейчас. Сейчас было так хорошо просто молчать и тонуть во взаимной нежности.

Гвардейцы одного и другой старательно отводили от них глаза. Трепетная, отчаянная, вымученная какая-то любовь читалась в том, как жених прижимал к себе невесту, как она сцепила руки вокруг его шеи, не оторвать! Она была в их лицах, таких беззащитных и непохожих на себя. Во взглядах, что они не не могли отвести друг от друга. Альтея тихо плакала, похоже, не осознавая это. Он вытирал или сцеловывал слёзы с её щёк и бормотал какие-то глупости, что шепчут детям, когда те плачут. А она только сильнее сжимала руки, до побелевших суставов, молчала и плакала.

По сути, они оба не смогли бы сделать ничего лучшего для того, чтобы спаять своих людей воедино. Те любили их и сейчас им было страшно и стыдно от того, что они не понимали. Их вожди, оказывается, жестоко мучились столько лет. Такое не сыграть. Да такие как они и не стали бы играть!

Они переносили своё несчастье молча и так стойко, что глубину этого страдания их друзья, а они и правда были друзьями, а не просто охранниками, постигли только сейчас. Не из-за перенесённых невзгод едва не умерла Альтея, вернувшись из Лиметты. Не просто так оставался один как перст все эти годы властитель Ламеталя. Мало того, воины отлично знали, где он отсыпался, когда пропадал из своих покоев. Знали, но никогда не искали его там, не обсуждали между собой и не позволяли себе думать, почему.

Теперь они не просто понимали — видели воочию лик любви, что эти двое носили в своих сердцах годами, ни на что не надеясь и не ропща. И раз для счастья друга нужно терпеть дормерца или предводительницу скархов, они готовы! Что угодно, только бы не видеть этих слёз, отчаянных глаз, судорожно стиснутых рук!

Прибежал служка и сообщил, что они могут войти. Обычно, жених шёл первым и ждал невесту у алтаря. Они поступили по-своему. Мар поставил Альтею на ноги и они пошли вместе, взявшись за руки. Их люди шли рядом. Они не позволят чему-то помешать их друзьям быть вместе. На глухой ропот толпы, что они нарушают обычаи, ни те, ни другие не обратили никакого внимания. Не их дело, как эти двое идут навстречу своей судьбе. Они тут непрошенные, да и нежеланные гости, что пытаются вторгнуться в личное. Пусть молчат!