Здесь, под землей, время словно остановилось. Айра не могла определить, много ли прошло с того момента, как она попала сюда, и сколько она прошла. Страх, подгонявший ее, сменился отупением и вскоре сил идти уже не осталось. Она села на пол, прислонившись к липкой стене, и мгновенно уснула.

Проснулась она от того, что болело все тело. Она попробовала пошевелиться, но движение отдалось новой болью. Ушибленный локоть левой руки отек и ныл, рука плохо разгибалась. Айра была вся перепачкана слизью, которая засохла и склеила одежду. Теперь она не светилась и была уже буро-зеленого, болотного цвета.

Как будто стало ярче. Айра посмотрела в проход, это уже не было зеленое свечение, это был слабый дневной свет. Забыв про боль, про локоть и про все остальное, она побежала к выходу.

Ее обдало холодным свежим воздухом. Заря только занималась, небо было еще серым, но полоска света четко обозначилась на горизонте.

Впереди было еще два дня пути, но это была дорога домой…

Ясный рассвет сменился затянутым серым небом и вскоре повалил мокрый снег. Он слепил глаза, налипал на одежду и сапоги. Было тяжело идти, и дальше десяти метров ничего не было видно. Она шла вперед, не останавливаясь и не оглядываясь, проваливаясь по колено. Идти пока есть силы, идти, ни о чем не думая, повторяя одни и те же движения, с каждым новым шагом приближаясь к дому.

Снег прекратился так же внезапно, как начался, и вдалеке открылась темная резная полоса леса. Дойти до леса, а там уже проще затеряться и запутать следы, если, конечно, за ней уже не идут. Она остановилась, боясь обернуться. Никого, она одна в холодном безмолвии.

«Спасибо, Герион! Я никогда тебя не забуду! И пусть судьба будет милостива к тебе!»

Лес стоял сплошной стеной. Ели и сосны плотно росли друг к дружке. Внутри снега было уже не так много, но приходилось пробираться через чащобу, перелезая через поваленные деревья, продираясь сквозь мокрые сомкнутые ветви. Но это ничего, лишь бы опять не заблудиться. Айра шла почти весь день. Наконец она остановилась отдохнуть, теперь было можно, съела оставшийся хлеб и выпила воду. Несмотря на теплую одежду, сырость пробирала до костей. Темнело рано, и солнце уже начало клониться к горизонту. Нужно было найти место для ночлега.

Она расположилась под огромной елью. Кинжалом она срезала растопыренные еловые лапы, плотно укладывая их на снег, затем легла на них и ими же укрылась. Не так сильно проникал холод, но согреться она не могла. Главное пережить эту ночь и выбраться из леса, дальше дорогу она найдет.

Ночью подморозило. Мокрый снег покрылся тонкой ледяной коркой, еловые ветви поседели от инея. Айра еще сильнее свернулась. Она настолько устала, что уснула, несмотря на холод, и он все глубже проникал внутрь. Он все усиливался, сжимая в ледяное кольцо. Но больше не было сил встать, а разводить костер нельзя, нужно лишь терпеть и ждать окончания бесконечной ночи. Сквозь сон ее рука почувствовала что-то теплое и мягкое. Она прижалась к источнику тепла, обняла теплый клубок и провалилась в забытье.

Она проснулась от того, что теплый клубок стал шевелиться. Она открыла глаза и увидела рядом с собой огромного серого волка. Он тоже проснулся, посмотрел на нее большими серыми глазами, сладко зевнул и потянулся.

Медленно Айра начала отползать назад, выбираясь из-под кучи еловых веток, но волк придвинулся к ней и начал лизать ей руки.

«Однако!» — подумала Айра, гладя его густую теплую шерсть.

Она поднялась, набрала снега и принялась набивать им пустую фляжку, затем взяла немного в рот, подождав, пока растает, и проглотила. Она пошла дальше, волк трусил впереди нее. Он то скрывался за черными стволами деревьев, то снова появлялся и вот пропал. Где-то через полчаса он объявился, держа что-то белое в зубах. Заяц! Он осторожно положил его рядом с ней, белый комочек с окровавленными следами на шее, и сделал шаг назад. Айра достала кинжал и распотрошила тушку.

Лес наконец закончился и взгляду открылся уже более приветливый пейзаж. Волк, все время бежавший впереди, теперь остановился. Айра обняла его за мощную шею, прижалась щекой.

— Прощай! Дальше я уже сама.

Часть III

Я перешел границу света,

С тобой вошел я в новый мир.

Прошу, прости меня за это,

Возможно, я не стал другим.

Ведь то, что было, не изменишь

И память болью не сотрешь.

Я обречен, но ты мне веришь.

И, может, буду я прощен.

Останься рядом, дай мне руку

И удержи как в первый раз.

Твоим рабом я верным буду.

Я стану лучше, чем сейчас.

В моей душе погибшей снова

Воскреснет прежняя мечта.

И по щеке моей суровой

Скупая скатится слеза.

Глава I

Люди оборачивались и начинали тихо перешептываться, словно между ними шел призрак. Она и была призраком, совестью, вернувшейся, чтобы нарушить покой тех, кто забыл о долге, о любви и чести, кто, не раздумывая, посылал других на смерть в угоду своим интересам. Они окружили ее и стали расспрашивать, разглядывали перепачканную, рваную одежду. Новость о ее возвращении распространилась со скоростью звука и обсуждалась на каждом углу.

— Что случилось? — Ник не успел еще толком проснуться. Он высунулся из своей комнаты, услышав какое-то необычное движение снаружи.

— Она вернулась!

— Не шутят такими вещами! — разозлился Ник.

— Я и не шучу! Иди сам посмотри, если не веришь!

Он боялся поверить, боялся обрадоваться, боялся, что это не правда.

— Где? Где она? — спросил Ник и, не дожидаясь ответа, бросился вперед. Он бежал, не вписываясь в повороты, почти сбивая людей.

В холле было не пробиться, маги и ученики набились туда, как селедки в бочку.

— Айра! — позвал Ник.

Она обернулась и стала пробираться сквозь толпу, народ перед ней расступился.

— Неужели это ты?! — Ник обнимал ее, целовал ее перепачканные ободранные руки, все еще не веря, что она не сон и не видение.

— Пойдем отсюда! — сказал Ник. Он даже не заметил, что стоит босиком с незаправленной рубашкой. Он не отпускал ее руку, боясь, что если отпустит, она снова исчезнет.

Они пришли в ее комнату. Она смотрела на знакомые стены, и ей казалось, что она не была здесь вечность.

— Мне надо помыться, — сказала Айра. Она сбросила верхнюю одежду, взяла чистые вещи и вышла. Ник остался. Он никак еще не мог прийти в себя. Ник ждал долго, от нечего делать он поднял брошенный на пол плащ. Он был темно-серого цвета, почти черный, из незнакомой плотной ткани. Ник развернул его и стал внимательно рассматривать — на груди, измазанный грязью, был вышитый знак Огмерта.

Теплая чистая вода обнажала синяки и незажившие раны. Теперь, когда холод, наконец, отпустил, они начали болеть сильнее. Но еще больнее было от того, что здесь, дома, от нее хотели избавиться. Теперь она живое доказательство преступления, ошибка, допущенная Советом, которую захотят исправить. Она села на каменный выступ. Из наполненных горячей водой бочек шел пар, и все было как в тумане. Пот рекой струился по телу. Она вытерла проступившие слезы, залезла в одну из бочек и окунулась в нее с головой.

Когда Айра вернулась, Ник уже приготовил лекарства.

— Стениф заходил, но я попросил его прийти позже. Вот, выпей, это снимет боль, — она сделал пару глотков. — И нужно обработать твои раны.

— Не сейчас, Ник, — сказала она, не раздеваясь, легла в постель и мгновенно уснула.

Она шла босиком по траве, ветер развевал короткое платье. Он стоял к ней спиной на залитом солнцем поле. Он повернулся и протянул ей руку.