— У меня еще есть время, — спокойно произнесла она. Саймиру даже показалось, что теперь Гриэна ведет себя иначе, равнодушно что ли, и его самоуверенность немного пошатнулась.

— Не так много, как хотелось бы! — он начинал злиться, его верхняя губа подрагивала.

— Это не так просто сделать, люди везде. А если кто-то заметит? Я должна остаться с ним наедине, только тогда я смогу. Между прочим, этого я сейчас и добиваюсь. И если бы ты не вмешался…

— Поторопись, — предупредил Саймир, — иначе Ник узнает правду.

«Что за тайна у тебя, дорогая моя Гриэна, и что именно я не знаю?» — Нику больше не было ее жаль. Он начал перебирать в памяти события их совместной жизни за последние месяцы, чтобы найти хоть какую-нибудь зацепку, но они ничем не отличались друг от друга. Ник и Гриэна говорили мало, она привыкла к его молчанию и отстраненности. Он не хотел ее слышать и не испытывал потребности быть услышанным ей. Гриэна надеялась, пройдет время, и они больше сблизятся, Ник, наконец, доверится ей. Этого не произошло ни через месяц, ни через год. Все, что накопилось у него в душе, не имело выхода наружу; Гриэна не знала, о чем он думает и что чувствует. Что его постоянно что-то беспокоит, она догадывалась лишь по появлявшейся на переносице морщинке, голос же его был всегда одинаково ровным и спокойным.

Как-то вечером она зашла к нему. Лучи умирающего солнца золотили комнату. Ник сидел в кресле, рассматривая ползущую по окну букашку. Она медленно двигалась вверх, затем останавливалась, пыталась взлететь, делая движения прозрачными крылышками, и снова ползла. Гриэна обняла его. Он повернулся, усталый и мрачный.

— Что-то случилось? — спросила Гриэна.

Ник прижался щекой к ее руке.

— У меня ничего не выходит, — ответил он. — Семнадцать раз одно и то же, месяц впустую, и никаких результатов. И я не могу понять, почему так.

Гриэна засмеялась, и ее смех зазвенел колокольчиком.

— Ты же гений, у тебя не может не получиться! Не думай об этом!

Ник отстранился, и на переносице появилась знакомая морщинка. Он хотел сказать, что устал от того, что все привыкли думать, ему не стоило усилий все, чего он смог добиться, и не видят, сколько сил потрачено на представление результатов своей работы Совету, на получение разрешения использовать на практике и учить других. Они с Айрой неделями просиживали над отчетами, рассматриваемыми еще дольше, чтобы получить отрицательный ответ и начать все сначала. Что он похож на ту букашку, которая может только медленно ползти, но взлететь не может. Ник хотел сказать ей это, но передумал.

Его память не дала ответа. Проследовав за Гриэной, он дошел до ее комнаты. Гриэна открыла дверь, прошла и закрыла. Ник успел проскользнуть внутрь, но шершавый металлический засов прошелся по руке, оцарапав кожу.

Подойдя к книжному шкафу, она надавила на полку; что-то щелкнуло, и из его стенки выпала дощечка.

«Как примитивно!» — подумал Ник.

Гриэна просунула руку внутрь и извлекла оттуда небольшой хрустальный флакон с прозрачной жидкостью.

— Ты много о себе возомнил, Саймир! — сказала она и, спрятав кристалл в одежду, направилась к выходу.

Его шаги гулко отдавались от холодного мраморного пола. Он шел уверенно и твердо по чужой территории походкой властелина. Черный струящийся плащ и капюшон, скрывающий лицо до подбородка. Следом за ним двигались восемь черных магов. Они остановились напротив Совета. Он снял капюшон, обнажив смоляные волосы, сильно контрастирующие с его белой кожей.

— Наша королева приветствует Вас! — на его лице не было эмоций, взгляд отражал лишь пустоту.

— Приветствуем Вас, Герион нир ши Равиос, — произнес глава Совета Девяти.

С минуту они изучающее смотрели друг на друга, стараясь понять, что на уме у каждого. Старик первым отвел взгляд, и Герион прервал молчание. Он достал свиток и протянул его старцу.

— Мы предлагаем Вам заключить мир на указанных здесь условиях.

Мелотт нел тон Докепр развернул бумагу. Условие было всего одно: передача черным магам Зеладского края, того самого, что исторически разделял земли на два противоборствующих лагеря. Мелотт огласил условие всем собравшимся.

— Вы же прекрасно понимаете, что это невозможно, — ответил он.

— Невозможно?! Вы владеете тремя четвертыми земель Ариналии. И считаете, что это справедливо? Наша земля — холодная бесплодная пустыня, в которой гибнет все живое, место разложения и упадка. Много столетий назад вы изгнали нас туда и думаете, что мы смиримся. Зеладский край — лишь небольшая компенсация за все лишения, которые терпит мой народ, — он говорил твердо, отчеканивая каждое слово, так что они лезвием врезались в мозг. Он смотрел на главу Совета, не отрываясь, и тот, казалось, постарел и съежился под его взглядом.

Ник понимал, насколько Мелотт нел тон Докепр ненавидит черных магов в эту минуту, и ненавидел их сам. Он представил, как было бы здорово захватить их сейчас, ведь в Иризаре черные маги не могли использовать свою силу. На замке стояла защита, разрушить которую небольшая группа магов не могла. Тогда они узнали бы от них все, заставили говорить. Но Ник также знал, что никто не пойдет на такое против официального посольства. Однако он дал возможность мысли развиться дальше и насладился ей.

Герион нир ши Равиос был опасен, даже в ситуации, когда он реально не мог причинить вреда, его энергетика вырывалась наружу и действовала магнетически. Начав свой путь с самых низов, он без посторонней помощи за короткое время сумел занять должность первого советника Черной Королевы. И теперь, когда он станет ее мужем, его власть будет практически безграничной.

— Ваши люди напали на мирных жителей!

— Могу Вас заверить, что подобных приказов не было, — без малейшего колебания ответил он.

— Тогда как вы объясните использование нападавшими черной магии?

Этот вопрос не смутил Гериона нир ши Равиоса.

— К сожалению, мы не можем отвечать за людей, покинувших наше братство. Однако если подобное имело место, примите мои искренние извинения. Мы примем меры, чтобы подобное больше не повторилось.

Раздражение Мелотта нел тон Докепра достигло наивысшей точки.

«Мальчишка, которому нет еще и двадцати пяти, смеет разговаривать со мной таким образом, — он завидовал его умению контролировать эмоции и холодности, не позволяющим допускать ошибок. — Если бы он был на нашей стороне, тогда… Нет, невозможно. Герион еще почище этой. Такой подлежит только уничтожению!»

— Герион нир ши Равиос, есть ли у вас другие требования?

— Нет! Это единственное, что может восстановить нарушенную справедливость.

Встреча завершилась. Как и предполагалось, соглашение достигнуто не было.

— Благодарю за то, что выслушали нас! — Герион поклонился. — И все же, подумайте! Мир стоит того, чтобы за него заплатить небольшую цену. Мы будем ждать Вашего окончательного решения в течение трех дней на границе.

Герион повернулся и зашагал с той же уверенностью и невозмутимостью, вслед за ним его охрана, их сопровождали четверо белых магов высшей категории. Теперь, когда он шел обратно, Айра, наконец, увидела лицо черного мага. Он посмотрел на нее, и ей показалось, что она проваливается в пустоту, холодную бесконечную пропасть. Она узнала его: Герион нир ши Равиос, первый советник черной королевы, незнакомец из ее сна и маг, которого она спасла, был одним и тем же человеком.

— Айра, ты бледная, как смерть, — тихо сказал Ник. — Что с тобой?

Она не ответила, провожая взглядом удаляющихся магов.

— Айра! — позвал он чуть громче. Она вздрогнула и посмотрела на него.

«Этого не может быть, не должно быть.» Сердце колотилось как сумасшедшее. Его лицо, жестокое и холодное, все еще стояло перед ней. Узнал ли он ее?

Она покачала головой и ничего не ответила.

Все начали расходиться.

Когда они направлялись к выходу, их остановил маг высшей категории.