— Тогда дело совсем плохо, — вздохнул Ник. — Здесь нет ни нужных лекарств, ни возможностей найти противоядие от черной магии.

— Его нужно доставить в замок. Другого выхода нет.

— Да, но мы не успеем.

— Успеем, если заставить его организм бороться. Мы пока не знаем, как уничтожить паразита, засевшего внутри, но можем дать Нирбе силы, — она говорила просто и естественно, как читала с листа.

Ник повернулся к ней, и его лицо просияло.

— Как я не догадался!

Они достали образец. Опыт удался.

Деравиас оказался на редкость упрямым, он наотрез отказывался что-либо делать до назначенного срока. Повлиять на него не удалось даже Нику с врожденными способностями убеждать.

— Знаешь, меня все время поражает, что уговорить можно умного человека, дурак же будет стоять на своем, — злился Ник после разговора с Деравиасом, он ходил взад и вперед по комнате, заложив руки за спину.

— Успокойся!

— Я спокоен! — он сел, уставившись на стоявший на столе стакан так, словно собирался швырнуть его в стену. Губы дрожали, а вены на шее образовали выпуклый рисунок.

Время шло медленно, лениво, тяжелыми шагами.

— Ты так невозмутима, что становится жутко, — выговорил он, водя пальцем по столу, словно рисуя.

— А разве мы можем что-то сделать?

Тени от предметов меняли положение, перемещались, сливались воедино и расползались; свет ослаб и потускнел.

— Пойдем, — сказал Ник.

Они вошли к больному и не сразу заметили на полу возле его постели рыжеволосую девушку, так неподвижно она сидела. Она повернула к ним симпатичное заплаканное лицо, которое показалось знакомым.

— Он такой холодный, — и девушка снова заплакала.

У Ника промелькнула страшная мысль, что Нирбе мертв, но, дотронувшись до него, Ник успокоился; худшие опасения не подтвердились.

— Я не смогу жить, если он…

— С ним все будет хорошо, обещаю, — сказала Айра, поднимая ее и отводя в сторону. Глаза девушки светились любовью.

— Просто скажи Нирбе о своих чувствах, когда он очнется, обязательно скажи.

— А если я не нужна ему?

— Не упусти свой шанс, пока между вами не встало время.

Ник занимался больным, но, обернувшись, Айра увидела, что он пристально смотрит на нее.

Постепенно подошли остальные маги.

— Употреби все «красноречие», — Айра шепнула на ухо Нику.

Обсуждение началось: предлагались и новые способы лечения, но большинство сходилось на мнении применить предложенное Деравиасом заклинание. Ник дождался нужного момента и выступил вперед, в руках он держал коробку с пробирками. Разложив их на столе, Ник показал первый образец. Он отлично понимал: когда не верят словам, единственный и верный способ убедить — заставить увидеть собственными глазами, что он и собирался сделать.

— Здесь находится зараженная ткань, та, что я взял из раны, — Ник передал ее магам. Затем он взял образец номер два. — А здесь та же ткань, на которой мы опробовали заклинание разъединения, — он снова передал пробирку, начиная с Деравиаса. Ткань имела грязно-зеленый цвет с черными вкраплениями.

Когда осмотр образца закончился, он продолжил:

— Как вы можете видеть, означает это одно: она убита. А здесь, в пробирке номер три, находится образец пораженной ткани, которой позволили сопротивляться посторонней энергии. Теперь сравните номер один и номер три.

Отличие рассматриваемых по отдельности образцов было сложно заметить, однако, положенные рядом, они различались. В последнем наблюдались определенные улучшения. И хотя примененный способ не предполагал излечения, его преимущество перед бездействием или неоправданным риском было значительным.

Ник осторожно наблюдал за изменением выражения лица Деравиаса и понимал, что как бы тому ни хотелось поступить по-своему, он не пойдет против мнения большинства. Но он также осознавал, что действовать следует аккуратно, не подрывая авторитет мага высшей категории, иначе итог мог оказаться совершенно противоположным.

— Нирбе нельзя излечить здесь, в таких условиях. Его необходимо отнести в замок, — добавила Айра, — только там ему смогут помочь. С помощью предложенного метода нам это удастся.

Деравиас не хотел соглашаться сразу, поэтому долго и подробно расспрашивал их, выяснял каждую мелочь.

«Ничего, — думал Ник, покорно отвечая на вопросы, — пусть считает себя главным, лишь бы результат был, сейчас не время для гордости.»

Наконец он объявил решение: Ник и Айра могли приступать.

К окончанию они чувствовали себя настолько изможденными, что немедленно отправились спать, к тому же, новый день не обещал быть легким: предстояли похороны Мардины и долгий путь обратно в замок.

Айра провалилась в темноту, звуки и краски внешнего мира остались далеко. Сон обволакивал и восстанавливал силы, ласковый, мягкий, добрый… И вот она уже входит в комнату. Поставив свечу на стол, она идет дальше. Пламя колышется, и пляшут на потолке отсветы. Лежащий в постели человек бледен, но дыхание его ровное, и смерть отошла немного дальше. Однако глаза ее направлены в его сторону, она неусыпно следит за ним и придет, когда наступит момент.

Айра смотрит на бледное лицо, обескровленные губы, впалые глаза, а на нее из темноты тоже кто-то смотрит.

— Ты хочешь ему помочь?

Айра обернулась, она не была ни испугана, ни удивлена, словно ждала его, человека из сна, того, которого спасла несколько лет назад.

— Да, — ответила Айра и не узнала собственный голос.

— Я расскажу, как… но будет больно, терпи.

Он вышел на свет.

Тело нестерпимо ныло, будто проткнутое сотнями кинжалов, воздуха не хватало даже на один вдох, тошнота, скованность движений, словно к каждой руке и ноге подвесили неподъемные гири, мутный густой воздух и ощущение панической безвыходности. Комната качнулась вправо, качнулась влево, затем завертелась в разные стороны, размазывая очертания предметов. Айра сжалась в клубок, пространство тоже сжалось.

Секунды прошли или часы, Айра не знала, но, наконец, боль начала отступать, не сразу, медленно; капля за каплей жизнь к ней возвращалась. Потолок и стены остановились, цвета разъединились и вновь вернулись на свои места. Она лежала лицом вниз в чем-то теплом и липком. Руки еще плохо слушались, и ей с трудом удалось перевернуться на спину. Она стала стирать с лица это теплое и липкое, не сразу поняв, что это кровь. Кровь была на лице, на подушке, ночной рубашке. Айра в растерянности села на постель, ничего не понимая и не помня.

Наконец она осторожно спустила ноги на деревянный пол и неуверенно встала. Приведя себя в порядок, и одевшись, Айра вышла на улицу. Было свежо и сухо, листья, медленно кружась, падали на еще зеленую траву. Прохлада полностью вернула ее к жизни. Айра разглядывала видневшийся вдали осенний лес, разноцветные холмистые горы и темные воды реки, и на душе было спокойно. Она все вспомнила.

— Знаешь, что произошло? — Ник запыхался и теперь глотал воздух, но сам он светился от радости. — Нирбе здоров! Представляешь?! Совсем здоров! Он пришел в себя, а рана полностью затянулась!

Жители деревни совершили обряд, после этого гроб на веревках аккуратно опустили в могилу, засыпали землей и установили надгробный камень.

— Я хочу побыть один, — все разошлись, остались лишь Стениф, Айра и Ник.

— Только недолго, Стениф, нам скоро идти. Ты еще вернешься сюда.

Что она могла еще сказать?

И, стоя у могилы, он дал обещание отомстить.

В двенадцатый день второго месяца осени Стениф навсегда простился с прошлой жизнью. Он похоронил ее вместе со своей матерью.

Ник много думал о случившемся с ними за последнее время, и смутное ощущение, что Айра знает больше, чем говорит, может больше, чем кажется, что она хранит какие-то тайны, перерастало в уверенность. Он знал ее слишком хорошо, чтобы ошибаться. Он не верил в чудесное исцеление Нирбе, не верил в то, что его организм сам справился с болезнью. То с какой точностью Айра определила час его смерти, как быстро нашла способ отодвинуть его, в конце концов, неожиданное выздоровление — он не верил в такое количество совпадений. Что-то происходило вокруг, но ускользало от внимания. И если она действительно это знала, то откуда?