— Так-то лучше, Айра! — улыбнулся Герион.

— Откуда Вы знаете мое имя?

— Я многое знаю о тебе!

— Чем же я заслужила столь пристальное внимание одного из главных лиц Огмерта?

— Ты тоже неплохо осведомлена!

— Вовсе нет, я лишь присутствовала на приеме посланников вашей Королевы.

Даже если он помнит ее, она не называла своего имени, а, значит, они обо всем догадались. Так значит, ее они искали в деревне, когда погибли неповинные люди. Быть может черные маги все же узнали, что могила ребенка пуста, только не сразу поняли, что у ее родителей родился не мальчик. Они знают о даре и будут пытаться привлечь ее на свою сторону либо закончат то, что не получилось у Совета.

— Мне жаль, что так вышло, — продолжил Герион, — но здесь не все зависит от меня!

Айра посмотрела в его глаза. Она вспомнила взгляд, когда ее били, неживой и безразличный, сейчас ничего не изменилось. Он говорил спокойно и ровно, улыбался, но глаза оставались, по-прежнему, мертвыми.

«Нет, тебе совершенно не жаль, Герион! Быть может, ты даже сам все придумал и теперь действуешь по четко отработанному сценарию. Неужели ты думаешь, что я наивно поверю в то, что ты действительно хочешь помочь мне?»

— Я понимаю, — ответила Айра.

— Скажи, ты помнишь, как попала сюда? — спросил Герион.

— Да, конечно.

— Тогда ты знаешь, что тебя предали. Маги не могли совершить такой глупой ошибки и попасть в засаду, если только не хотели этого. Они хотели избавиться от тебя. Они сами спровоцировали нападение. Они прекрасно знали, что за те три дня, в течение которых мы будем ждать ответа вашего Совета, ни одна из сторон не посмеет напасть на другую. Они хотели, чтобы ты погибла, и все выглядело именно так. На них напали, и ничего не придется объяснять.

— Зачем же нужен столь сложный план, чтобы избавиться от одного единственного мага?

— Подумай сама, у тебя есть время, — он протянул ей хлеб. — Бери, бери, это получше, чем та крыса. И подумай! Я зайду позже.

«Ну что же, на контакт она пошла, уже хорошо!» — сказал себе Герион, оставляя позади камеру. — «Возможно получится переманить ее на нашу сторону,» — он успокаивал себя такими мыслями, но что-то глубоко внутри не давало ему покоя и говорило, что будет совсем не так, как он думает. Он не желал ей смерти, да и никогда не был сторонником пыток, они не доставляли ему удовольствия, как, впрочем, и неудобств. Но его свадьба с Королевой уже была назначена, и если к этому сроку он не сумеет ничего добиться, ее принесут в жертву. Тогда ему придется выпить ее еще теплой крови из жертвенной чаши, которая навсегда свяжет его с Королевой Огмерта. Он будет равен ей во всем и уже никто, даже она, не сможет отдавать ему приказы. Он почему-то представил, как будет пить ее кровь: как она потечет по горлу, оставляя солоноватый привкус во рту и на губах, и ему стало немного не по себе. — «Жаль, что второго мага убили», — подумал Герион, — «Можно было бы использовать его. Теперь времени искать другого нет.»

Он зашел на следующий день. Айра стояла посередине камеры. В подпотолочное окно прорывались лучи заходящего солнца, освещая ее маленькую хрупкую фигуру.

— Красиво, правда? — сказала она, не оборачиваясь. — Мне всегда нравился закат, хотя в нем есть нечто печальное, словно он забирает с собой частицу тебя. Вам так не кажется?

— Айра, я хотел спросить…

— Подождите, Герион! Я хочу запомнить этот миг, этот свет! С того времени, как я здесь, не было солнечных дней, и быть может я уже никогда не увижу такой закат! Еще несколько минут!

Герион сел на лавку. Он посмотрел на нее, и ему показалось, что не солнце освещает ее, а от нее самой исходит золотой теплый свет, заполняя собой все, проникая в предметы и стены, в него самого, и ему невольно захотелось отстраниться, оттолкнуть от себя это нечто.

Солнце скрылось, и Айра повернулась к нему лицом.

— Благодарю Вас за эти минуты!

Герион встал.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он. — Может быть следует еще раз обработать раны?

— О нет, спасибо! Мазь просто отличная, уже ничего не болит. При других обстоятельствах я, наверное, попросила бы у вас рецепт, — она улыбнулась и немного помолчала. — Я знаю, Вы пришли за ответом…И думаю, уже знаете, каким он будет.

— Я не тороплю тебя с ответом.

— Послушайте, Герион, я никогда не пойду против тех, кто мне дорог! Вы хотите, чтобы я помогала тем, кто убил двадцать ни в чем неповинных людей только потому, что не знали, что тот маг я, кто убил мать на глазах у двенадцатилетнего мальчика, моих родителей и будет убивать моих друзей?! Скажите, каким словом нужно это назвать?

— Значит, ты готова простить тех, кто желал твоей смерти? Смиришься с тем, что они хотели с тобой сделать? Если бы ты вернулась туда, разве они не попытались бы убить тебя снова?

— Может и так. Но давайте оставим все, как есть.

— Ты сможешь многого добиться, ты не понимаешь, от каких возможностей отказываешься!

— И Вы хотите сказать, что здесь, в Огмерте, никто не попытается убрать меня со своего пути? Что мне самой не придется переступать через людей, чтобы добиться цели? Скажите, на что пошли Вы, чтобы подняться на ту ступень, где находитесь сейчас? И разве Вас никогда не предавали?

Она продолжала говорить, но внезапно ее охватило чувство, что в действительности она не верит своим словам. Она подумала обо всем случившемся с ней, и к груди подступила невыносимая обида. У нее дома ее дар никому не нужен, а ведь сколько она могла бы для них сделать. От нее же избавились как от ненужной вещи, боясь, что она займет чье-то место. Белые маги… они так же борются за власть, лгут и ненавидят друг друга. Чем лучше они тех, к кому она попала сейчас? И она уже не сможет вернуться домой. А здесь… здесь будет все, что пожелаешь. Дверь открыта, войди и возьми. Здесь ты нужна. Мысли накатывали одна за другой, Герион, не отрываясь, смотрел на нее, и тут Айра поняла, что он пытается влезть в ее голову, ищет то, что заставит ее изменить решение.

«Посмотри мне в глаза!» — мысленно приказала она, и он подчинился. — «Вспомни каменную пустыню! За что тебя оставили умирать? Почувствуй ту боль и безысходность! Палящее солнце и раскаленные камни, они сжигают тебя! Ты помнишь меня? Я спасла тебе жизнь не для того, чтобы ты убивал!» — Герион вздрогнул и отпрянул. Он все помнил.

— Я всего лишь хочу тебе помочь, — наконец выговорил он. — Это единственный выход.

— Я уже приняла решение.

— Айра, скажи, разве тебе не страшно умирать? — он задал вопрос так, словно спрашивал самого себя.

— Я не хочу умирать и поверьте, мне очень страшно, но еще страшнее видеть, как гибнут твои друзья. Страшно ничего не делать, когда ты можешь кого-то спасти, пусть даже того, кто не заслуживает. Вам никогда из-за этого не снились кошмары? Никогда не преследовало чувство вины? — Айра улыбнулась. — К тому же я не хочу расстраивать Вашу свадьбу! Было бы печально, ведь у Вас нет другого мага для жертвоприношения.

Ничего больше не говоря, он вышел из камеры. Холодный пот струился по спине.

— Вам плохо? — поинтересовался стражник.

— Нет, нет. Все в порядке! — ответил Герион.

«Все, хватит на сегодня! Надо, наконец, выспаться!» — подумал он и пошел к себе.

Он приготовил сонный напиток, выпил его залпом и, не раздеваясь, лег. Он ненадолго заснул, всего на пару минут, будто нырнул в воду и снова выплыл на поверхность. Когда он открыл глаза, то увидел Айру, она стояла рядом, неподвижная статуя.

— Почему ты не спишь? — спросила она.

— Я не могу спать, — ответил Герион, и его совершенно не удивило, что она была здесь, в его комнате.

— Почему? Тебя что-то тревожит?

— Я не знаю. Я просто не могу спать. Я очень устал.

— Расскажи! Я хочу помочь тебе!

Она села на край постели, и он увидел ее лицо в бледном лунном свете. Оно казалось выточенным из мрамора, но в то же время было живым, человеческим.

— Я вижу людей, как сейчас тебя, они приходят ко мне каждую ночь, стоят и смотрят неподвижными глазами. Все они умерли… по моей вине… Я не убивал их сам, но я отдавал приказы. Я знаю их имена, как они погибли и будто знаю, о чем они думали в свой последний миг. Как только закрываю глаза… Я не могу это остановить!