— Вы же не собираетесь оставаться здесь ещё десять дней?

— Ни в коем случае, госпожа Картен, — успокоила её путешественница, прячась в тени. — Я уйду из вашего дома, как договаривались.

— Я рада, — величаво кивнула Тервия, вглядываясь в темноту.

Как раз в это время со двора донёсся стук в ворота, и она торопливо вышла. Метнувшись к окну, Ника увидела трёх немолодых, богато одетых мужчин. Один из которых, стратег Ред Стаут, что-то тихо говорил хозяину дома, а двое других, улыбаясь, кивали чёрными с сединой бородами.

Девушка решила, что хозяйка дома спустилась специально, чтобы поприветствовать дорогих гостей. Но мореход, не дожидаясь её, лично сопроводил визитёров в дом. Чуть позже пришли ещё четверо, и вновь консул встречал их в одиночестве. Ни его жена, ни Алия Грок во дворе даже не появились. Во всяком случае путешественница их не заметила.

Очевидно, сегодняшний званый ужин пройдёт исключительно в мужской компании. Внезапно доносившийся сквозь доски пола глухой шум множества голосов сменился громким, нескладным пением. Ника с удивлением узнала хвалебный гимн Нутпену, божественному покровителю славного города Канакерна.

«У хора в театре получалось лучше, — насмешливо фыркнула она и замерла от неожиданности. — Вот батман! Ну и тупица! Как я могла забыть. Там же и свой писатель есть, или как правильно? Драматург! Превий Стрех, страдающий от того, что лучше всего у него получаются именно комедии».

Усмехнувшись, девушка подумала, что не плохо бы подсказать автору нужный сюжет. А лучше заказать у него пьесу. Если, конечно, непризнанный гений не запросит слишком дорого. Творческие люди, они всякие бывают. Однако вдруг фантазия заведёт его в такие дебри, что от первоначального замысла ничего не останется. Нет, процесс написания ни в коем случае нельзя пускать на самотёк. Вывод напрашивался сам собой. Отправляться вместе с труппой, или по местному «урбой», если не в Империю, то хотя бы до первого крупного города, где можно найти новых попутчиков. Вряд ли артисты откажут в подобной просьбе гостье господина Картена, тем более, если она сможет им заплатить. С этой мыслью она заснула.

Следующий день прошёл не столь бурно и примечательно. Путешественница, как и обещала, по-прежнему сидела в своей комнате, спускаясь в уборную.

После обеда Ника впервые увидела подруг Вестакии, явившихся в сопровождении рабынь и мам. Пока две богато одетые дамы поздравляли Тервию со счастливым возвращением дочери, девчонки поднялись на второй этаж и засыпали бывшую пленницу вопросами: «Правда ли, что варвар писал ей прекрасные любовные письма? Как он перелез через стену? Она сильно испугалась, когда Ноор Учаг пробрался в дом и напал на неё? Её всё время держали взаперти и никуда не выпускали? Почему она не пыталась бежать?»

На взгляд путешественницы дочь консула достойно выдержала испытание, не посрамив ни имени, ни должности своего отца.

— Да, варвар прислал два или три письма, совершенно лишённых изящества и хоть какого-то литературного вкуса.

— Дикарь приставил лестницу в переулке, а в сад спустился по верёвке. Он ничего не боялся, потому что мерзкая рабыня опоила всех в доме сонным зельем.

— Настолько испугалась, что даже потеряла дар речи и не успела позвать на помощь, пока он не заткнул мне рот.

Ну, и дальше в том же духе. Слушая слабый, болезненный голос Вестакии, Нике оставалось только усмехаться, и качая головой, гадать, как такая хитрая девица позволила себя обмануть?

Неизбежно речь зашла о славном герое и пылком влюблённом. Гостьям ужасно хотелось узнать, сколько злодеев перебил красавец Румс Фарк, как он был одет и почему так долго искал свою невесту?

К сожалению, исчерпывающих ответов на эти вопросы подругам получить не удалось. Пришла Тервия и строго попросила девушек дать Вестакии отдохнуть. Те обрушили на бывшую пленницу ворох добрых пожеланий, и спустившись во двор, удалились в сопровождении молчаливых рабынь. А их мамочки ещё немного посидели с супругой морехода в комнате с ткацким станком и амфорой цилянского.

Вечером, после ужина, на который путешественницу не пригласили, Риата зажгла светильник и ушла на кухню помогать Кривой Ложке. Её хозяйка хотела раздеться и лечь спать, но тут Вестакия попросила разрешения войти к ней в комнату.

— Меня сегодня навестили подруги, — явно волнуясь, проговорила дочь консула.

— Я слышала, — кивнула собеседница. — Но что же вы стоите у двери? Садитесь.

— Вы, наверное, обиделись, что я ничего не сказала им о вас, — примостившись на край табурета, девушка в волнении теребила ткань платья. — Вы же тоже там были. На хуторе Руба Остия Круна. Вы помогали меня искать…

Под пристальным взглядом собеседницы девушка, окончательно смутившись, замолчала. Путешественница тоже говорить не спешила, гадая, к чему это вступление?

— Родители велели мне молчать о вас, госпожа Ника, — наконец выдавила из себя дочь морехода, и отвернувшись, смахнула слезу тыльной стороной ладони. — Простите меня, но я не могла их ослушаться.

Попаданка перевела дух.

— Не за что, госпожа Вестакия, — облегчённо рассмеялась она. — Поверьте, мне совсем ни к чему такая слава. Чем меньше людей узнают о моём участии в ваших поисках — тем лучше.

— Но почему? — растерянно, даже с какой-то обидой спросила дочь консула.

Ника успела о многом передумать за последние дни. То, что Картен по своим причинам совсем не афиширует, а то и скрывает её роль в освобождении дочери, даже полезно, особенно в перспективе нового опасного путешествия. Добрые жители Канакерна ещё долго не забудут о более чем щедром обещании консула. И среди них могут отыскаться желающие лишить чужестранку честно заработанных денег, возможно, вместе с головой. Так что это как раз тот случай, когда широкая известность грозит большими неприятностями. Разумеется, она не стала делиться с собеседницей своими размышлениями, ограничившись более понятными словами:

— Я не обижаюсь, госпожа Вестакия. Ваш отец — мудрый человек. Если он не хочет привлекать ко мне внимание, значит, так надо.

— Вы правда так думаете? — подалась вперёд девушка.

— Уверена, что господину Картену виднее, — твёрдо заявила путешественница. — Но всё равно, мне очень приятно ваше отношение ко мне.

— Вы же моя лучшая подруга, — собеседница улыбнулась.

Радость от встречи с дочерью едва не заставила Картенов забыть об Ангипариях, и так получилось, что празднование возвращения Вестакии плавно перешло в торжества в честь богини плодородия Ангипы.

Сидя наверху в своей комнате гостья с интересом наблюдала за царившей во дворе суматохой. После завтрака она выпросила для своей рабыни разрешение отлучиться в город. Поначалу хозяйка дома взвилась на дыбы, напомнив о предпраздничных хлопотах. Но когда узнала, зачем Ника отправляет свою невольницу, согласилась и даже дала несколько советов.

Путешественница поручила рабыне обойти местные гостиницы, чтобы найти подходящую комнату на несколько дней. Девушка уже успела убедиться, что Риата, несмотря на всю свою жуликоватость и чрезмерную любовь к плотским утехам, обладает незаурядным талантом располагать к себе людей, легко выведывая у них нужные сведения.

Ника знала, что в здании театра имеются жилые комнаты. Но во-первых, артисты могут и не брать с собой попутчиков, во-вторых, неизвестно, есть ли там свободные помещения, а в третьих, путешественнице просто стало жаль невольницу, которую Тервия совсем замучила со своими праздниками. Пусть лучше гуляет по городу, чем работает на кухне.

Очевидно, рабыня поняла намёк и где-то полдня пропадала. Обозлённая супруга консула пожелала лично присутствовать при их разговоре. Нисколько не смущаясь, невольница выдала полный расклад по каждой гостинице с характеристиками хозяев, чистоты комнат и качества блюд. Разумеется, Тервия не смогла удержаться от некоторых критических замечаний, но ничего не смогла возразить или дополнить по существу.

— Спасибо, Риата, — поблагодарила женщину Ника. — Ты прекрасно выполнила приказ.