– А дочку ее помнишь?

– Еще бы! – Карага улыбнулась. – Я повитухе помогала, когда Сиго ее рожала. Да и потом часто приходилось с малышкой сидеть.

– Опиши ее.

– Не могу, мой господин, – растерялась старушка. – Ребенок как ребенок. Полная в мать, черноволосая.

– Глаза? – с трудом скрывая нетерпение, спросил Чубсо.

– Красивые! – Карага покачала головой. – Большие, темно-карие, брови густые. Жаль, не видела давно малышку. С тех пор, как господин Гатомо ее удочерил.

– Ты говоришь об Юмико Сайо? – уточнил дознаватель.

– Да, мой господин, – поклонилась старушка. – Так ее и звали.

Чубсо встал. Порылся в кошельке и, достав две «совы», бросил их на землю.

– Живи дольше, Карага, и пусть внук купит тебе теплый платок!

Не слушая слов благодарности, дознаватель быстро вышел за ворота.

– В замок! – сказал он и не удержался от довольной улыбки.

Барон медленно барабанил пальцами по столу. Стоявший напротив старший соратник терпеливо ждал. Важный гость уже давно похрапывал в отведенных ему покоях, изгнав из комнаты посланную хозяином служанку.

– И больше ничего? – наконец спросил Токого.

– Нет, мой господин, – поклонился Тузуко. – Расспросил о Сайо-ли, и все. Больше ни у кого ничего не спрашивал.

– Уезжает с рассветом? – уточнил барон.

– Да, мой господин, просил тебя не беспокоиться о проводах и не подниматься так рано.

Токого скривил губы.

– Сопляк!

– Точно, мой господин, – подтвердил старший соратник. – Наглый мальчишка.

– С такой бумагой можно быть наглым, – проворчал барон и, вздохнув, добавил: – Иди. А я все-таки встану его проводить.

Когда старший соратник покинул кабинет, Токого вызвал секретаря и приказал прислать к нему соратника Когобо.

Невысокого роста, лысоватый, с утиными губами и прямым носиком, неприметный Когобо выполнял самые деликатные поручения барона.

– Тайно отправляйся в монастырь Небесного Спокойствия, отыщи преподобного Макао, – приказал Токого, пристально глядя на воина. – Передашь…

Проводив Когобо, барон, кряхтя, поднялся с кресла и, по-стариковски шаркая ногами в теплых туфлях, подошел к пышущей жаром жаровне. «Такие холода – не к добру», – мрачно подумал он.

После дня рождения Тойо отношение к Сабуро в школе резко переменилось, и девушка словно расцвела в этом потоке внимания. Она стала очень активной на занятиях, много спрашивала, часто улыбалась. Но сейчас, кажется, вернулась прежняя Ясако. Замкнутая и погруженная в себя. Едва увидев ее, воспитанница Айоро заподозрила неладное. Глаза подруги были полными слез.

Встревоженная Сайо едва дождалась обеденного перерыва, чтобы как следует расспросить подругу о причинах столь странного поведения.

– Хорошо, что ты скоро переедешь в замок, – вздохнув, проговорила Сабуро. У Сайо на этот счет было несколько иное мнение, но она промолчала, стараясь не разочаровать подругу.

– Может быть, там мы сможем видеться чаще, – казалось, девушка вот-вот заплачет. – Мне совсем не с кем поговорить.

Она взяла ладонь подруги.

– А мне сейчас так тяжело!

– Что у тебя произошло? – Сайо тоже взяла ее за руку.

– Они подрались! – с трудом сдерживаемые слезы хлынули по щекам, размазывая тушь. Сабуро поспешно достала платок.

Подруга сделала то же. У нее уже несколько дней щекотало в носу и болело горло. Вытерев нос, она спросила:

– Кто?

– Мой отец с отцом Свино!

– Как это произошло? – полюбопытствовала подруга.

– Дейко уговорил отца дать согласие на наш брак. Придворный философ пришел в гости, чтобы уточнить со свадьбой.

– Так свадьба будет! – обрадовалась Сайо.

– Да нет же! – вскричала Сабуро. – Ты меня совсем не слушаешь!

– Прости, – сконфузилась девушка. – Рассказывай, я больше не буду перебивать.

Ясако высморкалась и, прерывисто вздохнув, продолжила грустный рассказ:

– Вначале все было очень хорошо. Они сидели, обсуждали наше будущее. Потом мама пригласила их к столу. Вот тут все и началось. Свино сказал, что он может выпить водки больше всех. Отец разозлился и предложил устроить состязание. Мы с мамой успевали только кувшины из кухни носить. Философ и отец пели песни, клялись в вечной дружбе, а потом…

Сабуро вновь была готова разреветься.

– Кто кого ударил?

– Да они были уже такие пьяные, что и сидели с трудом! Какая драка! Философ стал хвастаться, что оказывает нам честь, принимая меня в семью, что к его советам прислушивается сам сегун, и вообще он великий мудрец. Папа обиделся. Закричал, что только воины настоящие мужчины и он не отдаст свою дочь за бумажную крысу!

Сайо стало смешно, и она срочно высморкалась, пряча смех в изрядно намокший платочек.

– Свино пытался ударить отца! Они свалились на пол, перемазались в подливке. Папа плюнул философу в глаз, а тот вырвал у него половину уса!

Только крепкая закалка, полученная в раннем детстве, помешала Сайо расхохотаться.

– Но это не самое ужасное, – трагически проговорила Сабуро. – Соседи их растащили, но отец поклялся, что не отдаст меня за Свино.

– При свидетелях? – нахмурилась подруга.

– Да, – кивнула Ясако. – А ты знаешь, что значит клятва для благородного человека.

– Какой ужас! – уже не на шутку встревожилась Сайо.

– Не в этом ужас, – глаза у подруги стали жалкими. – Мы с Дейко… Я… уже…

– Как! – вскричала подруга и порывисто обняла Сабуро. – Как же ты могла!

– Я не зна-а-а-а-аю! – девушку прорвало. – Папа же был согласен! Отец Свино тоже. Тоже. Понимаешь? Я же люблю! Понимаешь? И он! Он же меня любит!

На крыльцо выбежала одна из школьниц, но, увидев плачущую Сабуро, замерла. Сайо нахмурилась и дернула подбородком. Девушка вышла, тихо прикрыв дверь. Ясако затихла, только плечи тихо вздрагивали.

– Ты беременна? – на ухо спросила Сайо.

– Хвала Вечному Небу, нет.

– Точно?

– Точно.

Девушка перевела дух.

– Тогда чего ты так расстроилась? – Сайо достала чистый платок и стала стирать со щек Сабуро размазанную тушь. – Всякое бывает. Придет время, что-нибудь придумаем.

– Ты думаешь? – с надеждой спросила Ясако.

– Конечно! – ободряюще улыбнулась подруга. – Жизнь только начинается. Может быть, отец передумает…

– Нет, – печально вздохнула Сабуро. – Он уже сказал мне, чтобы я забыла Свино.

– Только не делай больше глупостей, подруга! – Сайо встряхнула ее за плечи. – Скоро война, и ты же не захочешь, чтобы отец шел в поход с тяжелым сердцем?

Девушка отвела глаза.

– Смотри на меня! – тихо прошипела подруга.

– Я не могу без него, – обреченно проговорила Ясако.

– Жизнь не роман! – продолжала наседать Сайо. – И она не кончается с первой любовью! Ты дочь воина и должна владеть своими чувствами.

– Тебе легко говорить! – вспыхнула Сабуро. – Ты еще никого не любила!

Девушка открыла рот, чтобы возразить, но промолчала. Ей вдруг стало неудобно. «Сама-то чем лучше?» – подумала Сайо, со стыдом вспомнив домик в усадьбе рядом с Иси.

– Поступай как хочешь, – со вздохом сказала она. – Но я очень хочу, чтобы ты была счастлива.

– Спасибо тебе, Сайо-ли, – поклонилась Ясако. – Поезжай, твой паланкин давно тебя ждет.

– Подождут, – махнула рукой девушка. – Что может быть важнее дружбы!

Паланкин медленно покачивался в такт шагов носильщиков. Сайо наконец-то смогла замотать горло мягким шерстяным шарфом и сунуть ноги под теплое одеяло, куда заботливая Симара заранее положила грелку.

Согревшись, девушка от души пожалела подругу. Бедная Ясако! Из-за лишнего глотка водки отец собственными руками уничтожил всякие надежды на счастье дочери. Сайо хорошо знала десятника Сабуро и прекрасно понимала, что тот обязательно сдержит свою клятву, даже если будет жалеть о ней всю жизнь. Встретится ли Ясако человек, похожий на Свино? Полюбит ли он ее? А главное, сможет ли простить ошибку, совершенную влюбленной девушкой тогда, когда счастье казалось таким близким? Хорошо, что во дворце они с Сабуро смогут чаще видеться. Сейчас как никогда ее подруге нужна поддержка.