— Похвально, — любезно улыбнулась государыня.

— Супруг сказал, что на днях они будут рассматривать очень необычный вопрос, ваше величество, — сообщила растроганная от подобного внимания госпожа Комена. — О возвращении земель рода младших лотийских Юлисов нежданно-негаданно объявившейся внучке оклеветанного сенатора Госпула Юлиса Лура.

— Уже? — удивилась императрица, поправляя складку на плаще. — Не ожидала, что они так скоро возьмутся за дело госпожи Юлисы.

— Сенаторы хотят наконец-то отменить закон, позволявший женщинам владеть землёй, ваше величество, — с удовольствием пояснила собеседница. — Но, поскольку прошение госпожи Юлисы уже подано, они обязаны рассмотреть его до прекращения действия закона.

— Вспомнили! — презрительно фыркнула государыня. — После стольких-то лет!

— Мне сказали, что это предложил сенатор Касс Юлис Митрор, ваше величество, — продолжала госпожа Комена. — Он принадлежит к роду старших лотийских Юлисов и…

Сделав короткую паузу, женщина многозначительно улыбнулась.

— … видимо, из родственных чувств всячески помогает госпоже Юлисе.

— Это хорошо, что он не забывает родственников, — лицо императрицы поскучнело, и Акций понял, что разговор стал ей неприятен, однако увлечённая рассказчица, кажется, ничего не заметила.

— И ещё, ваше величество, муж сказал, что госпожу Юлису вызовут на заседание Сената. Они хотят на неё посмотреть и задать много вопросов.

"Надо обязательно послушать, — тут же решил про себя лекарь. — Госпожа Юлиса умеет удивлять.

Уже на следующий день Ника сильно пожалела о своём необдуманном поступке. Позволив внучке проспать почти до полудня, Торина Септиса Ульда разбудила её, и не дав толком привести себя в порядок, учинила очередной допрос.

Пока служанка расчёсывала и укладывала волосы, девушка рассказывала настырной бабусе о том, как придумала танец, откуда взялась такая странная, ни на что не похожая музыка, и почему она никогда раньше не говорила об этом?

— Но я и не думала, что это так важно, — с самым невинным видом пожимала плечами Ника, глядя на отражавшуюся в зеркале старушку.

— Ты обязательно должна мне его показать! — безапелляционно заявила та. — Вот сейчас поедим…

— Мне что-то не очень хочется танцевать на полный желудок, — поморщилась внучка.

— Можно подумать, на чествовании Великой богини ты плясала голодной! — возмущённо фыркнула старушка, но после секундного раздумья смилостивилась. — Ну тогда потом покажешь, а я пока Дедеру за флейтисткой пошлю.

"Допрыгалась! — раздражённо думала девушка, выходя вслед за ней на залитый ярким солнцем внутренний дворик. — Сначала перед родичами, а там, глядишь, и перед какими-нибудь уважаемыми людьми станцевать предложат. И не откажешься несмотря на происхождение. Хотя какое там происхождение, если за сына отпущенника выдают!"

Воспоминания об Аварии окончательно испортили настроение Ники, а бабуля всё ещё продолжала жаловаться себе под нос на невнимание с её стороны.

Тем временем рабыни сноровисто нарывали на стол. Со стороны кухни появилась тётушка в сопровождении невольниц. Судя по виду, проснулась она уже давно, но выглядела на удивление бодро.

Перед тем, как сделать первый глоток разбавленного вина, девушка, как бы между прочим, рассказала о желании Торины Септисы Ульды увидеть её танец, втайне рассчитывая на то, что тётушка не захочет устраивать представление у себя дома. Однако, та поддержала свекровь, сообщив, что сам господин Септис заинтересовался выступлением племянницы на чествовании Великой богини и совсем не прочь на него посмотреть.

Ника едва в голос не выругалась от огорчения.

— Надеюсь, посторонних не будет? — настороженно осведомилась она, предупредив. — Перед чужими мужчинами я не танцую!

— Как вы могли такое подумать, госпожа Юлиса! — возмущённо фыркнула супруга регистора Трениума. — Наша племянница — не какая-нибудь уличная плясунья. Одно дело — выступить на церемонии прославления Великой богини, где присутствуют уважаемые женщины, и совсем другое — услаждать похотливые взгляды мужчин.

— Ты, Ника, нас так больше не обижай, — сурово нахмурилась Торина Септиса Ульда. — Никто не собирается выставлять тебя напоказ. Просто родной дядя хочет посмотреть, чем его племянница так удивила госпожу Дарцию.

— Прошу вас простить мои необдуманные слова, — потупившись, пролепетала девушка, пряча взгляд. — Конечно, я с удовольствием покажу господину Септису и вам всё что умею. Но как быть с платьем?

Чуть скосив глаза, она посмотрела на враз поскучневших собеседниц. Действительно, тот балахон предназначен только и исключительно для церемонии чествования Великой богини, а в обычной одежде её танец исполнить никак не получится.

— А если взять мужскую тунику? — предложила хозяйка дома.

— Только подлиннее, — проворчала свекровь.

Торопливо закончив с обедом, женщины устремились к сундукам. Пока подбирали подходящий костюм, явилась Дедера с флейтисткой, и Нике пришлось заняться с ней заучиванием мелодии. Затем определились с местом выступления, решив, что удобнее всего будет в переднем внутреннем дворике. Правда, девушка рискует свалиться в бассейн, зато там ровный каменный пол и достаточно места для танцевальных па.

Примерив слегка зауженную тунику младшего сына госпожи Септисы, Ника несколько раз взмахнула руками и ногами, после чего к ужасу тёти и бабули легко села на шпагат, с удовольствием убедившись, что новая одежда совершенно не стесняет движения, жаль только, слегка длинновата.

Видимо, регистор Трениума и в самом деле сильно захотел посмотреть, как пляшет племянница, потому что пришёл домой гораздо раньше обычного, вот только зачем-то прихватил с собой ещё и старшего отпрыска.

Девушку данное обстоятельство не обрадовало, уж слишком явно двоюродный братец демонстрировал своё пренебрежительное отношение к ней. Вот и сейчас по лицу Лептида Септиса Сенса нет-нет, да и проскальзывала глумливая усмешка, а взгляд буквально сочился презрением.

— Ну-ка покажите, госпожа Юлиса, что вы там придумали на краю земли, — улыбаясь, сказал дядюшка, усаживаясь в своё любимое кресло с высокой спинкой.

Расторопная рабыня тут же поставила перед ним бокал с разбавленным вином.

Прочие члены семейства расположились на скамье и табуретах. Из-за занавеса, отделявшего парадную часть дома от семейной, выглядывали любопытные физиономии невольниц.

По знаку Ники флейтистка, одетая в коротенький чистенький хитон, поднесла к губам инструмент. Размеренные, нарастающие звуки пробежали по залу, отражаясь от стен и застывшего зеркала бассейна.

Она танцевала старательно, внимательно вслушиваясь в мелодию и тщательно выполняя движения. Вот только того восторженного упоения, которое охватило её в ночь чествования Великой богини, уже не чувствовала.

Рухнув на одно колено, девушка вскинула вверх руку с растопыренными пальцами. Едва музыка смолкла, Ника, поднимаясь, вновь поймала взгляд Лептида Септиса Сенса. Вот только теперь он таращился на неё с нескрываемым вожделением. Казалось, двоюродный братец вот-вот слюной захлебнётся.

"Вот батман! — с тоской подумала девушка, оправляя подол. — Ну почему я нравлюсь всяким уродам? Он хоть ухаживать попробует для приличия или сразу в койку потащит?"

— Странный танец под странную музыку, — задумчиво пробормотал регистор Трениума.

— А мне очень понравилось! — неожиданно заявила бабуля. — Красиво это у тебя получилось, внучка. И мелодия приятная. Не иначе, как сам лучезарный Нолип наиграл её тебе в уши на своей волшебной кифаре.

— Госпожа Клавдина тоже её танец хвалила, — подала голос хозяйка дома. — Сказала, что никогда не видела ничего подобного.