– Хорошо, подумаю. Иди, отдыхай, поживёшь пока в моём доме. – Белов показал женщине санузел и отвёл её в гостевую спальню. – Если понадоблюсь, я рядом, вон моя спальня.

Сам старейшина уральцев отправился на старую кухню, где собирался посидеть за кружкой крепкого чёрного чая, практически чифира. С прошлого года он баловал себя иногда подобным лакомством, обходившимся в копеечку, но навевавшим воспоминания о молодости, о счастливых днях и сутках работы оперативником. Когда не нужна зарплата, нет никаких желаний, кроме азарта охотника, идущего по следу. Самому щемящему следу – следу человека. Правильно говорят психологи, нет ничего притягательней, чем охота на человека. Даже, когда в конце охоты дичь всего лишь попадает за решётку.

Устроившись за столом и прихлёбывая горячий горький напиток, Белов размышлял, что делать с обидчиками Натальи. Понятно, в её невзгодах сработало правило первобытного общества – без сильного рода человек беспомощен. Подобное могло случиться и с Беловым, и с Поповым, попади они в более жёсткие обстоятельства да в беспомощном состоянии. Тем более что женщина не считается равной мужчине, помнится, по Правде вдовы даже не могли наследовать умершим мужьям. Только дети или родственники мужского пола, примерно так. Однако история Натальи разлетится по Приуралью быстро, даже без её просьбы придётся заступиться за родственницу, иначе уральцы потеряют лицо в глазах угров. Это чревато войнами, как минимум, а то и восстаниями «своих» угров, что ещё хуже. Придётся отправляться в карательную поездку, причём самому и с Натальей.

– Можно я посижу рядом? – из спальни вышла смущённая Наташа. – Не могу заснуть, страшно, что всё это мне лишь приснилось, а на самом деле я умираю в яме шамана.

– Сиди, – что ещё мог ответить Белов? Он даже не догадывался, что и спать Наташа придёт в его спальню, ляжет на пол у двери. Ему и в голову не могло прийти, что с утра землячка из Пермской области будет сопровождать его круглые сутки, а он не найдёт в себе силы отказать измученной женщине.

Сборы карательного отряда вышли недолгими, едва Наталья смогла более-менее точно указать на карте расположение своих обидчиков, как Ждан выставил полусотню молодых дружинников с «ветеранами»-десятниками. На всякий случай прихватили пару пушек, очень не любят аборигены это изобретение человечества. Двигаться решили пешком, только пушки и снаряды навьючить на коней, по предгорьям Урала, заросшим лесами, так выходило быстрее.

Белов выдал Наташе пару револьверов, которые та освоила за день, сам взял неразлучный карабин с оптическим прицелом. Привычно два торговца загрузили вьюками с ножами и котелками четырёх коней, собственно и всё. Правда, разместились все лишь на двух пароходах, зато вверх по Каме проплыли с ветерком, за день. На восток пришлось идти по неглубокому руслу рек, где возможно, по берегам. Тут скорость заметно снизилась. За день проходили не больше двадцати вёрст. Поэтому в места проживания обидчиков Наташи добрались через две недели.

В селение угров входили утром, впереди шёл Белов в бронежилете и с карабином наперевес, рядом Наталья в блестящей кирасе и шлеме, с револьверами в обеих руках. За ними два отделения дружинников и пушкари, накатывающие заряженные картечью орудия на облегчённых лафетах. Ждан с тридцатью остальными дружинниками отправился в обход, требовалось окружить всё селение, торговцы ждали условного сигнала неподалёку. По мере движения уральцев к центру селения сбежавшиеся женщины и дети стали узнавать Наталью, дети показывали пальцами и хихикали, женщины молчали. А мужчины, предчувствуя беду, молчали, узнав недавнюю рабыню в сопровождении ставших широко известными уральцев, надо полагать, что угры узнали незваных гостей. Наконец, все подошли к жилищу шамана, тот не спешил выползать, наверняка подглядывал в щелку.

– Я Белов, князь уральцев, – негромко выговаривал угорские слова отставной подполковник, но в тишине его все слышали. – Вы обидели моего родича, Наташу. Требую справедливости и наказания виновников в насилии над ней.

Подождав ответа пять минут, уральцы ничего не услышали. Никто из угров не ответил, шаман или какой-либо старейшина не появился. Затягивать паузу и давать аборигенам время на раздумья отставной сыщик не собирался. Разбираться с уграми нужно быстро, пока они не одумались и не задавили уральцев своей массой. Всё-таки вместе с женщинами и детьми селение насчитывало до полутысячи жителей. Шансы на мирное решение вопроса падали с каждой секундой, однако в надежде решить всё без крови Белов продолжил:

– За насилие над женщиной моего рода требую выдать всех мужчин и детей старше пяти лет. Шаман, ты тоже выходи! Всех вас, виновных в насилии над Наташей, забираю в свой город, там будете работой искупать свою вину! Быстро!

Подростки не выдержали первыми: чего большому роду, способному выставить сотню охотников, бояться двадцати чужаков, даже в блестящих панцирях? Трое самых смелых выскочили из толпы, с криками оскорбления налетели на недавнюю пленницу. Наталья сработала, как Терминатор. Быстро подняла правую руку с зажатым револьвером, прозвучали ровно три выстрела, и все трое наглецов упали на землю с криками. Толпа с испугом глядела на стонущих окровавленных парней, те вскоре затихли, вытянувшись мёртвыми телами. Просвистели две стрелы, одна застряла в бронежилете, другая скользнула по кирасе Натальи. Пришли в движение дружинники, защёлкали выстрелы ружей, отстреливавшие всех лучников в селении.

Женщины, замершие от неожиданной стрельбы, спустя несколько мгновений увидели, как убивают их детей и мужей. С громкими криками собравшиеся угры бросились в стороны, кто спешил спрятаться от врагов, кто бежал к упавшему сыну или мужу, кто просто метался в панике, не понимая, куда бежать. Дети кричали, малыши плакали, угры бежали подальше от уральцев, но с противоположной стороны селения появились три десятка дружинников во главе со Жданом, редкой цепью сгонявших жителей к центру. Наталья не выдержала и бросилась в жилище шамана. Спустя пару секунд три выстрела из револьвера известили Белова о результатах встречи женщины со своим бывшим хозяином. Почти сразу Наталья с бледным лицом вышла наружу и спокойно стала перезаряжать барабан револьвера.

Селение продолжало бурлить, уральцы методично сгоняли всех жителей к центру, без всякой жалости пресекая выстрелами любые попытки сопротивления. Лишённые руководства угры так и не пытались организоваться в группу и дать отпор. Единичные попытки спастись скоро прекратились, и жители с потухшими взглядами двигались к месту общего сбора, понукаемые дружинниками. Видимо, многие понимали правоту уральцев, которые пришли заступиться за несправедливо обиженную женщину. Это понимание своей вины и присущий уграм фатализм привели к прекращению паники. Спустя четверть часа шум закончился, оставшиеся в живых жители селения сидели на корточках в центре, а дружинники прочёсывали их жилища. Ещё через час, окончательно убедившись в том, что никто не скрылся, Белов объявил племени своё решение:

– За насилие над женщиной моего рода я уничтожаю ваше селение. На каждого жителя старше пяти лет накладывается вира в пять гривен. Пока вы не отработаете виру на стройках Уральска, будете жить у нас. Собирайтесь. Я давал возможность всё решить миром, вы сами не захотели.

Наталья, после убийства шамана, уже ничего не хотела. Она молча смотрела, как дружинники связывают взрослых угров и выстраивают цепочку пленников в дорогу. Затем также молча стала поджигать немудрёные жилища своих мучителей, передвигаясь от землянки к землянке с факелом. К полудню селение уже догорало, а вереница пленников скрылась под конвоем тридцати дружинников. Торговцам нынче ничего не досталось, все собранные в землянках меха и ценное имущество Белов велел передать Наташе. Его торговцы и нагрузили на лошадок, не зря брали с собой пятёрку заводных коней. С пленниками отправились домой и пушкари, прихватив трофеи.